Игорь Петров
Стихи на случай
Наживы ветер иллюзорный занес меня в Брюссель и бамс! в моей гостиничной уборной лежит газета Нью-Йорк Таймс. Виной оказии безумной мне на глаза попался лист, на коем выступал с колумной один известный колонист. Он освещал в формате вики (досужего профана для) скандалы, каверзы, интриги и тектонические сдвиги на высших этажах Кремля. Еще недавно, мол, мы туго учили раз и навсегда: тандем един как рак и щука, ну то есть не разлей вода. И вот такая икебана: разлад, раздор и фейерверк, хоть с точки зрения профана понятно, кто одержит верх - тот, у которого харизма, напор, зачатки культуризма: бывало, выйдет босиком во всей красе своей натуры - в одном плече мускулатуры как в конкуренте целиком. Но – колонист выводит крупно - что нам, профанам, недоступно: объединяет общий срез кремлевских свар такого рода непредсказуемость исхода с непритязательностью средств.
Тому история порукой - вот Лев Давыдыч, многорукий был военмор и бонвиван - расстрельный продиктует список, и тут же валит машинисток на конфискованный диван. Вдруг затемненье. Ветер гонит по небу туч семнадцать штук. Он едет в литерном вагоне на юг. Вокруг цветет урюк. Забыты яростные споры, дискуссии партийных групп, уж тише речь, бледнее взоры, в лучах авроры снятся горы и ледоруб.
Другой пример – Лаврентий Палыч в рабочем кабинете за ночь вершил десятки важных дел: давал стране угля, урану, клепал ракетную программу и кадры на столе вертел. И над бескрайними полями, над каской в капельках росы летели щепки штабелями, гуляли вдовы с бобылями, и всё стучало как часы. Как беспристрастную оценку, как славный подвигов итог Лаврентий Палыч видит стенку и слышит чпок.
И прислонил, учти, профан, его плешивый хитрован, которого хозяин сыто подзуживал: пляши, Никита. А тот, играя простака, и рад подбрасывать коленки в дремучей смеси летки-енки и боевого гопака. Пять лет спустя – уже не в силах унять в щеках тревожный зуд, свидетели тех танцев милых, как и примкнувший к ним Шепилов фальцетом лазаря споют. Тогда же сэр Уинстон Черчилль стоически увековечил: "У них неважно, чорт подрал, кто прав, кто лев, кто черт с рогами: кого несут вперед ногами - тот проиграл".
Здесь колонист зовет эксперта: скажи, эксперт, чья песня спета, кому тут вретище плести, кому на царствие итти? кому с энергией кипучей за счастье родины радеть, кому же (так, на всякий случай) кальсоны теплые поддеть? Без экзальтации и злобы эксперт подводит делово сухой баланс: не сглазить чтобы, пусть смело поддевают оба - Господь узнает своего.
Стихи на случай
Наживы ветер иллюзорный занес меня в Брюссель и бамс! в моей гостиничной уборной лежит газета Нью-Йорк Таймс. Виной оказии безумной мне на глаза попался лист, на коем выступал с колумной один известный колонист. Он освещал в формате вики (досужего профана для) скандалы, каверзы, интриги и тектонические сдвиги на высших этажах Кремля. Еще недавно, мол, мы туго учили раз и навсегда: тандем един как рак и щука, ну то есть не разлей вода. И вот такая икебана: разлад, раздор и фейерверк, хоть с точки зрения профана понятно, кто одержит верх - тот, у которого харизма, напор, зачатки культуризма: бывало, выйдет босиком во всей красе своей натуры - в одном плече мускулатуры как в конкуренте целиком. Но – колонист выводит крупно - что нам, профанам, недоступно: объединяет общий срез кремлевских свар такого рода непредсказуемость исхода с непритязательностью средств.
Тому история порукой - вот Лев Давыдыч, многорукий был военмор и бонвиван - расстрельный продиктует список, и тут же валит машинисток на конфискованный диван. Вдруг затемненье. Ветер гонит по небу туч семнадцать штук. Он едет в литерном вагоне на юг. Вокруг цветет урюк. Забыты яростные споры, дискуссии партийных групп, уж тише речь, бледнее взоры, в лучах авроры снятся горы и ледоруб.
Другой пример – Лаврентий Палыч в рабочем кабинете за ночь вершил десятки важных дел: давал стране угля, урану, клепал ракетную программу и кадры на столе вертел. И над бескрайними полями, над каской в капельках росы летели щепки штабелями, гуляли вдовы с бобылями, и всё стучало как часы. Как беспристрастную оценку, как славный подвигов итог Лаврентий Палыч видит стенку и слышит чпок.
И прислонил, учти, профан, его плешивый хитрован, которого хозяин сыто подзуживал: пляши, Никита. А тот, играя простака, и рад подбрасывать коленки в дремучей смеси летки-енки и боевого гопака. Пять лет спустя – уже не в силах унять в щеках тревожный зуд, свидетели тех танцев милых, как и примкнувший к ним Шепилов фальцетом лазаря споют. Тогда же сэр Уинстон Черчилль стоически увековечил: "У них неважно, чорт подрал, кто прав, кто лев, кто черт с рогами: кого несут вперед ногами - тот проиграл".
Здесь колонист зовет эксперта: скажи, эксперт, чья песня спета, кому тут вретище плести, кому на царствие итти? кому с энергией кипучей за счастье родины радеть, кому же (так, на всякий случай) кальсоны теплые поддеть? Без экзальтации и злобы эксперт подводит делово сухой баланс: не сглазить чтобы, пусть смело поддевают оба - Господь узнает своего.
