«Все, точка», – я листаю фотоальбомы, и оставляю почти четверть века в прошлом.
Раз
Купчино было всегда. Все детство.
Нахожу на полке фотоальбомы и начинаю перелистывать – а там я на своем «Школьнике» между пятьдесят восьмым и двадцать пятым домом. В любимой футболке с зайцем. Потом взрослее – во дворе с цветами на первое сентября. В красных почему-тоджинсах. Дальшей – больше, начинаешь листать быстрее. Мы за домом Макса – на перилах, с пивом, курим City. Если будешь мимо проходить, посмотри на стенку справа, под Цоем – мне признание в любви. Потом у Кости дома, Марина, ТЭЦ, школьный двор, на балконе, выпускной. А потом фотографии из Купчино закончились.
Точка.
Десять
Университет тоже казался вечным. Первый курс. Девять вечера. В наушниках-капельках – Монгол Шундан. А впереди еще целых шесть курсов. Покрыты тайном и мраком.
Достаю из ящика старый винчестер, листаю фотки. А там зима, первый курс. И ленивое такое солнце на первой фотке стелется по питерским улицам. Мы у факультета (ну и дурацкий же у меня пуховик). Стас на паре (спит). Катя показывает свои конспекты (аккуратные). Жму Pagedown,и пролистываю сразу на третий курс. Семинар по источниковедению, кто-то непонятный нудит с докладом. Галерка спит. А это я со Светой у Казанского. Был влюблен, не целовались. Листаю скролом, и попадаю сразу на шестой. Общая фотография у факультета с философом (препод был зануда). Подбираюсь к защите диплома, и фотоархив заканчивается.
Точка.
Девятнадцать
А еще всегда был Питер. Ложусь. Закрываю глаза, и вспоминаю. Здесь самое дорогое.
Листаю. Невский рано утром (а на улице пара дворников и одинокий автомобиль). Вид с любимой крыши (была когда-то на Пяти углах, закрыли, гады). Кафе «Проект» (ясен пень, что на Рубинштейна, где ж еще? Разорилось). Большая Морская улица (видишь эркер – там, внутри, в детстве сидел Набоков и смотрел на снег). Изгиб Мойки у мостика со львами (осенью тут совсем пустынно, и тут однажды сильно-сильно застучалось мое сердце). Австрийская площадь (помнишь, как тут ругались послеконцерта в старой «Орландине»?). Двор на Гороховой (да-да, где мы крутяцким летним днем сидели пили пиво). Перебираю воспоминания, как четки. И вдруг все рвется.
Точка.
Вот так за вечер, за пять часов – вся жизнь перед глазами. Год за два. Три за семь.Девять за пятнадцать. Купчино, друзья, школа, любимый шкаф, университет, крыша на Пяти углах, признание в любви маркером на стенке, Питер, старая «Орландина», парты в универе с «котопесом».
Впрочем,точка. С запятой.
Григорий Набережнов 27 июня 2011 г. 9.800 метров, рейс Барнаул-Москва
Раз
Купчино было всегда. Все детство.
Нахожу на полке фотоальбомы и начинаю перелистывать – а там я на своем «Школьнике» между пятьдесят восьмым и двадцать пятым домом. В любимой футболке с зайцем. Потом взрослее – во дворе с цветами на первое сентября. В красных почему-тоджинсах. Дальшей – больше, начинаешь листать быстрее. Мы за домом Макса – на перилах, с пивом, курим City. Если будешь мимо проходить, посмотри на стенку справа, под Цоем – мне признание в любви. Потом у Кости дома, Марина, ТЭЦ, школьный двор, на балконе, выпускной. А потом фотографии из Купчино закончились.
Точка.
Десять
Университет тоже казался вечным. Первый курс. Девять вечера. В наушниках-капельках – Монгол Шундан. А впереди еще целых шесть курсов. Покрыты тайном и мраком.
Достаю из ящика старый винчестер, листаю фотки. А там зима, первый курс. И ленивое такое солнце на первой фотке стелется по питерским улицам. Мы у факультета (ну и дурацкий же у меня пуховик). Стас на паре (спит). Катя показывает свои конспекты (аккуратные). Жму Pagedown,и пролистываю сразу на третий курс. Семинар по источниковедению, кто-то непонятный нудит с докладом. Галерка спит. А это я со Светой у Казанского. Был влюблен, не целовались. Листаю скролом, и попадаю сразу на шестой. Общая фотография у факультета с философом (препод был зануда). Подбираюсь к защите диплома, и фотоархив заканчивается.
Точка.
Девятнадцать
А еще всегда был Питер. Ложусь. Закрываю глаза, и вспоминаю. Здесь самое дорогое.
Листаю. Невский рано утром (а на улице пара дворников и одинокий автомобиль). Вид с любимой крыши (была когда-то на Пяти углах, закрыли, гады). Кафе «Проект» (ясен пень, что на Рубинштейна, где ж еще? Разорилось). Большая Морская улица (видишь эркер – там, внутри, в детстве сидел Набоков и смотрел на снег). Изгиб Мойки у мостика со львами (осенью тут совсем пустынно, и тут однажды сильно-сильно застучалось мое сердце). Австрийская площадь (помнишь, как тут ругались послеконцерта в старой «Орландине»?). Двор на Гороховой (да-да, где мы крутяцким летним днем сидели пили пиво). Перебираю воспоминания, как четки. И вдруг все рвется.
Точка.
Вот так за вечер, за пять часов – вся жизнь перед глазами. Год за два. Три за семь.Девять за пятнадцать. Купчино, друзья, школа, любимый шкаф, университет, крыша на Пяти углах, признание в любви маркером на стенке, Питер, старая «Орландина», парты в универе с «котопесом».
