"Пытаюсь одновременно читать дневники Софьи Андреевны Толстой и Льва Николаевича Толстого. Несколько раз перепроверял, одинаковый ли год в записях за один день - вообще не совпадают события, ничего общего.
Вот, например, воспоминания о 8 октября 1899 (немного сокращенно):
Софья Андреевна:
Лев Николаевич ушел гулять, не сказав мне ни куда, ни как. Я думала, что он уехал верхом, а эти дни у него кашель и насморк. Поднялась буря со снегом и дождем; рвало крыши, деревья, дрожали рамы, мрак — луна еще не взошла, — его все нет. Вышла я на крыльцо, стояла на террасе, все ждала его с такой спазмой в горле и замиранием сердца, как в молодые годы, когда, бывало, часами в болезненной агонии беспокойства ждешь его с охоты. Наконец он вернулся, усталый, потный, с прогулки дальней. По грязи итти было тяжело, он устал, но храбрился. Я тут разразилась и слезами и упреками, что он себя не бережет, что мог бы мне сказать, что ушел и куда ушел. И на все мои слова горячие и любящие он с иронией говорил: "Ну, что ж, что я ушел, я не мальчик, чтоб тебе сказываться". — "Да ведь ты нездоров".--"Так мне от воздуха только лучше будет". — "Да ведь дождь, снег, буря..." — "И всегда бывает и дождь, и ветер..."
Мне стало и больно и досадно. Столько любви и заботы я даю ему, и такой холод в его душе! А вчера безумно целовал, говоря, что всегда любуется красотой моего тела.
Лев Николаевич:
Дома благополучно."
Вот, например, воспоминания о 8 октября 1899 (немного сокращенно):
Софья Андреевна:
Лев Николаевич ушел гулять, не сказав мне ни куда, ни как. Я думала, что он уехал верхом, а эти дни у него кашель и насморк. Поднялась буря со снегом и дождем; рвало крыши, деревья, дрожали рамы, мрак — луна еще не взошла, — его все нет. Вышла я на крыльцо, стояла на террасе, все ждала его с такой спазмой в горле и замиранием сердца, как в молодые годы, когда, бывало, часами в болезненной агонии беспокойства ждешь его с охоты. Наконец он вернулся, усталый, потный, с прогулки дальней. По грязи итти было тяжело, он устал, но храбрился. Я тут разразилась и слезами и упреками, что он себя не бережет, что мог бы мне сказать, что ушел и куда ушел. И на все мои слова горячие и любящие он с иронией говорил: "Ну, что ж, что я ушел, я не мальчик, чтоб тебе сказываться". — "Да ведь ты нездоров".--"Так мне от воздуха только лучше будет". — "Да ведь дождь, снег, буря..." — "И всегда бывает и дождь, и ветер..."
Мне стало и больно и досадно. Столько любви и заботы я даю ему, и такой холод в его душе! А вчера безумно целовал, говоря, что всегда любуется красотой моего тела.
Лев Николаевич:
Дома благополучно."
“I am trying to read the diaries of Sofia Andreevna Tolstoy and Lev Nikolaevich Tolstoy at the same time. Several times I double-checked whether the year in the records was the same in one day - events did not coincide at all, nothing in common.
Here, for example, are memories of October 8, 1899 (slightly abbreviated):
Sofya Andreevna:
Lev Nikolayevich went for a walk, without telling me where or how. I thought that he went on horseback, but these days he has a cough and a runny nose. A storm arose with snow and rain; tore roofs, trees, frames trembled, darkness — the moon had not yet risen — it’s still gone. I went out onto the porch, stood on the terrace, all waiting for him with such a spasm in my throat and a sinking heart, as in my youth, when, it happened, for hours in a painful agony of anxiety, you wait for him from the hunt. Finally he returned, tired, sweaty, from a long walk. It was hard to walk through the mud, he was tired, but he was brave. I burst out with tears and reproaches that he did not take care of himself, that he could tell me that he had gone and where he had gone. And to all my words, warm and loving, he said with irony: "Well, well, I'm gone, I'm not a boy to tell you." - "Why, you are not well." - "Why, rain, snow, storm ..." - "And there is always rain and wind ..."
I felt both painful and annoyed. So much love and care I give him, and such a cold in his soul! And yesterday he was madly kissing, saying that he always admires the beauty of my body.
Lev Nikolaevich:
Home is safe. "
Here, for example, are memories of October 8, 1899 (slightly abbreviated):
Sofya Andreevna:
Lev Nikolayevich went for a walk, without telling me where or how. I thought that he went on horseback, but these days he has a cough and a runny nose. A storm arose with snow and rain; tore roofs, trees, frames trembled, darkness — the moon had not yet risen — it’s still gone. I went out onto the porch, stood on the terrace, all waiting for him with such a spasm in my throat and a sinking heart, as in my youth, when, it happened, for hours in a painful agony of anxiety, you wait for him from the hunt. Finally he returned, tired, sweaty, from a long walk. It was hard to walk through the mud, he was tired, but he was brave. I burst out with tears and reproaches that he did not take care of himself, that he could tell me that he had gone and where he had gone. And to all my words, warm and loving, he said with irony: "Well, well, I'm gone, I'm not a boy to tell you." - "Why, you are not well." - "Why, rain, snow, storm ..." - "And there is always rain and wind ..."
I felt both painful and annoyed. So much love and care I give him, and such a cold in his soul! And yesterday he was madly kissing, saying that he always admires the beauty of my body.
Lev Nikolaevich:
Home is safe. "
У записи 17 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наташа Bunny