Igor Petrov
Poems in case
Profit wind illusory brought me to Brussels and bam! I have the New York Times in my hotel restroom. As a result of an insane opportunity, I came across a leaf on which a well-known colonist was speaking with the column. He covered scandals, tricks, intrigues and tectonic shifts on the upper floors of the Kremlin in the format of a wiki (an idle layman for). Until recently, they say, we taught hard once and for all: the tandem is one like a crayfish and a pike, well, that is, not to spill water. And here is such an ikebana: discord, discord and fireworks, even from the point of view of the layman it is clear who will prevail - the one who has charisma, pressure, the rudiments of bodybuilding: it used to come out barefoot in all the glory of his nature - in one shoulder of the muscles as in a competitor entirely. But - the colonist deduces large - that we, the profane, are inaccessible: the general cut of the Kremlin squads combines this kind of unpredictability of the outcome with the simplicity of the means.
History is a guarantee to him - here is Lev Davydych, a multi-armed warrior and bon vivant - the firing squad will dictate the list, and immediately knocks the typists onto the confiscated sofa. Suddenly blackout. The wind drives seventeen clouds across the sky. He rides south in a letter car. Apricot blooms around. Forgotten violent disputes, discussions of party groups, speech is quieter, eyes are paler, mountains and an ice ax dream in the rays of the aurora.
Another example - Lavrenty Palych in his office overnight did dozens of important things: he gave the country coal, uranium, riveted a rocket program and spit shots on the table. And over the endless fields, over the helmet in drops of dew, chips flew in piles, widows with beans walked, and everything knocked like a clock. As an impartial assessment, as a glorious feat, the result Lavrenty Palych sees the wall and hears a chpok.
And he leaned against, mind you, the layman, his bald, cunning, whom the owner was full of urging: dance, Nikita. And he, playing a simpleton, is happy to throw his knees up in a dense mixture of a tap hole and a combat hopak. Five years later, they are no longer able to calm the alarming itch in their cheeks, the witnesses of those lovely dances, as well as Shepilov, who joined them, will sing in falsetto lazarus. At the same time, Sir Winston Churchill stoically immortalized: "It does not matter for them, the devil took it, who is right, who is a lion, who is the devil with horns: whoever is carried forward with his feet, he has lost."
Here the colonist calls an expert: tell me, expert, whose song has been sung, who should weave sackcloth here, who should go to the kingdom? to whom to please with energy, seething for the happiness of the homeland, to whom (so, just in case) to hook warm pants? Without exaltation and anger, the expert sums up a dry balance in a businesslike manner: not to jinx so that, let both boldly poke - the Lord will recognize his own.
Poems in case
Profit wind illusory brought me to Brussels and bam! I have the New York Times in my hotel restroom. As a result of an insane opportunity, I came across a leaf on which a well-known colonist was speaking with the column. He covered scandals, tricks, intrigues and tectonic shifts on the upper floors of the Kremlin in the format of a wiki (an idle layman for). Until recently, they say, we taught hard once and for all: the tandem is one like a crayfish and a pike, well, that is, not to spill water. And here is such an ikebana: discord, discord and fireworks, even from the point of view of the layman it is clear who will prevail - the one who has charisma, pressure, the rudiments of bodybuilding: it used to come out barefoot in all the glory of his nature - in one shoulder of the muscles as in a competitor entirely. But - the colonist deduces large - that we, the profane, are inaccessible: the general cut of the Kremlin squads combines this kind of unpredictability of the outcome with the simplicity of the means.
History is a guarantee to him - here is Lev Davydych, a multi-armed warrior and bon vivant - the firing squad will dictate the list, and immediately knocks the typists onto the confiscated sofa. Suddenly blackout. The wind drives seventeen clouds across the sky. He rides south in a letter car. Apricot blooms around. Forgotten violent disputes, discussions of party groups, speech is quieter, eyes are paler, mountains and an ice ax dream in the rays of the aurora.
Another example - Lavrenty Palych in his office overnight did dozens of important things: he gave the country coal, uranium, riveted a rocket program and spit shots on the table. And over the endless fields, over the helmet in drops of dew, chips flew in piles, widows with beans walked, and everything knocked like a clock. As an impartial assessment, as a glorious feat, the result Lavrenty Palych sees the wall and hears a chpok.
And he leaned against, mind you, the layman, his bald, cunning, whom the owner was full of urging: dance, Nikita. And he, playing a simpleton, is happy to throw his knees up in a dense mixture of a tap hole and a combat hopak. Five years later, they are no longer able to calm the alarming itch in their cheeks, the witnesses of those lovely dances, as well as Shepilov, who joined them, will sing in falsetto lazarus. At the same time, Sir Winston Churchill stoically immortalized: "It does not matter for them, the devil took it, who is right, who is a lion, who is the devil with horns: whoever is carried forward with his feet, he has lost."
Here the colonist calls an expert: tell me, expert, whose song has been sung, who should weave sackcloth here, who should go to the kingdom? to whom to please with energy, seething for the happiness of the homeland, to whom (so, just in case) to hook warm pants? Without exaltation and anger, the expert sums up a dry balance in a businesslike manner: not to jinx so that, let both boldly poke - the Lord will recognize his own.
У записи 6 лайков,
0 репостов,
590 просмотров.
0 репостов,
590 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мишка Майоров
