О том, что мой супруг болен на всю голову, свидетельствует уже тот факт, что он женат на мне. У него какое-то невероятное количество бзиков, которые со временем начинают распространяться воздушно-капельным путём на родных, друзей и знакомых.
Одним из таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не просто их крестит - он с ними ещё и разговаривает.
Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий.
Я как-то поинтересовалась:
- А почему Пафнутий-то?
Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил:
- Ну а как?
Я подумала и поняла: действительно, больше никак.
По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит:
- Ну, брат Пафнутий, по кофейку?
Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня:
- Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.
Ещё на даче у нас проживает болгарка по имени Зинаида. Болгарка - не в смысле уроженка Болгарии, а в смысле инструмент для резки металла.
Сперва муж назвал её Снежана, потому что считал, что у болгарки непременно должно быть болгарское имя. Однако, познакомившись с характером болгарки, он понял, что она Зинаида.
Когда нужно разрезать что-нибудь металлическое, он достаёт её из сарая и говорит:
- Зинаида, а не побезумствовать ли нам?
И они начинают безумствовать. А когда набезумствуются, он её относит в сарай, укладывает на полку и нежно говорит:
- Сладких снов тебе, Зина.
А в квартире у нас живёт шкаф по имени Борис Петрович. Вот так уважительно, по имени-отчеству, да.
Это мы когда только купили квартиру, то первым делом заказали шкаф. И собирал нам этот шкаф сборщик, которого звали Борис Петрович.
Конечно, сей факт бросает тень позора на моего мужа, но на самом деле этому есть объяснение.
Вообще-то, всю остальную мебель в нашем доме (а так же в доме моей мамы, в доме его родителей и в домах многих наших друзей) муж собирал сам. И шкаф бы собрал, как раз плюнуть, но вышло так, что в день доставки он находился в командировке и вернуться должен был только недели через две.
Я категорически отказалась жить две недели посреди немыслимого количества досок и коробок, к тому же мне не терпелось поскорей развесить всю одежду на вешалки, поэтому дожидаться мужа не стала и пригласила магазинного сборщика. И, конечно, сорок раз об этом пожалела.
Сборщик Борис Петрович, собираясь ко мне в гости, принял одеколонную ванну, и этим одеколоном марки "Хвойный лес" (или "Русское поле", или "Юность Максима" - не знаю) провонял весь дом. Я спасалась от амбре Бориса Петровича на балконе.
Работал Борис Петрович сосредоточенно, неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой, с пятью перерывами на чаепитие. Очень удивлялся, почему я не составляю ему компанию за столом. А я просто не могу пить чай, воняющий одеколоном.
Профессионал Борис Петрович, будучи сборщиком от бога, собирал шкаф с 9 часов утра до 11 часов вечера. Мой муж за это время мог бы легко построить двухэтажный дом и баньку во дворе.
Вещи мои так и остались лежать в коробках, не познав холодка вешалок, потому что все две недели до приезда мужа я проветривала всю квартиру, и шкаф в частности, от аромата Бориса Петровича. Мне даже было стыдно ездить в метро, потому что мне казалось, что от меня на весь вагон таращит этим дешёвым убойным одеколоном.
Когда муж приехал, в квартире уже была вполне пристойная атмосфера. Он радостно подскочил к мебельной обновке, счастливо завопил: "О, шкафчик!" - и замер, распахнув дверцы.
Примерно минуту он приходил в себя от нахлынувшего на него смрада, а потом спросил меня:
- Эммм... Это что?
- Это Борис Петрович, - ответила я.
Вот так наш шкаф получил своё имя, а сборщик Борис Петрович, сам того не ведая, стал его крёстным (нашим кумом, стало быть).
Теперь муж, собираясь на какое-нибудь важное мероприятие, советуется со шкафом, что ему надеть:
- Борис Петрович, как насчёт синей рубашки?
Или просит:
- Не одолжите ли галстук, Борис Петрович?
Или вешает в него костюм и говорит:
- Борис Петрович, храни его, как свою честь.
Ещё у нас есть журнальный столик Степан.
Ну тут всё просто: мы его купили в разобранном виде, а дома выяснилось, что инструкция по сборке написана на английском и китайском языках.
Муж сперва потребовал у меня читать китайский вариант, потом минут десять возмущался, что женился на какой-то безграмотной лохушке, которая даже китайского не знает, а после этого милостиво разрешил читать по-английски.
