Шесть лет со дня смерти отца. Чем больше времени проходит, тем больше я понимаю, что история его смерти очень мутная.
Вот, что я знаю. В то время отец работал с Лимнологическим Институтом (там изучают Байкал), делал для них видеосвязь, чтобы ученые могли наблюдать за нерпами онлайн. В составе экспедиции он поехал в какую-то жопу мира на Байкале, в бурятскую глушь. Они установили видеосвязь и уже возвращались обратно, спускались с горы, когда мой отец вдруг упал на колени. Его окликнули, но он никак не отреагировал. Кто-то подошел к нему и увидел, что папа пытается что-то сказать, он шевелил губами, но беззвучно. А потом он упал и умер.
Дальше всё становится мутным. Люди из экспедиции отнесли папу в деревенский морг. Там кто-то (хуй знает кто) засвидетельствовал его смерть, указав причиной инфаркт, после чего отца завернули в полиэтилен, и экспедиция поплыла на корабле в обратный путь, с моим отцом на борту. Они попали в шторм и плыли 4 дня. Когда они добрались, мой отец уже сильно разложился. По какими-то причинам в том деревенском морге его труп не забальзамировали.
Это история, которую мне рассказали мужики из той экспедиции. Мы встретились с ними около похоронной фирмы, прямо на улице. Они дали мне немного денег в конверте. Этих мужиков я ни разу не встречала ни до, ни после того дня. На похороны они не пришли. Я даже не знаю их фамилий.
Их было трое, рассказали они эту историю очень путанно, а я ничего не спросила. Не спросила, почему они плыли 4 дня, если расстояние между самыми удалёнными точками Байкала преодолевается за 12 часов на Комете (скоростной катер). Не спросила, почему они не сохранили тело. Не спросила, почему они не дозвонились нам из той деревни, а сообщили только спустя 4 дня.
Как я могла не спросить? Я не знаю. Я была в том состоянии, которое стирает из памяти всё самое важное. И остаются только какие-нибудь неприятные детали, типа ярко-красной помады женщины из похоронного бюро, которая пыталась втюхать нам самый дорогой гроб и беззастенчиво манипулировала нашим чувством вины — чувством, которое есть у любого оставшегося в живых. В разной концентрации.
«Поверьте, ваш отец скажет вам спасибо за такой хороший крепкий гроб, разве он его не заслужил?». Сука.
Сейчас я бы задала много вопросов тем мужикам. Может быть, если бы мы жили в кино, я бы даже наняла частного детектива. Зачем? Мне бы хотелось знать имя того патологоанатома, который отправил отца в последний путь в полиэтилене. И хотелось бы знать название деревни, и посмотреть, как она выглядит, на гугл-картах, если они, конечно, там есть. И узнать расписание того корабля, на котором моего отца спустя 5 дней наконец привезли в Ангарск. В общем, я просто хотела бы иметь ясную картину папиной смерти, потому что это — часть памяти. Хоть и одна из самых печальных.
На отца я так и не посмотрела — мы похоронили его в закрытом гробу. Самом дешёвом. И никакого опознания тоже не было. Сотрудник морга в Ангарске сказал: «Вы, конечно, можете взглянуть, но я не советую. Смотреть там не на что — он сильно разложился». А рубашку с брюками, которые я привезла в морг, не взял. Но сказал, что если я настаиваю, он может положить одежду сверху. Я отказалась.
В общем, история мутная. Я знаю, что мой отец умер, но в то же время — не знаю. Как с этим живётся? Плохо. Чувство вины не проходит и не уменьшается. В такой день, как этот — даже усиливается. Ну, а что поделать?
Такое оно — чувство оставшегося в живых человека.
Вот, что я знаю. В то время отец работал с Лимнологическим Институтом (там изучают Байкал), делал для них видеосвязь, чтобы ученые могли наблюдать за нерпами онлайн. В составе экспедиции он поехал в какую-то жопу мира на Байкале, в бурятскую глушь. Они установили видеосвязь и уже возвращались обратно, спускались с горы, когда мой отец вдруг упал на колени. Его окликнули, но он никак не отреагировал. Кто-то подошел к нему и увидел, что папа пытается что-то сказать, он шевелил губами, но беззвучно. А потом он упал и умер.
