Впервые за много лет я видел моего друга в такой прострации. Всегда энергичный, деятельный и неуемный, Холмс напоминал сейчас своего классического клиента – унылый и апатичный, с невозможно постным лицом, он неподвижно сидел в своем любимом кресле, обхватив колени сцепленными в «замок» руками, и неотрывно, даже не моргая, смотрел на клочок бумаги, лежащий перед ним на подлокотнике. Уже только это, само по себе, демонстрировало полную неординарность происходящего. Я открыл было рот, намереваясь узнать, какое невоображаемых размеров бедствие навлекло на него такую вселенскую тоску, но тут мой взгляд упал на ковер и я буквально лишился дара речи – там, кучей ненужного хлама покоились останки вещей, которые я всегда считал даже не столько неотъемлемыми аксессуарами быта моего друга, сколько неотъемлемыми частями этого неповторимого свидетельства божественного всемогущества, самого Шерлока Холмса – разломанные и, как мне показалось, растоптанные обломки любимых трубки, скрипки и инъектора. Если конец света действительно наступил, то я воотчию видел подтверждения необратимости этого события. Мой разум был не в состоянии вообразить такую катастрофу, которая могла бы стать причиной запредельного безумства, овладевшего Холмсом в тот ужасный миг, когда его каблуки крошили едва ли не его собственную плоть.
Словно пораженный громом, я замер посреди гостинной, не способный издать ни звука. И, видимо, осознав, что большего мне просто не вынести, милосердное Провидение ниспослало чудо – Холмс пошевелился, поднял голову и перевел свой безжизненный взгляд на меня. Я почувствовал, как по спине заструился холодный пот – на меня смотрел мертвец. Однако раньше, чем охвативший меня ужас сделал свое черное дело, остановив мое сердце, взгляд Холмса потеплел, а на губах появилась столь знакомая мне ироническая улыбка.
- Мой добрый Ватсон, - произнес он ровным, лишенным эмоций, голосом, - С сожалением сообщаю вам, что Шерлока Холмса больше нет.
- Да что такое вы несете, друг мой! – выпалил я в сердцах, - Мало того, что вы едва не довели меня до удара вашим потеряным видом, безжизненным взглядом и грудой бесценных обломков на ковре – вы теперь изволите открыто надо мной издеваться! Что значит «больше нет»? А кто же тогда сидит передо мной?!
- Бездарная карикатура, доктор. Жалкое подобие былого величия. Пустой инкрустированный футляр, из которого вынули его блистательное содержимое, наполнив обычными лондонскими помоями! Скажите сами, мой друг – разве в этом недостойном человечишке вы все еще узнаете лучшего детектива современности? Вот – полюбуйтесь!
И Холмс протянул клочок бумаги мне. Я осторожно принял его, зная как бережно относится мой друг даже к самым незначителным уликам. Синими чернилами на ней были выведены три символа, определенно похожих на своих печально известных предшественников, чью тайну так блестяще раскрыл великий Шерлок Холмс в нашумевшем деле о «танцующих человечках».
- Что скажете, Ватсон? – спросил мой друг
- Элементарно, Холмс! – позволил я себе дружескую «шпильку», - Я знаю одного превосходного дешифровальщика, в свое время «расколовшего» этот дьявольский код.
- Я ценю ваше чувство юмора, доктор. Но увы – на сей раз я вынужден признать свое полное поражение. Мне оказалось не по силам раскрыть тайну этой надписи. Я перепробовал все! Все возможные шифры, все возможные вариации перестановки алфавитных символов, все варианты замены символов цифрами, а цифр – буквами! Я унизился до того, что попросил помощи в Адмиралтействе и Скотленд-Ярде! Вы понимаете, Ватсон?! Я! Я просил помощи у них!! И все напрасно. Я вынужден признать, что этого преступления мне не предотвратить! Единственное, что теперь очевидно – это не буквы. Каждый символ является образом. И все они, по отдельности, мне понятны! Но общий замысел, похоже, прояснится только после того, как мы с вами прочитаем в «Таймс» о самом громком убийстве века. А в том, что речь идет об убийстве, у меня нет и капли сомнения! Убийстве, предотвратить которое мой ум оказался бессилен. Я ухожу на покой, друг мой. Великому Холмсу пришла пора заняться выращиванием орхидей.
