Он явился к моим дверям однажды вечером - мокрый, тощий, избитый, запуганный насмерть, белый, бесхвостый и косоглазый кот. Я впустил его и накормил. И он остался. Научился мне доверять.
Но однажды приятель, подъезжая к дому, переехал его.
Я отнёс к ветеринару то, что осталось. Ветеринар сказал: «Шансов немного, вот таблетки, его хребет переломан, но он был сломан и раньше и как-то сросся. Если он выживет, то никогда не будет ходить. Взгляните на снимки: в него стреляли, дробь осталась внутри. Ещё у него когда-то был хвост, но его отрезали".
Я забрал кота домой. Стояло жаркое лето, самое жаркое за много десятилетий.
Я положил его на пол в уборной. Дал ему воды и таблеток. Но он не притронулся ни к еде, ни к воде. Тогда я обмакнул палец и смочил его губы и стал его уговаривать. Я не отходил от него ни на шаг и разговаривал с ним и нежно гладил его, а он в ответ смотрел на меня бледными голубыми косыми глазами.
Шли дни. И вот он впервые сдвинулся с места. Он пополз на передних лапах (задние не работали). Добрался до своего лотка и залез в него. Я я услышал трубы, возвестившие здесь, в этой ванной, и всему городу, о возможной победе.
Я болел за кота — мне тоже досталось от жизни, не так как ему, но всё же не слабо.
Однажды утром он встал на ноги, вновь упал и посмотрел на меня вопросительно.. «ты сможешь», ответил я.
Он пытался снова и снова, вставая и падая несколько раз и наконец, смог сделать десяток шагов. Он шатался, как пьяный, задние ноги никак не хотели идти, он снова упал, отдохнул и опять поднялся.
Остальное вы знаете: сейчас у него всё в порядке.
Он косоглаз и почти беззуб, но кошачья ловкость вернулась, и это особое выражение глаз никуда не делось.
Когда я даю интервью, меня спрашивают о жизни и литературе, а я напиваюсь, сгребаю в охапку моего косоглазого, подстреленного, перееханного, обесхвощенного кота и говорю: «вот, взгляните» но они не понимают и переспрашивают: «Вы говорите,на вас повлияла проза Селина?» «Нет!» — я поднимаю кота. — «На меня влияет то, что происходит! Например, вот это! вот это! вот это!»
Я потрясаю котом и поднимаю его к потолку в этом прокуренном, пьяном свете, но он спокоен, он понимает...
И на этом все интервью заканчиваются.
Но иногда я всё-таки горд, когда вижу картинки в журналах. вот это я, а это - мой кот, на фотографии вместе. Он тоже знает, что это хуйня, но всё-таки иногда от этого легче.
(c) Чарльз Буковски "История одного упрямого сукина сына"
Но однажды приятель, подъезжая к дому, переехал его.
Я отнёс к ветеринару то, что осталось. Ветеринар сказал: «Шансов немного, вот таблетки, его хребет переломан, но он был сломан и раньше и как-то сросся. Если он выживет, то никогда не будет ходить. Взгляните на снимки: в него стреляли, дробь осталась внутри. Ещё у него когда-то был хвост, но его отрезали".
Я забрал кота домой. Стояло жаркое лето, самое жаркое за много десятилетий.
Я положил его на пол в уборной. Дал ему воды и таблеток. Но он не притронулся ни к еде, ни к воде. Тогда я обмакнул палец и смочил его губы и стал его уговаривать. Я не отходил от него ни на шаг и разговаривал с ним и нежно гладил его, а он в ответ смотрел на меня бледными голубыми косыми глазами.
Шли дни. И вот он впервые сдвинулся с места. Он пополз на передних лапах (задние не работали). Добрался до своего лотка и залез в него. Я я услышал трубы, возвестившие здесь, в этой ванной, и всему городу, о возможной победе.
Я болел за кота — мне тоже досталось от жизни, не так как ему, но всё же не слабо.
Однажды утром он встал на ноги, вновь упал и посмотрел на меня вопросительно.. «ты сможешь», ответил я.
Он пытался снова и снова, вставая и падая несколько раз и наконец, смог сделать десяток шагов. Он шатался, как пьяный, задние ноги никак не хотели идти, он снова упал, отдохнул и опять поднялся.
Остальное вы знаете: сейчас у него всё в порядке.
Он косоглаз и почти беззуб, но кошачья ловкость вернулась, и это особое выражение глаз никуда не делось.
Когда я даю интервью, меня спрашивают о жизни и литературе, а я напиваюсь, сгребаю в охапку моего косоглазого, подстреленного, перееханного, обесхвощенного кота и говорю: «вот, взгляните» но они не понимают и переспрашивают: «Вы говорите,на вас повлияла проза Селина?» «Нет!» — я поднимаю кота. — «На меня влияет то, что происходит! Например, вот это! вот это! вот это!»
