***
В книге русского бытия,
Где поэзия – свет и воздух,
Где съезжаются гости в Овстуг,
Где и встретились ты и я;
В тихой области, где давно
Время римской цифирью влезло
На комод и, минуя кресла,
Заслонило собой окно, –
Свет и тьма, разделившись, там
Прилепились к словам, как к точкам,
От которых пошла по строчкам
Жалость к миру и страсть к мечтам.
Как там ткали, небесный лен
Теребя воспаленным горлом, –
Пели-плакали! Жечь глаголом
Захиревшую жизнь-живот –
Разве знали об этом? Знать,
Строчки были, как тропки, кривы.
Все чернила пока на сливы
Уходили, а чтоб смешать
Цвет сирени и воздух, чтоб
Получилась строка не хуже,
Чем у… как его там? Ему же
Не добраться до наших троп.
Летней северной ночи взгляд.
Солнца нет, а светло и зябко.
День четвертый. Цветов охапка.
Солнце всходит, лучи скользят,
Пробираясь с берез и крыш
Осторожно, новорожденно,
Как и все, что во время оно
Сходит к людям, пока ты спишь.
А потом как начнет кидать
Жаром в спину – такое пекло.
Будем ждать, чтоб оно поблекло,
Будем мудрости зрячей ждать.
Все ли сказано? Как рука
Безотчетно находит пройму,
Так, меж слов пробираясь, в пойму
Слез выходит любовь-река,
Чтоб заполнить ее. Тогда,
В день седьмой, в половодье речи
В плоскодонную лодку лечь и
Пусть уносит меня вода.
Пусть я буду никем, одним
Только словом: возьми с собой! Но
Будет сердце стучать спокойно,
Точно небо навеки с ним.
В книге русского бытия,
Где поэзия – свет и воздух,
Где съезжаются гости в Овстуг,
Где и встретились ты и я;
В тихой области, где давно
Время римской цифирью влезло
На комод и, минуя кресла,
Заслонило собой окно, –
Свет и тьма, разделившись, там
Прилепились к словам, как к точкам,
От которых пошла по строчкам
Жалость к миру и страсть к мечтам.
Как там ткали, небесный лен
Теребя воспаленным горлом, –
Пели-плакали! Жечь глаголом
Захиревшую жизнь-живот –
Разве знали об этом? Знать,
Строчки были, как тропки, кривы.
Все чернила пока на сливы
Уходили, а чтоб смешать
Цвет сирени и воздух, чтоб
Получилась строка не хуже,
Чем у… как его там? Ему же
Не добраться до наших троп.
Летней северной ночи взгляд.
Солнца нет, а светло и зябко.
День четвертый. Цветов охапка.
Солнце всходит, лучи скользят,
Пробираясь с берез и крыш
Осторожно, новорожденно,
Как и все, что во время оно
Сходит к людям, пока ты спишь.
А потом как начнет кидать
Жаром в спину – такое пекло.
Будем ждать, чтоб оно поблекло,
Будем мудрости зрячей ждать.
Все ли сказано? Как рука
Безотчетно находит пройму,
Так, меж слов пробираясь, в пойму
Слез выходит любовь-река,
Чтоб заполнить ее. Тогда,
В день седьмой, в половодье речи
В плоскодонную лодку лечь и
Пусть уносит меня вода.
Пусть я буду никем, одним
Только словом: возьми с собой! Но
Будет сердце стучать спокойно,
Точно небо навеки с ним.
***
In the book of Russian life,
Where poetry is light and air
Where guests come to Ovstug,
Where you and I met;
In a quiet area where
Time in Roman numerals fit
On the chest of drawers and, bypassing the chairs,
Shielded the window, -
Light and darkness are divided there
Clung to words like dots
From which I went line by line
Pity for the world and passion for dreams.
How they wove there, heavenly linen
Fiddling with a sore throat, -
We sang and cried! Burn with a verb
Laughing life-belly -
Did they know about this? Know,
The lines were, like paths, crooked.
All the ink is still on the plum
They left, but to mix
Lilac color and air
The resulting line is no worse
Than… how is it there? Him
Don't get to our trails.
Summer northern night look.
There is no sun, but light and chilly.
Day four. An armful of flowers.
The sun rises, the rays glide
Making our way from birches and roofs
Caution, newborn,
Like everything during it
Goes to people while you sleep.
And then how he starts to throw
The heat in the back is so hot.
Let's wait for it to fade
Let us wait for the wisdom of the sighted.
Is it all said? The hand
Unconsciously finds an armhole
So, making my way between words, I will understand
A river of love comes out of tears
To fill it up. Then,
On the seventh day, in a flood of speech
Lie in a flat-bottomed boat and
Let the water carry me away.
Let me be nothing, one
Only in a word: take it with you! But
The heart will beat calmly
Like the sky is forever with him.
In the book of Russian life,
Where poetry is light and air
Where guests come to Ovstug,
Where you and I met;
In a quiet area where
Time in Roman numerals fit
On the chest of drawers and, bypassing the chairs,
Shielded the window, -
Light and darkness are divided there
Clung to words like dots
From which I went line by line
Pity for the world and passion for dreams.
How they wove there, heavenly linen
Fiddling with a sore throat, -
We sang and cried! Burn with a verb
Laughing life-belly -
Did they know about this? Know,
The lines were, like paths, crooked.
All the ink is still on the plum
They left, but to mix
Lilac color and air
The resulting line is no worse
Than… how is it there? Him
Don't get to our trails.
Summer northern night look.
There is no sun, but light and chilly.
Day four. An armful of flowers.
The sun rises, the rays glide
Making our way from birches and roofs
Caution, newborn,
Like everything during it
Goes to people while you sleep.
And then how he starts to throw
The heat in the back is so hot.
Let's wait for it to fade
Let us wait for the wisdom of the sighted.
Is it all said? The hand
Unconsciously finds an armhole
So, making my way between words, I will understand
A river of love comes out of tears
To fill it up. Then,
On the seventh day, in a flood of speech
Lie in a flat-bottomed boat and
Let the water carry me away.
Let me be nothing, one
Only in a word: take it with you! But
The heart will beat calmly
Like the sky is forever with him.
У записи 3 лайков,
0 репостов,
63 просмотров.
0 репостов,
63 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дмитрий Сидоров