- Но, Холмс! Отчего вы решили, что за этими каракулями скрывается преступление?
- Элементарно, Ватсон! Точнее, не преступление, а угроза его совершить. Это письмо, доктор, является угрозой. Вот посмотрите – первый символ изображает абсолютную беспомощность. Это что-то вроде утверждения «Знайте – вы беззащитны, помощи ждать неоткуда! Вы целиком и полностью в нашей воле!». Видите?
Я посмотрел не каракули. Действительно, первый символ чем-то напоминал человека, распятого на земле. Я представил себя в таком положении и сразу понял, что навело Холмса на мысли о беззащитности и бессилии.
- Хорошо, а второй?
- Это второе – и последнее – предупреждение, Ватсон. Видите – у человека отсечена левая нога? Это означает, что некто не внял первому предупреждению и был сурово наказан.
Я снова опустил взгляд на клочок бумаги. Холмс был прав. Второй символ отличался от первого именно отсутствием «левой ноги». Я почувствовал, что начинаю понимать отчаяние Холмса – кому-то грозила беда, а мы, судя по всему, ничем не могли помочь. Я вздохнул.
- Действительно, печально. А третий, Холмс? Что означает третий символ?
- Зигзаг и острие меча? Это же просто, доктор! Просто, как божий день. Это означает «Делай, что велено – никакие уловки не спасут тебя от подвешенного над твоей головой меча». Жертва попала в силки, из которых ей не выбраться. Но кто преступник?! Кто жертва?! Чего от нее требуют?! Разгадать эту тайну я так и не смог...
- А откуда эти рисунки, Холмс? – спросил я
- О! Простите меня, Ватсон! Я же совершенно не ввел вас в курс дела! Мне принес это охранник Министерства Внутренних Дел. Он был вне себя от волнения! Эта надпись появилась на ...
В приоткрывшейся двери гостинной появилась голова мисс Хадсон.
- Мистер Холмс, сэр, к вам инспектор Лейстред из Скотленд-Ярда. Впустить?
- Разумеется, моя добрая мисс Хадсон – уныло ответил Холмс, - Теперь господа из Скотленд-Ярда могут открывать мою дверь ногами.
- Входите, инспектор! – обратилась мисс Хадсон к гостю, стоявшему у нее за спиной. Лейстред, улыбаясь, вошел в гостинную.
- Добрый день, господа! Мистер Холмс. Доктор Ватсон. Мое почтение! Как поживаете? Мистер Холмс, я ровно на минуту! Меня просили просили передать вам приглашение на церемонию, посвященную юбилею Скотленд-Ярда. В знак нашей признательности за вашу неоценимую помощь в расследовании преступлений и нашей высокой оценки вашего выдающегося таланта! Завтра, в одиннадцать утра. Мы пришлем за вами кэб. А сейчас прошу меня простить – я должен бежать! Вторую неделю без отдыха занимаюсь этой нашей новой напастью! Вы слышали? Да, русские эмигранты! Чертовски беспокойный народ! Сплошные хулиганы! Представляете – сегодня ночью расписали весь забор Министерства Внутренних Дел каким-то русским словом. Из трех букв. Говорят – жутко бранным! Всего лишь из-за двух дней задержки с разрешением на пребывание! Ужасный народ! Ужасный! Ни капли терпения.
С этими словами Лейстред поклонился и вышел из гостинной. Я прикрыл за ним дверь – и очень вовремя! Иначе дикий вопль Холмса – «Проклятые русские!!!» - наверняка до смерти испугал бы робкую мисс Хадсон.
Словно пораженный громом, я замер посреди гостинной, не способный издать ни звука. И, видимо, осознав, что большего мне просто не вынести, милосердное Провидение ниспослало чудо – Холмс пошевелился, поднял голову и перевел свой безжизненный взгляд на меня. Я почувствовал, как по спине заструился холодный пот – на меня смотрел мертвец. Однако раньше, чем охвативший меня ужас сделал свое черное дело, остановив мое сердце, взгляд Холмса потеплел, а на губах появилась столь знакомая мне ироническая улыбка.
- Мой добрый Ватсон, - произнес он ровным, лишенным эмоций, голосом, - С сожалением сообщаю вам, что Шерлока Холмса больше нет.