Дальше всё становится мутным. Люди из экспедиции отнесли папу в деревенский морг. Там кто-то (хуй знает кто) засвидетельствовал его смерть, указав причиной инфаркт, после чего отца завернули в полиэтилен, и экспедиция поплыла на корабле в обратный путь, с моим отцом на борту. Они попали в шторм и плыли 4 дня. Когда они добрались, мой отец уже сильно разложился. По какими-то причинам в том деревенском морге его труп не забальзамировали.
Это история, которую мне рассказали мужики из той экспедиции. Мы встретились с ними около похоронной фирмы, прямо на улице. Они дали мне немного денег в конверте. Этих мужиков я ни разу не встречала ни до, ни после того дня. На похороны они не пришли. Я даже не знаю их фамилий.
Их было трое, рассказали они эту историю очень путанно, а я ничего не спросила. Не спросила, почему они плыли 4 дня, если расстояние между самыми удалёнными точками Байкала преодолевается за 12 часов на Комете (скоростной катер). Не спросила, почему они не сохранили тело. Не спросила, почему они не дозвонились нам из той деревни, а сообщили только спустя 4 дня.
Как я могла не спросить? Я не знаю. Я была в том состоянии, которое стирает из памяти всё самое важное. И остаются только какие-нибудь неприятные детали, типа ярко-красной помады женщины из похоронного бюро, которая пыталась втюхать нам самый дорогой гроб и беззастенчиво манипулировала нашим чувством вины — чувством, которое есть у любого оставшегося в живых. В разной концентрации.
«Поверьте, ваш отец скажет вам спасибо за такой хороший крепкий гроб, разве он его не заслужил?». Сука.
Сейчас я бы задала много вопросов тем мужикам. Может быть, если бы мы жили в кино, я бы даже наняла частного детектива. Зачем? Мне бы хотелось знать имя того патологоанатома, который отправил отца в последний путь в полиэтилене. И хотелось бы знать название деревни, и посмотреть, как она выглядит, на гугл-картах, если они, конечно, там есть. И узнать расписание того корабля, на котором моего отца спустя 5 дней наконец привезли в Ангарск. В общем, я просто хотела бы иметь ясную картину папиной смерти, потому что это — часть памяти. Хоть и одна из самых печальных.
На отца я так и не посмотрела — мы похоронили его в закрытом гробу. Самом дешёвом. И никакого опознания тоже не было. Сотрудник морга в Ангарске сказал: «Вы, конечно, можете взглянуть, но я не советую. Смотреть там не на что — он сильно разложился». А рубашку с брюками, которые я привезла в морг, не взял. Но сказал, что если я настаиваю, он может положить одежду сверху. Я отказалась.
В общем, история мутная. Я знаю, что мой отец умер, но в то же время — не знаю. Как с этим живётся? Плохо. Чувство вины не проходит и не уменьшается. В такой день, как этот — даже усиливается. Ну, а что поделать?
Такое оно — чувство оставшегося в живых человека.
Six years since the death of his father. The more time passes, the more I realize that the story of his death is very murky.
Here's what I know. At that time, my father worked with the Limnological Institute (they study Baikal there), made video calls for them so that scientists could watch the seals online. As part of the expedition, he went to some kind of ass of the world on Lake Baikal, in the Buryat wilderness. They established a video link and were already returning back, descending the mountain, when my father suddenly fell to his knees. He was called, but he did not react in any way. Someone approached him and saw that dad was trying to say something, he moved his lips, but soundlessly. And then he fell and died.
Then everything becomes cloudy. The people from the expedition took the Pope to the village morgue. There, someone (who knows who) witnessed his death, indicating the cause of a heart attack, after which the father was wrapped in plastic, and the expedition sailed on the ship on the way back, with my father on board. They were caught in a storm and sailed for 4 days. When they got there, my father was already very decomposed. For some reason, his corpse was not embalmed in that village morgue.
This is the story that the men from that expedition told me. We met with them near the funeral home, right on the street. They gave me some money in an envelope. I have never met these men either before or after that day. They did not attend the funeral. I don't even know their last names.
There were three of them, they told this story in a very confused way, but I did not ask anything. I did not ask why they sailed for 4 days, if the distance between the most remote points of Lake Baikal is overcome in 12 hours on a Komet (speed boat). Didn't ask why they didn't save the body. She didn't ask why they didn't get through to us from that village, but only told us 4 days later.
