Чарльз Буковски "Хлеб с ветчиной".
Каждый день приходил я в эту библиотеку на Вест-Адамс, где была моя библиотекарша — строгая, непогрешимая и безмолвная. Я продолжал ворошить книги на полках. И первая настоящая книга, которую я обнаружил, была книга Эптона Синклера. Его предложения были просты и сердиты. В его письме чувствовался гнев. Он рассказывал о чикагских бойнях — прямо и откровенно. За ним я откопал другого автора по имени — Льюис Синклер, книга называлась «Главная улица». Этот Синклер тоже сдирал с людей шелуху лжи и лицемерия, которой они прикрывались. Но ему, на мой взгляд, недоставало страсти.
Каждый свободный вечер я приходил в библиотеку и продолжал свои поиски.
Гуляя как-то по библиотеке и кидая скрытые взгляды на библиотекаршу, я наткнулся на книгу с интригующим названием «Поклонение дереву и камню». Звучало здорово, потому что именно этим мы все и занимались. Наконец-то немного огня! Я открыл книгу, автор — Джозефин Лоуренс. Женщина. Нормально. Любой мог докопаться до истины, было бы желание. Я начал читать, но книга оказалась такой же, как и многие другие: холодной, невразумительной и скучной. Пришлось поставить ее на место и попутно прихватить рядом стоящий томик — снова Лоуренс, но другой — Дэвид Герберт. Я открыл книгу на первой попавшейся странице и стал читать. В ней рассказывалось о человеке, который играл на фортепиано. Поначалу все казалось сплошной липой, но я продолжал читать. Человек за фортепиано был болен. В его сознании существовали мысли — странные и мрачные. Строчки на странице располагались с нарастающим напряжением, почти как крики того мужчины в больнице, но только это звучало не как: «Джой, где ты?», а скорее: «Джой, где хоть кто-нибудь?» Таков был нерв Лоуренса, его кровавые строки. Я никогда не слышал о нем. Почему скрывали его существование? Отчего не афишировали?
Я прочитывал по книге в день. Я осилил всего Д. Г. Лоуренса в библиотеке. Моя библиотекарша стала с любопытством поглядывать на меня, когда я подходил на контроль с книгами.
— Что сегодня? — спрашивала она.
И всегда это звучало так мило, что у меня возникало чувство, будто я уже переспал с нею. Книги Д. Г. вывели меня на других авторов. Я познакомился с Г. Д. — поэтессой. С Хаксли, самым молодым из Хакслей, другом Лоуренса. Одна книга влекла за собой следующую. Разрастающийся снежный ком обрушился на меня и увлек за собой. Дос Пассос был неплох, но все же не то. Его трилогия о США заняла у меня не более одного дня. Драйзер не сработал. Шервуд Андерсон — да. И, наконец, Хемингуэй — захватывающий, волнующий, убивающий и возрождающий! Вот он знал, как строить строку. Это был восторг. Его слова не казались немощными и глупыми, наоборот, его слова могли встряхнуть, перевернуть, взорвать ваше сознание. Когда вы читали эти слова и отдавались их волшебному очарованию, вы могли жить без боли, без надежды, не обращая внимания на то, что происходило с вами и вокруг вас.
А происходило все то же самое…
— ВЫКЛЮЧИ СВЕТ! — орал отец.
Каждый день приходил я в эту библиотеку на Вест-Адамс, где была моя библиотекарша — строгая, непогрешимая и безмолвная. Я продолжал ворошить книги на полках. И первая настоящая книга, которую я обнаружил, была книга Эптона Синклера. Его предложения были просты и сердиты. В его письме чувствовался гнев. Он рассказывал о чикагских бойнях — прямо и откровенно. За ним я откопал другого автора по имени — Льюис Синклер, книга называлась «Главная улица». Этот Синклер тоже сдирал с людей шелуху лжи и лицемерия, которой они прикрывались. Но ему, на мой взгляд, недоставало страсти.
Каждый свободный вечер я приходил в библиотеку и продолжал свои поиски.
Гуляя как-то по библиотеке и кидая скрытые взгляды на библиотекаршу, я наткнулся на книгу с интригующим названием «Поклонение дереву и камню». Звучало здорово, потому что именно этим мы все и занимались. Наконец-то немного огня! Я открыл книгу, автор — Джозефин Лоуренс. Женщина. Нормально. Любой мог докопаться до истины, было бы желание. Я начал читать, но книга оказалась такой же, как и многие другие: холодной, невразумительной и скучной. Пришлось поставить ее на место и попутно прихватить рядом стоящий томик — снова Лоуренс, но другой — Дэвид Герберт. Я открыл книгу на первой попавшейся странице и стал читать. В ней рассказывалось о человеке, который играл на фортепиано. Поначалу все казалось сплошной липой, но я продолжал читать. Человек за фортепиано был болен. В его сознании существовали мысли — странные и мрачные. Строчки на странице располагались с нарастающим напряжением, почти как крики того мужчины в больнице, но только это звучало не как: «Джой, где ты?», а скорее: «Джой, где хоть кто-нибудь?» Таков был нерв Лоуренса, его кровавые строки. Я никогда не слышал о нем. Почему скрывали его существование? Отчего не афишировали?
Я прочитывал по книге в день. Я осилил всего Д. Г. Лоуренса в библиотеке. Моя библиотекарша стала с любопытством поглядывать на меня, когда я подходил на контроль с книгами.
— Что сегодня? — спрашивала она.