- Да что такое вы несете, друг мой! – выпалил я в сердцах, - Мало того, что вы едва не довели меня до удара вашим потеряным видом, безжизненным взглядом и грудой бесценных обломков на ковре – вы теперь изволите открыто надо мной издеваться! Что значит «больше нет»? А кто же тогда сидит передо мной?!
- Бездарная карикатура, доктор. Жалкое подобие былого величия. Пустой инкрустированный футляр, из которого вынули его блистательное содержимое, наполнив обычными лондонскими помоями! Скажите сами, мой друг – разве в этом недостойном человечишке вы все еще узнаете лучшего детектива современности? Вот – полюбуйтесь!
И Холмс протянул клочок бумаги мне. Я осторожно принял его, зная как бережно относится мой друг даже к самым незначителным уликам. Синими чернилами на ней были выведены три символа, определенно похожих на своих печально известных предшественников, чью тайну так блестяще раскрыл великий Шерлок Холмс в нашумевшем деле о «танцующих человечках».
- Что скажете, Ватсон? – спросил мой друг
- Элементарно, Холмс! – позволил я себе дружескую «шпильку», - Я знаю одного превосходного дешифровальщика, в свое время «расколовшего» этот дьявольский код.
- Я ценю ваше чувство юмора, доктор. Но увы – на сей раз я вынужден признать свое полное поражение. Мне оказалось не по силам раскрыть тайну этой надписи. Я перепробовал все! Все возможные шифры, все возможные вариации перестановки алфавитных символов, все варианты замены символов цифрами, а цифр – буквами! Я унизился до того, что попросил помощи в Адмиралтействе и Скотленд-Ярде! Вы понимаете, Ватсон?! Я! Я просил помощи у них!! И все напрасно. Я вынужден признать, что этого преступления мне не предотвратить! Единственное, что теперь очевидно – это не буквы. Каждый символ является образом. И все они, по отдельности, мне понятны! Но общий замысел, похоже, прояснится только после того, как мы с вами прочитаем в «Таймс» о самом громком убийстве века. А в том, что речь идет об убийстве, у меня нет и капли сомнения! Убийстве, предотвратить которое мой ум оказался бессилен. Я ухожу на покой, друг мой. Великому Холмсу пришла пора заняться выращиванием орхидей.
- Но, Холмс! Отчего вы решили, что за этими каракулями скрывается преступление?
- Элементарно, Ватсон! Точнее, не преступление, а угроза его совершить. Это письмо, доктор, является угрозой. Вот посмотрите – первый символ изображает абсолютную беспомощность. Это что-то вроде утверждения «Знайте – вы беззащитны, помощи ждать неоткуда! Вы целиком и полностью в нашей воле!». Видите?
Я посмотрел не каракули. Действительно, первый символ чем-то напоминал человека, распятого на земле. Я представил себя в таком положении и сразу понял, что навело Холмса на мысли о беззащитности и бессилии.
- Хорошо, а второй?
- Это второе – и последнее – предупреждение, Ватсон. Видите – у человека отсечена левая нога? Это означает, что некто не внял первому предупреждению и был сурово наказан.
Я снова опустил взгляд на клочок бумаги. Холмс был прав. Второй символ отличался от первого именно отсутствием «левой ноги». Я почувствовал, что начинаю понимать отчаяние Холмса – кому-то грозила беда, а мы, судя по всему, ничем не могли помочь. Я вздохнул.
- Действительно, печально. А третий, Холмс? Что означает третий символ?
- Зигзаг и острие меча? Это же просто, доктор! Просто, как божий день. Это означает «Делай, что велено – никакие уловки не спасут тебя от подвешенного над твоей головой меча». Жертва попала в силки, из которых ей не выбраться. Но кто преступник?! Кто жертва?! Чего от нее требуют?! Разгадать эту тайну я так и не смог...
- А откуда эти рисунки, Холмс? – спросил я
- О! Простите меня, Ватсон! Я же совершенно не ввел вас в курс дела! Мне принес это охранник Министерства Внутренних Дел. Он был вне себя от волнения! Эта надпись появилась на ...
В приоткрывшейся двери гостинной появилась голова мисс Хадсон.
- Мистер Холмс, сэр, к вам инспектор Лейстред из Скотленд-Ярда. Впустить?
- Разумеется, моя добрая мисс Хадсон – уныло ответил Холмс, - Теперь господа из Скотленд-Ярда могут открывать мою дверь ногами.
