У Ляли в попе дырка. Это ужас. В молодости её не было. Но вчера Ляля выросла и пошла мыть попу, сама. И нашла в себе ужасную новость.
И сразу наступило проливное горе. Слёзы по сто каратов прожигали ковёр, а на кафеле высыхали солёными розами.
В прежние годы, когда детство было не таким жестоким, а голуби вырастали с собаку, попой занимались специальные люди, из числа обученной родни. Мыли чисто, но молча. А вчера Ляля проверила чивой там и мир стал сер.
Раньше-то хорошо жилось с весёлой, а главное, целой попой. Форма, цвет, аромат, звучание – всё было безупречно. Персики считали этот зад лучшим среди себя и старались подражать во всём. И вдруг, в самом центре датского королевства находится дырка, тревожная, как свист в ночи. Сразу сделалось неспокойно, а вдруг кто туда залезет? Или ещё хуже, выползет?
В романах про женщин пишут так: «Вся в слезах, с разметавшимися волосами, она кинулась к отцу». В литературе принято скакать к отцу всякий раз, лишь заметив у мужа лишних детей от трёх тайных браков, или если негодяй-сосед-плантатор ворвался ночью, повалил и таки да, сделал в попе дырку.
Конечно, в романах перегиб. Ляля бежала не вся в слезах, а только по пояс.Теперь про Лялиного отца. Это немногословный мужчина с романтическим шрамом на мозге. Всем известны его бескорыстная лень и дурная фантазия, превосходящая возможности бога. Например, только он умеет сфотографировать человека так, чтоб вышел чёрный квадрат, знаменитая картина. А когда готовит свинину с овощами, сам решает, класть туда фасоль или нет. И потом – выбросить всё вместе с кастрюлей, или сначала выковырять мясо. Потому что интуиция и сила духа в нём. Именно он заклеил мячик изолентой, разбил им люстру, подмёл и спрятал осколки в диван. Только такой отец сумеет помочь, если попа прохудилась.
Ляля аккуратно залила родителя по пояс, чтобы потом можно было написать: «Отец и дочь, все в слезах». И потребовала оценить ущерб визуально, повернувшись к миру передом, к отцу задом – посмотри какая там, ужас.
Что дырка маленькая, и даже симпатичная, не стало аргументом. Покой и воля не наступили.
Но совершенно внезапно, на 354-й странице отец признаётся, что дыркозадость – это у них семейное. И он сам, и мать их Люся, и лохматая сестра Машка – все они не герметичны. Более того, пуканье – это не абстрактный голос из дивана.
При всей своей непостижимости, внезапный скетч из жизни ягодиц Лялю позабавил. Когнитивный диссонанс перестал быть таким уж диссонансным. Конечно жаль, что мы оказались не семья принцесс, зато есть тема для беседы со Светкой и Юлькой, подругами по младшей группе детсада. Вот они удивятся.(с)
И сразу наступило проливное горе. Слёзы по сто каратов прожигали ковёр, а на кафеле высыхали солёными розами.
В прежние годы, когда детство было не таким жестоким, а голуби вырастали с собаку, попой занимались специальные люди, из числа обученной родни. Мыли чисто, но молча. А вчера Ляля проверила чивой там и мир стал сер.
Раньше-то хорошо жилось с весёлой, а главное, целой попой. Форма, цвет, аромат, звучание – всё было безупречно. Персики считали этот зад лучшим среди себя и старались подражать во всём. И вдруг, в самом центре датского королевства находится дырка, тревожная, как свист в ночи. Сразу сделалось неспокойно, а вдруг кто туда залезет? Или ещё хуже, выползет?
В романах про женщин пишут так: «Вся в слезах, с разметавшимися волосами, она кинулась к отцу». В литературе принято скакать к отцу всякий раз, лишь заметив у мужа лишних детей от трёх тайных браков, или если негодяй-сосед-плантатор ворвался ночью, повалил и таки да, сделал в попе дырку.
Конечно, в романах перегиб. Ляля бежала не вся в слезах, а только по пояс.Теперь про Лялиного отца. Это немногословный мужчина с романтическим шрамом на мозге. Всем известны его бескорыстная лень и дурная фантазия, превосходящая возможности бога. Например, только он умеет сфотографировать человека так, чтоб вышел чёрный квадрат, знаменитая картина. А когда готовит свинину с овощами, сам решает, класть туда фасоль или нет. И потом – выбросить всё вместе с кастрюлей, или сначала выковырять мясо. Потому что интуиция и сила духа в нём. Именно он заклеил мячик изолентой, разбил им люстру, подмёл и спрятал осколки в диван. Только такой отец сумеет помочь, если попа прохудилась.
Ляля аккуратно залила родителя по пояс, чтобы потом можно было написать: «Отец и дочь, все в слезах». И потребовала оценить ущерб визуально, повернувшись к миру передом, к отцу задом – посмотри какая там, ужас.
Что дырка маленькая, и даже симпатичная, не стало аргументом. Покой и воля не наступили.
Но совершенно внезапно, на 354-й странице отец признаётся, что дыркозадость – это у них семейное. И он сам, и мать их Люся, и лохматая сестра Машка – все они не герметичны. Более того, пуканье – это не абстрактный голос из дивана.
