Театральные жанры — категория удивительная: казалось бы жанр накладывает на произведение определённые ограничения, загоняет в рамки, но в театральном искусстве (или вообще в искусстве?) это как-то работает по-другому. Здесь жанр становится поводом для полёта режиссёрской мысли. Хотите определиться с тем, стоит ли вам смотреть спектакль — прочтите, как режиссёр определил жанр. Хотите ли вы увидеть фантастическую оперу, посетить кафешантанное действо или принять участие в программе совместных переживаний?
Спектакль "Я здесь" театра [id161299333|Старый Дом] определён режиссёром как программа совместных переживаний. Оттого и рассказывать о нём сложно. Оттого и сказано о нём достаточно самим названием "Я здесь".
В основе театрального жанрового эксперимента Максима Диденко по созданию программы совместных переживаний лежит жанровый эксперимент Льва Рубинштейна, современного поэта, публициста, эссеиста и общественного деятеля, который по опыту собственной работы библиографом по ведению библиотечных карточек создал собственный жанр, жанр "картотеки", совмещающий в себе черты вербальных, изобразительных и перформативных искусств.
Спектакль "Я здесь" пластический, построен по/с текстами Льва Рубинштейна. Тексты без навязанного сюжета, осмысляет их каждый по-своему. Актёры то в тюремной робе, то в раздеты до белья и обезличены, что в том, что в другом варианте. Остаются только глаза, выхваченные крупным планом то ли как на допросе, то ли как снятые на смартфон. История тоталитаризма сопровождается почти церковными песнопениями, топот сапог перекликается со стуком сердца. Всё так перемешано, перемешано так, как в жизни, где в обывательской сохранности стараешься не замечать этой мешанины.
Будет ли спектакль вашим, зависит от вашей восприимчивости и индивидуальной (не)переносимости. Я восприимчива: крупный план актёров, раздетых (в белье - для трепетных), лежащих рядком на сцене, заставляет меня дышать в такт тому, как движутся их грудные клетки и животы. Я сбиваюсь, когда их дыхание идёт вразнобой. Я переживаю вместе с ними, что такое быть человеком массы, что такое быть винтиком системы, что такое быть в конвейере. Это и моя история.
И только ли история?
"Я здесь" — это где?
#старыйдом #старыйдомяздесь
Спектакль "Я здесь" театра [id161299333|Старый Дом] определён режиссёром как программа совместных переживаний. Оттого и рассказывать о нём сложно. Оттого и сказано о нём достаточно самим названием "Я здесь".
В основе театрального жанрового эксперимента Максима Диденко по созданию программы совместных переживаний лежит жанровый эксперимент Льва Рубинштейна, современного поэта, публициста, эссеиста и общественного деятеля, который по опыту собственной работы библиографом по ведению библиотечных карточек создал собственный жанр, жанр "картотеки", совмещающий в себе черты вербальных, изобразительных и перформативных искусств.
Спектакль "Я здесь" пластический, построен по/с текстами Льва Рубинштейна. Тексты без навязанного сюжета, осмысляет их каждый по-своему. Актёры то в тюремной робе, то в раздеты до белья и обезличены, что в том, что в другом варианте. Остаются только глаза, выхваченные крупным планом то ли как на допросе, то ли как снятые на смартфон. История тоталитаризма сопровождается почти церковными песнопениями, топот сапог перекликается со стуком сердца. Всё так перемешано, перемешано так, как в жизни, где в обывательской сохранности стараешься не замечать этой мешанины.
Будет ли спектакль вашим, зависит от вашей восприимчивости и индивидуальной (не)переносимости. Я восприимчива: крупный план актёров, раздетых (в белье - для трепетных), лежащих рядком на сцене, заставляет меня дышать в такт тому, как движутся их грудные клетки и животы. Я сбиваюсь, когда их дыхание идёт вразнобой. Я переживаю вместе с ними, что такое быть человеком массы, что такое быть винтиком системы, что такое быть в конвейере. Это и моя история.
И только ли история?
"Я здесь" — это где?
#старыйдом #старыйдомяздесь
Theatrical genres are an amazing category: it would seem that the genre imposes certain restrictions on the work, drives it into frames, but in theatrical art (or in art in general?) It somehow works differently. Here the genre becomes the reason for the flight of the director's thought. If you want to decide if you should watch the play - read how the director defined the genre. Would you like to see a fantastic opera, attend a café show or take part in a shared experience program?
The play "I am here" of the theater [id161299333 | Old House] is defined by the director as a program of joint experiences. That is why it is difficult to talk about it. That is why enough is said about him by the very name "I am here."
The theatrical genre experiment of Maxim Didenko in creating a program of joint experiences is based on the genre experiment of Lev Rubinstein, a modern poet, publicist, essayist and public figure who, based on his own experience as a bibliographer on keeping library cards, created his own genre, the genre of "card indexes", combining features of verbal, visual and performative arts.
The play "I Am Here" is plastic, based on texts by Lev Rubinstein. Texts without an imposed plot, each interprets them in his own way. The actors are either in prison uniform, or stripped to their underwear and depersonalized, in either version. All that remains are the eyes, snatched out in close-up, either as during interrogation, or as filmed with a smartphone. The history of totalitarianism is accompanied by almost church chants, the stamping of boots echoes the pounding of the heart. Everything is so mixed up, mixed up as in life, where, in commonplace safety, you try not to notice this confusion.
Whether the performance is yours depends on your sensitivity and individual (non) tolerance. I am receptive: a close-up of the actors, undressed (in underwear - for the quivering ones), lying side by side on the stage, makes me breathe in time with the movement of their chests and stomachs. I get confused when their breathing is out of order. I experience with them what it is to be a man of the mass, what it is to be a cog in the system, what it is to be in a conveyor belt. This is my story too.
Is it just history?
"I'm here" - where is it?
#oldhouse #oldhousehere
The play "I am here" of the theater [id161299333 | Old House] is defined by the director as a program of joint experiences. That is why it is difficult to talk about it. That is why enough is said about him by the very name "I am here."
The theatrical genre experiment of Maxim Didenko in creating a program of joint experiences is based on the genre experiment of Lev Rubinstein, a modern poet, publicist, essayist and public figure who, based on his own experience as a bibliographer on keeping library cards, created his own genre, the genre of "card indexes", combining features of verbal, visual and performative arts.
The play "I Am Here" is plastic, based on texts by Lev Rubinstein. Texts without an imposed plot, each interprets them in his own way. The actors are either in prison uniform, or stripped to their underwear and depersonalized, in either version. All that remains are the eyes, snatched out in close-up, either as during interrogation, or as filmed with a smartphone. The history of totalitarianism is accompanied by almost church chants, the stamping of boots echoes the pounding of the heart. Everything is so mixed up, mixed up as in life, where, in commonplace safety, you try not to notice this confusion.
Whether the performance is yours depends on your sensitivity and individual (non) tolerance. I am receptive: a close-up of the actors, undressed (in underwear - for the quivering ones), lying side by side on the stage, makes me breathe in time with the movement of their chests and stomachs. I get confused when their breathing is out of order. I experience with them what it is to be a man of the mass, what it is to be a cog in the system, what it is to be in a conveyor belt. This is my story too.
Is it just history?
"I'm here" - where is it?
#oldhouse #oldhousehere
У записи 7 лайков,
0 репостов,
650 просмотров.
0 репостов,
650 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Аня Фатеева