- Входите, инспектор! – обратилась мисс Хадсон к гостю, стоявшему у нее за спиной. Лейстред, улыбаясь, вошел в гостинную.
- Добрый день, господа! Мистер Холмс. Доктор Ватсон. Мое почтение! Как поживаете? Мистер Холмс, я ровно на минуту! Меня просили просили передать вам приглашение на церемонию, посвященную юбилею Скотленд-Ярда. В знак нашей признательности за вашу неоценимую помощь в расследовании преступлений и нашей высокой оценки вашего выдающегося таланта! Завтра, в одиннадцать утра. Мы пришлем за вами кэб. А сейчас прошу меня простить – я должен бежать! Вторую неделю без отдыха занимаюсь этой нашей новой напастью! Вы слышали? Да, русские эмигранты! Чертовски беспокойный народ! Сплошные хулиганы! Представляете – сегодня ночью расписали весь забор Министерства Внутренних Дел каким-то русским словом. Из трех букв. Говорят – жутко бранным! Всего лишь из-за двух дней задержки с разрешением на пребывание! Ужасный народ! Ужасный! Ни капли терпения.
С этими словами Лейстред поклонился и вышел из гостинной. Я прикрыл за ним дверь – и очень вовремя! Иначе дикий вопль Холмса – «Проклятые русские!!!» - наверняка до смерти испугал бы робкую мисс Хадсон.
It was the first time in many years that I saw my friend in such prostration. Always energetic, active and indefatigable, Holmes now resembled his classic client - dull and apathetic, with an impossibly lean face, he sat motionless in his favorite chair, clasping his knees with his hands clasped in a "lock", and inseparably, without even blinking, looked at the scrap paper lying in front of him on the armrest. This alone, in itself, demonstrated the complete originality of what was happening. I opened my mouth, intending to find out what unimaginable size of disaster brought such universal melancholy to him, but then my gaze fell on the carpet and I literally lost my speech - there, in a heap of unnecessary rubbish, lay the remains of things that I always considered not even so much inalienable accessories of my friend's life, how many integral parts of this unique testimony of divine omnipotence, Sherlock Holmes himself - broken and, as it seemed to me, trampled fragments of his beloved pipe, violin and injector. If the end of the world really came, then I personally saw confirmation of the irreversibility of this event. My mind was unable to imagine such a catastrophe that could have caused the transcendental madness that seized Holmes in that terrible moment when his heels crumbled almost his own flesh.
As if struck by thunder, I froze in the middle of the living room, unable to make a sound. And, apparently, realizing that I simply could not bear more, the merciful Providence sent down a miracle - Holmes moved, raised his head and turned his lifeless gaze at me. I felt a cold sweat run down my spine as a dead man was staring at me. However, before the horror that gripped me did its dirty deed, stopping my heart, Holmes's gaze warmed up, and the ironic smile so familiar to me appeared on his lips.
“My good Watson,” he said in an even, emotionless voice, “I regret to inform you that Sherlock Holmes is no more.
- What are you talking about, my friend! - I blurted out in my hearts, - Not only did you almost bring me to a blow with your lost appearance, lifeless look and a pile of priceless debris on the carpet - now you deign to openly mock me! What do you mean "no more"? And who, then, is sitting in front of me ?!
- A mediocre caricature, doctor. A pathetic semblance of former greatness. An empty inlaid case, from which they took out its brilliant contents, filling it with ordinary London slops! Tell yourself, my friend - do you still recognize the best detective of our time in this unworthy man? Here - admire!
And Holmes handed me a piece of paper. I accepted it carefully, knowing how carefully my friend treats even the most insignificant evidence. Three symbols were drawn in blue ink on it, definitely similar to their notorious predecessors, whose secret was so brilliantly revealed by the great Sherlock Holmes in the sensational case of "dancing men."
- What do you say, Watson? My friend asked
- Elementary, Holmes! - I allowed myself a friendly "hairpin", - I know one excellent decoder, at one time "split" this devilish code.
“I appreciate your sense of humor, Doctor. But alas - this time I have to admit my complete defeat. I was unable to reveal the secret of this inscription. I've tried everything! All possible ciphers, all possible variations of the permutation of alphabetic characters, all options for replacing symbols with numbers, and numbers with letters! I humbled myself to the point that I asked for help from the Admiralty and Scotland Yard! Do you understand, Watson ?! I AM! I asked them for help !! And it's all in vain. I have to admit that I cannot prevent this crime! The only thing that is now obvious is not the letters. Each symbol is an image. And all of them, individually, I understand! But the general idea, it seems, will become clear only after we read in The Times about the loudest murder of the century. And that we are talking about murder, I have no doubt! A murder that my mind was powerless to prevent. I am retiring, my friend. The time has come for the great Holmes to start growing orchids.
