А он — прямо весь бесится.
— «Уйди, Дарья, — кричит, — уйди! Перестань высекать огонь из души человека!» Я его ненавидела в эти минуты, так ненавидела, что в глазах у меня голова кружилась. А потом — все-таки ничего, опять любила, так любила, что по ночам просыпалась от этого… И вот как-то однажды я уж совсем перепилась. Подлетаю к нему и ору:
«Пушкин, что ли, за тебя детишек воспитывать будет? А? Пушкин?» Он, как услышал о Пушкине, весь почернел и затрясся: «Пей, напивайся, но Пушкина не трогай! детишек — не трогай! Пей все, пей мою кровь, но Господа Бога твоего не искушай!» И я ему вот что тогда заорала:
«Уходи от меня, душегуб, совсем от меня уходи! Обойдусь! Месяцок поблядую и под поезд брошусь! А потом пойду в монастырь и схиму приму! Ты придешь прощенья ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю, собственным своим кукишем! Уходи!» А потом кричу: «Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу — любишь?» А он все трясется и чернеет: «Сердцем, — орет, — сердцем — да, сердцем люблю твою душу, но душою — нет, не люблю!!»
И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме.
Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне говорит:
«Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "я"!»
В.Ерофеев "Москва-Петушки"
— «Уйди, Дарья, — кричит, — уйди! Перестань высекать огонь из души человека!» Я его ненавидела в эти минуты, так ненавидела, что в глазах у меня голова кружилась. А потом — все-таки ничего, опять любила, так любила, что по ночам просыпалась от этого… И вот как-то однажды я уж совсем перепилась. Подлетаю к нему и ору:
«Пушкин, что ли, за тебя детишек воспитывать будет? А? Пушкин?» Он, как услышал о Пушкине, весь почернел и затрясся: «Пей, напивайся, но Пушкина не трогай! детишек — не трогай! Пей все, пей мою кровь, но Господа Бога твоего не искушай!» И я ему вот что тогда заорала:
«Уходи от меня, душегуб, совсем от меня уходи! Обойдусь! Месяцок поблядую и под поезд брошусь! А потом пойду в монастырь и схиму приму! Ты придешь прощенья ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю, собственным своим кукишем! Уходи!» А потом кричу: «Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу — любишь?» А он все трясется и чернеет: «Сердцем, — орет, — сердцем — да, сердцем люблю твою душу, но душою — нет, не люблю!!»
И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме.
Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне говорит:
«Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "я"!»
В.Ерофеев "Москва-Петушки"
And he is just all mad.
- “Go away, Daria, - shouts, - go away! Stop striking fire from the soul of a person! " I hated him in those minutes, I hated him so much that my head was spinning in my eyes. And then - all the same, nothing, I loved it again, I loved it so much that I woke up at night from it ... And then one day I really got drunk. I fly up to him and yell:
“Is Pushkin going to raise the kids for you? AND? Pushkin? " When he heard about Pushkin, he turned black and shook: “Drink, get drunk, but don't touch Pushkin! do not touch the kids! Drink everything, drink my blood, but do not tempt the Lord thy God! " And I shouted to him then:
“Get away from me, murderer, get away from me completely! I'll do it! I'll have a look and throw myself under the train! And then I'll go to the monastery and receive the schema! You will come to ask for forgiveness to me, and I will go out in all black, such a charming one, and I will scratch your whole face with my own figurine! Go away! " And then I shout: “Do you at least love the soul in me? Do you love your soul? " And he still shakes and turns black: "With my heart, - yells, - with my heart - yes, with my heart I love your soul, but with my soul - no, I don't!"
And somehow wildly, in an operatic way, he laughed, grabbed me, broke my skull and left for Vladimir-on-Klyazma.
Why did you leave? To whom did you go? All of Europe shared my bewilderment. And my grandmother, deaf and dumb, says to me from the stove:
"You see how far you have gone, Dasha, in search of your" I "!"
V. Erofeev "Moscow-Petushki"
- “Go away, Daria, - shouts, - go away! Stop striking fire from the soul of a person! " I hated him in those minutes, I hated him so much that my head was spinning in my eyes. And then - all the same, nothing, I loved it again, I loved it so much that I woke up at night from it ... And then one day I really got drunk. I fly up to him and yell:
“Is Pushkin going to raise the kids for you? AND? Pushkin? " When he heard about Pushkin, he turned black and shook: “Drink, get drunk, but don't touch Pushkin! do not touch the kids! Drink everything, drink my blood, but do not tempt the Lord thy God! " And I shouted to him then:
“Get away from me, murderer, get away from me completely! I'll do it! I'll have a look and throw myself under the train! And then I'll go to the monastery and receive the schema! You will come to ask for forgiveness to me, and I will go out in all black, such a charming one, and I will scratch your whole face with my own figurine! Go away! " And then I shout: “Do you at least love the soul in me? Do you love your soul? " And he still shakes and turns black: "With my heart, - yells, - with my heart - yes, with my heart I love your soul, but with my soul - no, I don't!"
And somehow wildly, in an operatic way, he laughed, grabbed me, broke my skull and left for Vladimir-on-Klyazma.
Why did you leave? To whom did you go? All of Europe shared my bewilderment. And my grandmother, deaf and dumb, says to me from the stove:
"You see how far you have gone, Dasha, in search of your" I "!"
V. Erofeev "Moscow-Petushki"
У записи 39 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марина Степанова