При всей своей непостижимости, внезапный скетч из жизни ягодиц Лялю позабавил. Когнитивный диссонанс перестал быть таким уж диссонансным. Конечно жаль, что мы оказались не семья принцесс, зато есть тема для беседы со Светкой и Юлькой, подругами по младшей группе детсада. Вот они удивятся.(с)
Lyalya has a hole in her ass. That's horrible. In her youth, she was not. But yesterday Lyalya grew up and went to wash her ass herself. And she found terrible news in herself.
And immediately there was torrential grief. Tears of a hundred carats burned through the carpet, and dried on the tiles with salty roses.
In previous years, when childhood was not so cruel, and pigeons grew up like a dog, special people, from among trained relatives, were engaged in the booty. We washed cleanly, but silently. And yesterday Lyalya checked her chiva there and the world became gray.
Previously, life was good with a cheerful, and most importantly, a whole booty. Form, color, aroma, sound - everything was flawless. Peaches considered this ass the best among themselves and tried to imitate everything. And suddenly, in the very center of the Danish kingdom, there is a hole, alarming, like a whistle in the night. It immediately became uneasy, what if someone gets in there? Or worse, crawl out?
In novels about women, they write: "All in tears, with her hair scattered, she rushed to her father." In literature, it is customary to jump to the father every time, only noticing the husband's extra children from three secret marriages, or if the villain-neighbor-planter burst in at night, knocked him down and yes, made a hole in the butt.
Of course, the novels are overkill. Lyalya ran not all in tears, but only up to her waist. Now about Lyalya's father. This is a man of few words with a romantic scar on his brain. Everyone knows his selfless laziness and bad imagination, which surpasses the capabilities of God. For example, only he knows how to photograph a person so that a black square comes out, a famous painting. And when he cooks pork with vegetables, he decides himself whether to put beans there or not. And then - throw everything away with the pan, or first pick out the meat. Because intuition and fortitude are in him. It was he who sealed the ball with electrical tape, smashed the chandelier with it, swept it up and hid the fragments in the sofa. Only such a father will be able to help if the priest is worn out.
Lyalya carefully filled the parent up to the waist, so that later she could write: "Father and daughter, everyone is in tears." And she demanded to assess the damage visually, turning to the world in front, to the father in the back - look what kind of horror there is.
That the hole is small, and even pretty, did not become an argument. Peace and freedom did not come.
But quite suddenly, on page 354, the father admits that the hole-assedness is a family thing for them. And he himself, and their mother Lucy, and the shaggy sister Mashka - they are all not hermetic. Moreover, the fart is not an abstract voice from the couch.
For all its incomprehensibility, a sudden sketch from the life of Lyalya's buttocks amused. Cognitive dissonance is no longer so dissonant. Of course, it's a pity that we weren't a family of princesses, but there is a topic for conversation with Svetka and Yulka, friends in the younger group of the kindergarten. They will be surprised. (C)
And immediately there was torrential grief. Tears of a hundred carats burned through the carpet, and dried on the tiles with salty roses.
In previous years, when childhood was not so cruel, and pigeons grew up like a dog, special people, from among trained relatives, were engaged in the booty. We washed cleanly, but silently. And yesterday Lyalya checked her chiva there and the world became gray.
Previously, life was good with a cheerful, and most importantly, a whole booty. Form, color, aroma, sound - everything was flawless. Peaches considered this ass the best among themselves and tried to imitate everything. And suddenly, in the very center of the Danish kingdom, there is a hole, alarming, like a whistle in the night. It immediately became uneasy, what if someone gets in there? Or worse, crawl out?
In novels about women, they write: "All in tears, with her hair scattered, she rushed to her father." In literature, it is customary to jump to the father every time, only noticing the husband's extra children from three secret marriages, or if the villain-neighbor-planter burst in at night, knocked him down and yes, made a hole in the butt.
Of course, the novels are overkill. Lyalya ran not all in tears, but only up to her waist. Now about Lyalya's father. This is a man of few words with a romantic scar on his brain. Everyone knows his selfless laziness and bad imagination, which surpasses the capabilities of God. For example, only he knows how to photograph a person so that a black square comes out, a famous painting. And when he cooks pork with vegetables, he decides himself whether to put beans there or not. And then - throw everything away with the pan, or first pick out the meat. Because intuition and fortitude are in him. It was he who sealed the ball with electrical tape, smashed the chandelier with it, swept it up and hid the fragments in the sofa. Only such a father will be able to help if the priest is worn out.
Lyalya carefully filled the parent up to the waist, so that later she could write: "Father and daughter, everyone is in tears." And she demanded to assess the damage visually, turning to the world in front, to the father in the back - look what kind of horror there is.
That the hole is small, and even pretty, did not become an argument. Peace and freedom did not come.
But quite suddenly, on page 354, the father admits that the hole-assedness is a family thing for them. And he himself, and their mother Lucy, and the shaggy sister Mashka - they are all not hermetic. Moreover, the fart is not an abstract voice from the couch.
For all its incomprehensibility, a sudden sketch from the life of Lyalya's buttocks amused. Cognitive dissonance is no longer so dissonant. Of course, it's a pity that we weren't a family of princesses, but there is a topic for conversation with Svetka and Yulka, friends in the younger group of the kindergarten. They will be surprised. (C)
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Московская