- But, Holmes! Why did you decide there was a crime behind these scribbles?
- Elementary Watson! More precisely, not a crime, but a threat to commit it. This letter, Doctor, is a threat. Take a look - the first symbol represents absolute helplessness. This is something like the statement “Know - you are defenseless, there is nowhere to wait for help! You are completely and completely in our will! " See?
I didn't look at the scribbles. Indeed, the first symbol was somewhat reminiscent of a man crucified on the ground. I imagined myself in such a position and immediately understood what made Holmes think about defenselessness and powerlessness.
- Okay, and the second one?
“This is the second - and last - warning, Watson. See - a man's left leg has been cut off? This means that someone did not heed the first warning and was severely punished.
I looked down at the piece of paper again. Holmes was right. The second character differed from the first precisely the absence
As if struck by thunder, I froze in the middle of the living room, unable to make a sound. And, apparently, realizing that I simply could not bear more, the merciful Providence sent down a miracle - Holmes moved, raised his head and turned his lifeless gaze at me. I felt a cold sweat run down my spine as a dead man was staring at me. However, before the horror that gripped me did its dirty deed, stopping my heart, Holmes's gaze warmed up, and the ironic smile so familiar to me appeared on his lips.
“My good Watson,” he said in an even, emotionless voice, “I regret to inform you that Sherlock Holmes is no more.
- What are you talking about, my friend! - I blurted out in my hearts, - Not only did you almost bring me to a blow with your lost appearance, lifeless look and a pile of priceless debris on the carpet - now you deign to openly mock me! What do you mean "no more"? And who, then, is sitting in front of me ?!
- A mediocre caricature, doctor. A pathetic semblance of former greatness. An empty inlaid case, from which they took out its brilliant contents, filling it with ordinary London slops! Tell yourself, my friend - do you still recognize the best detective of our time in this unworthy man? Here - admire!
And Holmes handed me a piece of paper. I accepted it carefully, knowing how carefully my friend treats even the most insignificant evidence. Three symbols were drawn in blue ink on it, definitely similar to their notorious predecessors, whose secret was so brilliantly revealed by the great Sherlock Holmes in the sensational case of "dancing men."
- What do you say, Watson? My friend asked
- Elementary, Holmes! - I allowed myself a friendly "hairpin", - I know one excellent decoder, at one time "split" this devilish code.
“I appreciate your sense of humor, Doctor. But alas - this time I have to admit my complete defeat. I was unable to reveal the secret of this inscription. I've tried everything! All possible ciphers, all possible variations of the permutation of alphabetic characters, all options for replacing symbols with numbers, and numbers with letters! I humbled myself to the point that I asked for help from the Admiralty and Scotland Yard! Do you understand, Watson ?! I AM! I asked them for help !! And it's all in vain. I have to admit that I cannot prevent this crime! The only thing that is now obvious is not the letters. Each symbol is an image. And all of them, individually, I understand! But the general idea, it seems, will become clear only after we read in The Times about the loudest murder of the century. And that we are talking about murder, I have no doubt! A murder that my mind was powerless to prevent. I am retiring, my friend. The time has come for the great Holmes to start growing orchids.
- But, Holmes! Why did you decide there was a crime behind these scribbles?
- Elementary Watson! More precisely, not a crime, but a threat to commit it. This letter, Doctor, is a threat. Take a look - the first symbol represents absolute helplessness. This is something like the statement “Know - you are defenseless, there is nowhere to wait for help! You are completely and completely in our will! " See?
I didn't look at the scribbles. Indeed, the first symbol was somewhat reminiscent of a man crucified on the ground. I imagined myself in such a position and immediately understood what made Holmes think about defenselessness and powerlessness.
- Okay, and the second one?
“This is the second - and last - warning, Watson. See - a man's left leg has been cut off? This means that someone did not heed the first warning and was severely punished.
I looked down at the piece of paper again. Holmes was right. The second character differed from the first precisely the absence
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Dimitri Malkov