Лохушка-жена и по-английски, в общем... кхммм... Но ещё что-то как-то.
В инструкции было написано: "step one". Ну, при моём произношении... В общем, так журнальный столик стал Степаном.
Когда я ищу зажигалку или какой-нибудь журнальчик, муж говорит:
- Не знаю, где. Спроси у Степана.
Ещё у нас есть микроволновка Галя. Я так понимаю, это что-то личное, о чём мне знать не надобно.
Потому что когда муж пихает в неё тарелку с едой и нежно говорит: "Согрей, Галя... Сделай это для меня, крошка..." - у меня вс
Одним из таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не просто их крестит - он с ними ещё и разговаривает.
Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий.
Я как-то поинтересовалась:
- А почему Пафнутий-то?
Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил:
- Ну а как?
Я подумала и поняла: действительно, больше никак.
По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит:
- Ну, брат Пафнутий, по кофейку?
Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня:
- Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.
Ещё на даче у нас проживает болгарка по имени Зинаида. Болгарка - не в смысле уроженка Болгарии, а в смысле инструмент для резки металла.
Сперва муж назвал её Снежана, потому что считал, что у болгарки непременно должно быть болгарское имя. Однако, познакомившись с характером болгарки, он понял, что она Зинаида.
Когда нужно разрезать что-нибудь металлическое, он достаёт её из сарая и говорит:
- Зинаида, а не побезумствовать ли нам?
И они начинают безумствовать. А когда набезумствуются, он её относит в сарай, укладывает на полку и нежно говорит:
- Сладких снов тебе, Зина.
А в квартире у нас живёт шкаф по имени Борис Петрович. Вот так уважительно, по имени-отчеству, да.
Это мы когда только купили квартиру, то первым делом заказали шкаф. И собирал нам этот шкаф сборщик, которого звали Борис Петрович.
Конечно, сей факт бросает тень позора на моего мужа, но на самом деле этому есть объяснение.
Вообще-то, всю остальную мебель в нашем доме (а так же в доме моей мамы, в доме его родителей и в домах многих наших друзей) муж собирал сам. И шкаф бы собрал, как раз плюнуть, но вышло так, что в день доставки он находился в командировке и вернуться должен был только недели через две.
Я категорически отказалась жить две недели посреди немыслимого количества досок и коробок, к тому же мне не терпелось поскорей развесить всю одежду на вешалки, поэтому дожидаться мужа не стала и пригласила магазинного сборщика. И, конечно, сорок раз об этом пожалела.
Сборщик Борис Петрович, собираясь ко мне в гости, принял одеколонную ванну, и этим одеколоном марки "Хвойный лес" (или "Русское поле", или "Юность Максима" - не знаю) провонял весь дом. Я спасалась от амбре Бориса Петровича на балконе.
Работал Борис Петрович сосредоточенно, неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой, с пятью перерывами на чаепитие. Очень удивлялся, почему я не составляю ему компанию за столом. А я просто не могу пить чай, воняющий одеколоном.
Профессионал Борис Петрович, будучи сборщиком от бога, собирал шкаф с 9 часов утра до 11 часов вечера. Мой муж за это время мог бы легко построить двухэтажный дом и баньку во дворе.
Вещи мои так и остались лежать в коробках, не познав холодка вешалок, потому что все две недели до приезда мужа я проветривала всю квартиру, и шкаф в частности, от аромата Бориса Петровича. Мне даже было стыдно ездить в метро, потому что мне казалось, что от меня на весь вагон таращит этим дешёвым убойным одеколоном.
Когда муж приехал, в квартире уже была вполне пристойная атмосфера. Он радостно подскочил к мебельной обновке, счастливо завопил: "О, шкафчик!" - и замер, распахнув дверцы.
Примерно минуту он приходил в себя от нахлынувшего на него смрада, а потом спросил меня:
- Эммм... Это что?
- Это Борис Петрович, - ответила я.
Вот так наш шкаф получил своё имя, а сборщик Борис Петрович, сам того не ведая, стал его крёстным (нашим кумом, стало быть).
Теперь муж, собираясь на какое-нибудь важное мероприятие, советуется со шкафом, что ему надеть:
- Борис Петрович, как насчёт синей рубашки?
Или просит:
- Не одолжите ли галстук, Борис Петрович?
Или вешает в него костюм и говорит:
- Борис Петрович, храни его, как свою честь.
Ещё у нас есть журнальный столик Степан.