How could I not ask? I dont know. I was in a state that erases all the most important from my memory. And only some unpleasant details remain, such as the bright red lipstick of a funeral home woman who tried to sniff us the most expensive coffin and shamelessly manipulated our feelings of guilt - a feeling that any survivor has. In different concentrations.
"Believe me, your father will thank you for such a nice strong coffin, didn't he deserve it?" Bitch.
Now I would ask a lot of questions to those guys. Maybe if we were living in a movie, I would even hire a private detective. What for? I would like to know the name of the pathologist who sent my father on his last journey in polyethylene. And I would like to know the name of the village, and see what it looks like on Google maps, if they are, of course, there. And find out the schedule of the ship on which my father was finally brought to Angarsk after 5 days. In general, I would just like to have a clear picture of my father's death, because it is part of the memory. Though one of the saddest.
I never looked at my father - we buried him in a closed coffin. The cheapest. And there was no identification either. An employee of the morgue in Angarsk said: “Of course you can take a look, but I do not recommend it. There is nothing to look at - it is very decomposed. " And I did not take the shirt and trousers that I brought to the morgue. But he said that if I insist, he can put the clothes on top. I refused.
In general, the story is muddy. I know that my father is dead, but at the same time I don’t know. How do you live with it? Poorly. The feeling of guilt does not go away or diminish. On a day like this, it even gets stronger. Well, what can you do?
This is the feeling of a survivor.
Here's what I know. At that time, my father worked with the Limnological Institute (they study Baikal there), made video calls for them so that scientists could watch the seals online. As part of the expedition, he went to some kind of ass of the world on Lake Baikal, in the Buryat wilderness. They established a video link and were already returning back, descending the mountain, when my father suddenly fell to his knees. He was called, but he did not react in any way. Someone approached him and saw that dad was trying to say something, he moved his lips, but soundlessly. And then he fell and died.
Then everything becomes cloudy. The people from the expedition took the Pope to the village morgue. There, someone (who knows who) witnessed his death, indicating the cause of a heart attack, after which the father was wrapped in plastic, and the expedition sailed on the ship on the way back, with my father on board. They were caught in a storm and sailed for 4 days. When they got there, my father was already very decomposed. For some reason, his corpse was not embalmed in that village morgue.
This is the story that the men from that expedition told me. We met with them near the funeral home, right on the street. They gave me some money in an envelope. I have never met these men either before or after that day. They did not attend the funeral. I don't even know their last names.
There were three of them, they told this story in a very confused way, but I did not ask anything. I did not ask why they sailed for 4 days, if the distance between the most remote points of Lake Baikal is overcome in 12 hours on a Komet (speed boat). Didn't ask why they didn't save the body. She didn't ask why they didn't get through to us from that village, but only told us 4 days later.
How could I not ask? I dont know. I was in a state that erases all the most important from my memory. And only some unpleasant details remain, such as the bright red lipstick of a funeral home woman who tried to sniff us the most expensive coffin and shamelessly manipulated our feelings of guilt - a feeling that any survivor has. In different concentrations.
"Believe me, your father will thank you for such a nice strong coffin, didn't he deserve it?" Bitch.
Now I would ask a lot of questions to those guys. Maybe if we were living in a movie, I would even hire a private detective. What for? I would like to know the name of the pathologist who sent my father on his last journey in polyethylene. And I would like to know the name of the village, and see what it looks like on Google maps, if they are, of course, there. And find out the schedule of the ship on which my father was finally brought to Angarsk after 5 days. In general, I would just like to have a clear picture of my father's death, because it is part of the memory. Though one of the saddest.
I never looked at my father - we buried him in a closed coffin. The cheapest. And there was no identification either. An employee of the morgue in Angarsk said: “Of course you can take a look, but I do not recommend it. There is nothing to look at - it is very decomposed. " And I did not take the shirt and trousers that I brought to the morgue. But he said that if I insist, he can put the clothes on top. I refused.
In general, the story is muddy. I know that my father is dead, but at the same time I don’t know. How do you live with it? Poorly. The feeling of guilt does not go away or diminish. On a day like this, it even gets stronger. Well, what can you do?
This is the feeling of a survivor.
У записи 5 лайков,
0 репостов,
292 просмотров.
0 репостов,
292 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лена Савенко