Я потрясаю котом и поднимаю его к потолку в этом прокуренном, пьяном свете, но он спокоен, он понимает...
И на этом все интервью заканчиваются.
Но иногда я всё-таки горд, когда вижу картинки в журналах. вот это я, а это - мой кот, на фотографии вместе. Он тоже знает, что это хуйня, но всё-таки иногда от этого легче.
(c) Чарльз Буковски "История одного упрямого сукина сына"
He came to my door one evening - a wet, skinny, beaten, scared to death, white, tailless and cross-eyed cat. I let him in and fed him. And he stayed. Learned to trust me.
But one day a friend, driving up to the house, ran over him.
I took what was left to the vet. The veterinarian said: “There are not many chances, here are the pills, his spine is broken, but it was broken before and somehow healed. If he survives, he will never walk. Take a look at the pictures: they shot at him, the shot remained inside. It also once had a tail, but it was cut off. "
I took the cat home. It was a hot summer, the hottest in decades.
I put it on the bathroom floor. Gave him water and pills. But he did not touch either food or water. Then I dipped my finger and moistened his lips and began to persuade him. I did not leave him a step and talked to him and gently stroked him, and in response he looked at me with pale blue slanting eyes.
The days passed. And so he moved for the first time. He crawled on his front legs (the hind ones did not work). I got to my tray and climbed into it. I heard the trumpets, here in this bathroom, and throughout the city, about a possible victory.
I was rooting for the cat - I also got it from life, not like him, but still not weak.
One morning he got to his feet, fell down again and looked at me questioningly .. "You can do it," I replied.
He tried over and over again, getting up and down several times, and finally was able to take a dozen steps. He staggered like a drunken man, his hind legs did not want to walk, he fell again, rested and got up again.
You know the rest: now everything is fine with him.
He is squinting and almost toothless, but the feline agility is back, and that special expression in his eyes has not gone anywhere.
When I give interviews, they ask me about life and literature, and I get drunk, grab my squint-eyed, shot, run over, swagged cat in my arms and say: “Look, take a look” but they don't understand and ask again: “You say you were influenced Selina's prose? " "Not!" - I lift the cat. - “What is happening affects me! For example, this one! this! this!"
I shake the cat and lift him to the ceiling in this smoky, drunken light, but he is calm, he understands ...
And this is where all the interviews end.
But sometimes I'm still proud when I see pictures in magazines. here is me, and this is my cat, in the photo together. He also knows that this is bullshit, but still sometimes it makes it easier.
(c) Charles Bukowski "The Story of One Stubborn Son of a Bitch"
But one day a friend, driving up to the house, ran over him.
I took what was left to the vet. The veterinarian said: “There are not many chances, here are the pills, his spine is broken, but it was broken before and somehow healed. If he survives, he will never walk. Take a look at the pictures: they shot at him, the shot remained inside. It also once had a tail, but it was cut off. "
I took the cat home. It was a hot summer, the hottest in decades.
I put it on the bathroom floor. Gave him water and pills. But he did not touch either food or water. Then I dipped my finger and moistened his lips and began to persuade him. I did not leave him a step and talked to him and gently stroked him, and in response he looked at me with pale blue slanting eyes.
The days passed. And so he moved for the first time. He crawled on his front legs (the hind ones did not work). I got to my tray and climbed into it. I heard the trumpets, here in this bathroom, and throughout the city, about a possible victory.
I was rooting for the cat - I also got it from life, not like him, but still not weak.
One morning he got to his feet, fell down again and looked at me questioningly .. "You can do it," I replied.
He tried over and over again, getting up and down several times, and finally was able to take a dozen steps. He staggered like a drunken man, his hind legs did not want to walk, he fell again, rested and got up again.
You know the rest: now everything is fine with him.
He is squinting and almost toothless, but the feline agility is back, and that special expression in his eyes has not gone anywhere.
When I give interviews, they ask me about life and literature, and I get drunk, grab my squint-eyed, shot, run over, swagged cat in my arms and say: “Look, take a look” but they don't understand and ask again: “You say you were influenced Selina's prose? " "Not!" - I lift the cat. - “What is happening affects me! For example, this one! this! this!"
I shake the cat and lift him to the ceiling in this smoky, drunken light, but he is calm, he understands ...
And this is where all the interviews end.
But sometimes I'm still proud when I see pictures in magazines. here is me, and this is my cat, in the photo together. He also knows that this is bullshit, but still sometimes it makes it easier.
(c) Charles Bukowski "The Story of One Stubborn Son of a Bitch"
У записи 32 лайков,
6 репостов.
6 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Chill Out