Ну тут всё просто: мы его купили в разобранном виде, а дома выяснилось, что инструкция по сборке написана на английском и китайском языках.
Муж сперва потребовал у меня читать китайский вариант, потом минут десять возмущался, что женился на какой-то безграмотной лохушке, которая даже китайского не знает, а после этого милостиво разрешил читать по-английски.
Лохушка-жена и по-английски, в общем... кхммм... Но ещё что-то как-то.
В инструкции было написано: "step one". Ну, при моём произношении... В общем, так журнальный столик стал Степаном.
Когда я ищу зажигалку или какой-нибудь журнальчик, муж говорит:
- Не знаю, где. Спроси у Степана.
Ещё у нас есть микроволновка Галя. Я так понимаю, это что-то личное, о чём мне знать не надобно.
Потому что когда муж пихает в неё тарелку с едой и нежно говорит: "Согрей, Галя... Сделай это для меня, крошка..." - у меня вс
The fact that my husband is sick all over his head is evidenced by the fact that he is married to me. He has some incredible number of quirks, which over time begin to spread by airborne droplets to relatives, friends and acquaintances.
One of these quirks is the manner in which human names are given to inanimate objects. Not all, of course, but only the most worthy. And he doesn't just baptize them - he also talks to them.
For example, he has a favorite mug. There is a penguin on the mug. The penguin's name is Paphnutius.
I once asked:
- And why Paphnutius?
My husband looked at me in surprise and asked:
- Well, how?
I thought about it and realized: really, nothing else.
In the morning, the husband takes Pafnutia out of the kitchen cabinet and says:
- Well, brother Paphnutii, for some coffee?
In the evenings they drink tea with Paphnutius, and my husband complains to him about me:
- See, Paphnutii, with whom you have to while away the century? Appreciate, brother, loneliness, do not start a penguin.
Also in our dacha there is a Bulgarian named Zinaida. The Bulgarian is not in the sense of a native of Bulgaria, but in the sense of a tool for cutting metal.
At first, her husband named her Snezhana, because he believed that the Bulgarian must certainly have a Bulgarian name. However, having become acquainted with the character of the Bulgarian, he realized that she was Zinaida.
When you need to cut something metal, he takes it out of the barn and says:
- Zinaida, shouldn't we go mad?
And they start to freak out. And when they get mad, he takes her to the barn, puts her on a shelf and gently says:
- Sweet dreams to you, Zina.
And in our apartment lives a wardrobe named Boris Petrovich. That's so respectful, by name and patronymic, yes.
When we just bought an apartment, the first thing we did was order a wardrobe. And this cabinet was assembled for us by an assembler named Boris Petrovich.
Of course, this fact casts a shadow of shame on my husband, but in fact there is an explanation for this.
Actually, all the rest of the furniture in our house (as well as in my mother's house, in the house of his parents and in the homes of many of our friends) was assembled by my husband himself. And the closet would have collected, just to spit, but it turned out that on the day of delivery he was on a business trip and had to return only two weeks later.
I categorically refused to live for two weeks in the midst of an unthinkable number of boards and boxes, and besides, I was impatient to quickly hang all my clothes on hangers, so I did not wait for my husband and invited a store collector. And, of course, I regretted it forty times.
The collector Boris Petrovich, getting ready to visit me, took a cologne bath, and this cologne of the "Coniferous Forest" brand (or "Russian Field", or "Youth of Maxim" - I don't know) smelled the whole house. I escaped from the ambre of Boris Petrovich on the balcony.
Boris Petrovich worked with concentration, unhurriedly, with feeling, efficiently, with an arrangement, with five tea breaks. I was very surprised why I didn't keep him company at the table. And I just can't drink tea that stinks of cologne.
Professional Boris Petrovich, being a collector from God, collected the wardrobe from 9 am to 11 pm. During this time, my husband could easily have built a two-story house and a bathhouse in the yard.
My things remained lying in boxes, not knowing the chill of the hangers, because all two weeks before my husband's arrival, I aired the whole apartment, and the closet in particular, from the aroma of Boris Petrovich. I was even ashamed to ride the subway, because it seemed to me that I was staring at the whole carriage with this cheap killer cologne.
When my husband arrived, the atmosphere in the apartment was already quite decent. He happily jumped up to the furniture new thing, happily yelled: "Oh, locker!" - and froze, opening the doors.
For about a minute, he came to himself from the stench that washed over him, and then he asked me:
- Ummm ... What's that?
“This is Boris Petrovich,” I replied.