И всегда это звучало так мило, что у меня возникало чувство, будто я уже переспал с нею. Книги Д. Г. вывели меня на других авторов. Я познакомился с Г. Д. — поэтессой. С Хаксли, самым молодым из Хакслей, другом Лоуренса. Одна книга влекла за собой следующую. Разрастающийся снежный ком обрушился на меня и увлек за собой. Дос Пассос был неплох, но все же не то. Его трилогия о США заняла у меня не более одного дня. Драйзер не сработал. Шервуд Андерсон — да. И, наконец, Хемингуэй — захватывающий, волнующий, убивающий и возрождающий! Вот он знал, как строить строку. Это был восторг. Его слова не казались немощными и глупыми, наоборот, его слова могли встряхнуть, перевернуть, взорвать ваше сознание. Когда вы читали эти слова и отдавались их волшебному очарованию, вы могли жить без боли, без надежды, не обращая внимания на то, что происходило с вами и вокруг вас.
А происходило все то же самое…
— ВЫКЛЮЧИ СВЕТ! — орал отец.
Charles Bukowski "Bread and Ham".
Every day I came to this library in West Adams, where my librarian was - strict, infallible and speechless. I continued to rummage through the books on the shelves. And the first real book I found was Upton Sinclair's. His proposals were simple and angry. There was anger in his letter. He talked about the Chicago massacres - directly and frankly. After that I dug up another author by the name - Lewis Sinclair, the book was called "Main Street". This Sinclair also ripped off the husk of lies and hypocrisy from the people, which they covered themselves with. But he, in my opinion, lacked passion.
Every free evening I came to the library and continued my search.
Once walking around the library and throwing hidden glances at the librarian, I came across a book with the intriguing title "Wood and Stone Worship". It sounded great because that's what we all did. Finally some fire! I opened a book by Josephine Lawrence. Woman. Fine. Anyone could get to the bottom of the truth, there would be a desire. I started reading, but the book turned out to be the same as many others: cold, unintelligible and boring. I had to put it in its place and along the way grab the volume next to it - again Lawrence, but another - David Herbert. I opened the book to the first page that came across and began to read. It was about a man who played the piano. At first everything seemed like a bogus, but I continued to read. The man at the piano was sick. Thoughts were in his mind, strange and dark. The lines on the page were arranged with increasing tension, almost like the screams of that man in the hospital, but it didn't sound like "Joy, where are you?", But rather: "Joy, where is anyone?" Such was Lawrence's nerve, his bloody lines. I've never heard of him. Why did they hide its existence? Why didn't they advertise?
I read a book a day. I've mastered all the D.G. Lawrence in the library. My librarian began to glance at me with curiosity when I approached the control with books.
- What today? She asked.
And it always sounded so sweet that I had the feeling that I had already slept with her. DG's books brought me to other authors. I met GD, a poetess. With Huxley, the youngest of the Huxleys, a friend of Lawrence. One book entailed the next. An expanding snowball fell on me and carried me along. Dos Passos was good, but still not that good. His trilogy about the United States took me no more than one day. The dreiser did not work. Sherwood Anderson - yes. And finally, Hemingway - exciting, thrilling, killing and reviving! So he knew how to build a string. It was a delight. His words did not seem weak and stupid, on the contrary, his words could shake, turn, blow up your consciousness. When you read these words and surrendered to their magical charm, you could live without pain, without hope, not paying attention to what was happening to you and around you.
And all the same happened ...
- TURN OFF THE LIGHT! - shouted the father.
Every day I came to this library in West Adams, where my librarian was - strict, infallible and speechless. I continued to rummage through the books on the shelves. And the first real book I found was Upton Sinclair's. His proposals were simple and angry. There was anger in his letter. He talked about the Chicago massacres - directly and frankly. After that I dug up another author by the name - Lewis Sinclair, the book was called "Main Street". This Sinclair also ripped off the husk of lies and hypocrisy from the people, which they covered themselves with. But he, in my opinion, lacked passion.
Every free evening I came to the library and continued my search.
Once walking around the library and throwing hidden glances at the librarian, I came across a book with the intriguing title "Wood and Stone Worship". It sounded great because that's what we all did. Finally some fire! I opened a book by Josephine Lawrence. Woman. Fine. Anyone could get to the bottom of the truth, there would be a desire. I started reading, but the book turned out to be the same as many others: cold, unintelligible and boring. I had to put it in its place and along the way grab the volume next to it - again Lawrence, but another - David Herbert. I opened the book to the first page that came across and began to read. It was about a man who played the piano. At first everything seemed like a bogus, but I continued to read. The man at the piano was sick. Thoughts were in his mind, strange and dark. The lines on the page were arranged with increasing tension, almost like the screams of that man in the hospital, but it didn't sound like "Joy, where are you?", But rather: "Joy, where is anyone?" Such was Lawrence's nerve, his bloody lines. I've never heard of him. Why did they hide its existence? Why didn't they advertise?
I read a book a day. I've mastered all the D.G. Lawrence in the library. My librarian began to glance at me with curiosity when I approached the control with books.
- What today? She asked.
And it always sounded so sweet that I had the feeling that I had already slept with her. DG's books brought me to other authors. I met GD, a poetess. With Huxley, the youngest of the Huxleys, a friend of Lawrence. One book entailed the next. An expanding snowball fell on me and carried me along. Dos Passos was good, but still not that good. His trilogy about the United States took me no more than one day. The dreiser did not work. Sherwood Anderson - yes. And finally, Hemingway - exciting, thrilling, killing and reviving! So he knew how to build a string. It was a delight. His words did not seem weak and stupid, on the contrary, his words could shake, turn, blow up your consciousness. When you read these words and surrendered to their magical charm, you could live without pain, without hope, not paying attention to what was happening to you and around you.
And all the same happened ...
- TURN OFF THE LIGHT! - shouted the father.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Оля Потёмкина
