Кукла
Когда мне страшно, я представляю себя куклой: хрупкой, с расширенными от ужаса глазами, черными, как дно заброшенного оврага. Посередине меня большая дыра, забитая осколками, серой ватой и грязным тряпьем. Руки мои неподвижны, словно покрыты слоем арктического льда: сухого, прозрачного, слегка дымящегося от едва уловимого дыхания. Даже ветер обходит меня стороной, а боль в груди замерзла, спеклась и покрылась коркой.
Я кукла. Когда-то я умела шевелиться и говорить. А теперь не могу. Ключ, которым меня заводили, лежит на дне Байкала. Может, свет от ночных ярких звезд отражается от него и выводит на поверхность маленькую светящуюся точку, которую никто не замечает.
Когда-то мои глаза были полны жизни, искрились на солнце, раздавали свет и тепло проходящим людям. Кто-то улыбался и кидал мне деньги, кто-то не мог оторвать глаз и подолгу смотрел на мои неуклюжие движения. Я могла танцевать, слегка наклонив рыжеволосую голову, и это забавляло прохожих. Я помню их всех, даже того парня, который сплюнул прямо на мое платье, торопясь куда-то. Сплюнул и не заметил. Наверное, с этого всё и началось.
Сначала потухли глаза, опустились пластмассовые плечики. Я перестала забавлять спешащих пешеходов смешными гримасами. А потом моё кукольное тело вовсе перестало шевелиться. Собаки играли мной, а дети бросали друг в друга, крича "Сифа".
Теперь я лежу в маленьком сквере у забора. Густая трава скрывает меня от посторонних глаз. Я забыта. И больше не чувствую страха.
Когда мне страшно, я представляю себя куклой: хрупкой, с расширенными от ужаса глазами, черными, как дно заброшенного оврага. Посередине меня большая дыра, забитая осколками, серой ватой и грязным тряпьем. Руки мои неподвижны, словно покрыты слоем арктического льда: сухого, прозрачного, слегка дымящегося от едва уловимого дыхания. Даже ветер обходит меня стороной, а боль в груди замерзла, спеклась и покрылась коркой.
Я кукла. Когда-то я умела шевелиться и говорить. А теперь не могу. Ключ, которым меня заводили, лежит на дне Байкала. Может, свет от ночных ярких звезд отражается от него и выводит на поверхность маленькую светящуюся точку, которую никто не замечает.
Когда-то мои глаза были полны жизни, искрились на солнце, раздавали свет и тепло проходящим людям. Кто-то улыбался и кидал мне деньги, кто-то не мог оторвать глаз и подолгу смотрел на мои неуклюжие движения. Я могла танцевать, слегка наклонив рыжеволосую голову, и это забавляло прохожих. Я помню их всех, даже того парня, который сплюнул прямо на мое платье, торопясь куда-то. Сплюнул и не заметил. Наверное, с этого всё и началось.
Сначала потухли глаза, опустились пластмассовые плечики. Я перестала забавлять спешащих пешеходов смешными гримасами. А потом моё кукольное тело вовсе перестало шевелиться. Собаки играли мной, а дети бросали друг в друга, крича "Сифа".
Теперь я лежу в маленьком сквере у забора. Густая трава скрывает меня от посторонних глаз. Я забыта. И больше не чувствую страха.
Doll
When I'm scared, I imagine myself as a doll: fragile, with eyes wide with horror, black as the bottom of an abandoned ravine. There is a big hole in the middle of me, filled with shrapnel, gray cotton wool and dirty rags. My hands are motionless, as if covered with a layer of Arctic ice: dry, transparent, slightly smoking from barely perceptible breath. Even the wind bypasses me, and the pain in my chest is frozen, caked and covered with a crust.
I'm a doll. Once I knew how to move and speak. But now I can't. The key with which they turned me on lies at the bottom of Lake Baikal. Maybe the light from the night's bright stars bounces off it and brings to the surface a small luminous dot that no one notices.
Once my eyes were full of life, sparkled in the sun, distributed light and warmth to passing people. Someone smiled and threw money at me, someone could not take their eyes off and looked at my clumsy movements for a long time. I could dance with my red-haired head tilted slightly, and this amused passers-by. I remember all of them, even that guy who spat right on my dress, hurrying somewhere. I spat and didn't notice. This is probably where it all started.
First, the eyes went out, the plastic hangers dropped. I stopped amusing hurrying pedestrians with funny faces. And then my doll body stopped moving at all. The dogs played with me, and the children threw at each other, shouting "Seth".
Now I am lying in a small square by the fence. Thick grass hides me from prying eyes. I am forgotten. And I no longer feel fear.
When I'm scared, I imagine myself as a doll: fragile, with eyes wide with horror, black as the bottom of an abandoned ravine. There is a big hole in the middle of me, filled with shrapnel, gray cotton wool and dirty rags. My hands are motionless, as if covered with a layer of Arctic ice: dry, transparent, slightly smoking from barely perceptible breath. Even the wind bypasses me, and the pain in my chest is frozen, caked and covered with a crust.
I'm a doll. Once I knew how to move and speak. But now I can't. The key with which they turned me on lies at the bottom of Lake Baikal. Maybe the light from the night's bright stars bounces off it and brings to the surface a small luminous dot that no one notices.
Once my eyes were full of life, sparkled in the sun, distributed light and warmth to passing people. Someone smiled and threw money at me, someone could not take their eyes off and looked at my clumsy movements for a long time. I could dance with my red-haired head tilted slightly, and this amused passers-by. I remember all of them, even that guy who spat right on my dress, hurrying somewhere. I spat and didn't notice. This is probably where it all started.
First, the eyes went out, the plastic hangers dropped. I stopped amusing hurrying pedestrians with funny faces. And then my doll body stopped moving at all. The dogs played with me, and the children threw at each other, shouting "Seth".
Now I am lying in a small square by the fence. Thick grass hides me from prying eyes. I am forgotten. And I no longer feel fear.
У записи 10 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лена Савенко