Впрочем,точка. С запятой.
Григорий Набережнов 27 июня 2011 г. 9.800 метров, рейс Барнаул-Москва
“That's it, period,” I leaf through my photo albums and leave almost a quarter of a century in the past.
Time
Kupchino has always existed. All childhood.
I find photo albums on the shelf and start flipping through - and there I am on my "Schoolboy" between fifty-eighth and twenty-fifth houses. In your favorite T-shirt with a hare. Then more mature - in the yard with flowers on September 1. Wearing red for some reason. Further - more, you start flipping faster. We are behind Max's house - on the railing, with beer, we smoke City. If you pass by, look at the wall on the right, under Tsoi - a declaration of love for me. Then at Kostya's house, Marina, thermal power station, school yard, on the balcony, graduation. And then the photos from Kupchino ended.
Point.
Ten
The university also seemed eternal. First course. Nine in the evening. In ear-drops - Mongol Shundan. And there are still six more courses ahead. Shrouded in mystery and darkness.
I take out an old hard drive from the drawer, leaf through the pictures. And there is winter, first year. And such a lazy sun in the first photo spreads along the St. Petersburg streets. We are at the faculty (well, I have a stupid down jacket). Stas is on a couple (sleeping). Katya shows her notes (neat). I press Pagedown and scroll straight to the third course. Seminar on source study, someone incomprehensible bothers with the report. The gallery is sleeping. And this is me with Sveta at Kazansky. Was in love, did not kiss. Scrolling through, and immediately get to the sixth. Shared photograph at the faculty with a philosopher (the teacher was a bore). I'm getting close to defending my diploma, and the photo archive ends.
Point.
Nineteen
And there was always Peter. I go to bed. I close my eyes and remember. Here is the most expensive thing.
I leaf through. Nevsky early in the morning (and on the street there are a couple of janitors and a lonely car). View from the beloved roof (it was once at the Five Corners, closed, bastards). Cafe "Project" (the stump is clear, what's on Rubinstein, where else? Bankrupt). Bolshaya Morskaya Street (you see the bay window - there, inside, as a child, Nabokov sat and looked at the snow). The bend of the Moika near the bridge with lions (in autumn it is completely deserted, and then one day my heart pounded very, very hard). Austrian square (do you remember how they swore here after the concert in the old Orlandina?). Courtyard on Gorokhovaya (yes, where we sat drinking beer on a cool summer day). I go through my memories like beads. And suddenly everything is torn.
Point.
So in the evening, in five hours - the whole life is before my eyes. A year in two. Three for seven. Nine for fifteen. Kupchino, friends, school, favorite wardrobe, university, roof on five corners, declaration of love with a marker on the wall, Peter, old "Orlandina", school desks with a "catdog".
However, the point. With a comma.
Grigory Naberezhnov June 27, 2011 9.800 meters, flight Barnaul-Moscow
Time
Kupchino has always existed. All childhood.
I find photo albums on the shelf and start flipping through - and there I am on my "Schoolboy" between fifty-eighth and twenty-fifth houses. In your favorite T-shirt with a hare. Then more mature - in the yard with flowers on September 1. Wearing red for some reason. Further - more, you start flipping faster. We are behind Max's house - on the railing, with beer, we smoke City. If you pass by, look at the wall on the right, under Tsoi - a declaration of love for me. Then at Kostya's house, Marina, thermal power station, school yard, on the balcony, graduation. And then the photos from Kupchino ended.
Point.
Ten
The university also seemed eternal. First course. Nine in the evening. In ear-drops - Mongol Shundan. And there are still six more courses ahead. Shrouded in mystery and darkness.
I take out an old hard drive from the drawer, leaf through the pictures. And there is winter, first year. And such a lazy sun in the first photo spreads along the St. Petersburg streets. We are at the faculty (well, I have a stupid down jacket). Stas is on a couple (sleeping). Katya shows her notes (neat). I press Pagedown and scroll straight to the third course. Seminar on source study, someone incomprehensible bothers with the report. The gallery is sleeping. And this is me with Sveta at Kazansky. Was in love, did not kiss. Scrolling through, and immediately get to the sixth. Shared photograph at the faculty with a philosopher (the teacher was a bore). I'm getting close to defending my diploma, and the photo archive ends.
Point.
Nineteen
And there was always Peter. I go to bed. I close my eyes and remember. Here is the most expensive thing.
I leaf through. Nevsky early in the morning (and on the street there are a couple of janitors and a lonely car). View from the beloved roof (it was once at the Five Corners, closed, bastards). Cafe "Project" (the stump is clear, what's on Rubinstein, where else? Bankrupt). Bolshaya Morskaya Street (you see the bay window - there, inside, as a child, Nabokov sat and looked at the snow). The bend of the Moika near the bridge with lions (in autumn it is completely deserted, and then one day my heart pounded very, very hard). Austrian square (do you remember how they swore here after the concert in the old Orlandina?). Courtyard on Gorokhovaya (yes, where we sat drinking beer on a cool summer day). I go through my memories like beads. And suddenly everything is torn.
Point.
So in the evening, in five hours - the whole life is before my eyes. A year in two. Three for seven. Nine for fifteen. Kupchino, friends, school, favorite wardrobe, university, roof on five corners, declaration of love with a marker on the wall, Peter, old "Orlandina", school desks with a "catdog".
However, the point. With a comma.
Grigory Naberezhnov June 27, 2011 9.800 meters, flight Barnaul-Moscow
У записи 18 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Набережнов