This is how our wardrobe got its name, and the assembler Boris Petrovich, without knowing it, became his godfather (our godfather, therefore).
Now the husband, going to some important event, consults with the wardrobe, what to wear:
- Boris Petrovich, how about a blue shirt?
Or asks:
- Could you borrow a tie, Boris Petrovich?
Or he hangs up a suit and says:
- Boris Petrovich, keep him as your honor.
We also have a coffee table Stepan.
Well, everything is simple: we bought it disassembled, but at home it turned out that the assembly instructions were written in English and Chinese.
My husband first demanded that I read the Chinese version, then for ten minutes he was indignant that he had married some illiterate sucker who did not even know Chinese, and after that he graciously allowed me to read in English.
Lokhushka-wife and in English, in general ... hmmm ... But something else somehow.
The instructions read "step one". Well, with my pronunciation ... In general, this is how the coffee table became Stepan.
When I'm looking for a lighter or a magazine, my husband says:
- I do not know where. Ask Stepan.
We also have a microwave oven Galya. As far as I understand, this is something personal that I don't need to know about.
Because when her husband shoves a plate of food into her and gently says: "Warm up,
One of these quirks is the manner in which human names are given to inanimate objects. Not all, of course, but only the most worthy. And he doesn't just baptize them - he also talks to them.
For example, he has a favorite mug. There is a penguin on the mug. The penguin's name is Paphnutius.
I once asked:
- And why Paphnutius?
My husband looked at me in surprise and asked:
- Well, how?
I thought about it and realized: really, nothing else.
In the morning, the husband takes Pafnutia out of the kitchen cabinet and says:
- Well, brother Paphnutii, for some coffee?
In the evenings they drink tea with Paphnutius, and my husband complains to him about me:
- See, Paphnutii, with whom you have to while away the century? Appreciate, brother, loneliness, do not start a penguin.
Also in our dacha there is a Bulgarian named Zinaida. The Bulgarian is not in the sense of a native of Bulgaria, but in the sense of a tool for cutting metal.
At first, her husband named her Snezhana, because he believed that the Bulgarian must certainly have a Bulgarian name. However, having become acquainted with the character of the Bulgarian, he realized that she was Zinaida.
When you need to cut something metal, he takes it out of the barn and says:
- Zinaida, shouldn't we go mad?
And they start to freak out. And when they get mad, he takes her to the barn, puts her on a shelf and gently says:
- Sweet dreams to you, Zina.
And in our apartment lives a wardrobe named Boris Petrovich. That's so respectful, by name and patronymic, yes.
When we just bought an apartment, the first thing we did was order a wardrobe. And this cabinet was assembled for us by an assembler named Boris Petrovich.
Of course, this fact casts a shadow of shame on my husband, but in fact there is an explanation for this.
Actually, all the rest of the furniture in our house (as well as in my mother's house, in the house of his parents and in the homes of many of our friends) was assembled by my husband himself. And the closet would have collected, just to spit, but it turned out that on the day of delivery he was on a business trip and had to return only two weeks later.
I categorically refused to live for two weeks in the midst of an unthinkable number of boards and boxes, and besides, I was impatient to quickly hang all my clothes on hangers, so I did not wait for my husband and invited a store collector. And, of course, I regretted it forty times.
The collector Boris Petrovich, getting ready to visit me, took a cologne bath, and this cologne of the "Coniferous Forest" brand (or "Russian Field", or "Youth of Maxim" - I don't know) smelled the whole house. I escaped from the ambre of Boris Petrovich on the balcony.
Boris Petrovich worked with concentration, unhurriedly, with feeling, efficiently, with an arrangement, with five tea breaks. I was very surprised why I didn't keep him company at the table. And I just can't drink tea that stinks of cologne.
Professional Boris Petrovich, being a collector from God, collected the wardrobe from 9 am to 11 pm. During this time, my husband could easily have built a two-story house and a bathhouse in the yard.
My things remained lying in boxes, not knowing the chill of the hangers, because all two weeks before my husband's arrival, I aired the whole apartment, and the closet in particular, from the aroma of Boris Petrovich. I was even ashamed to ride the subway, because it seemed to me that I was staring at the whole carriage with this cheap killer cologne.
When my husband arrived, the atmosphere in the apartment was already quite decent. He happily jumped up to the furniture new thing, happily yelled: "Oh, locker!" - and froze, opening the doors.
For about a minute, he came to himself from the stench that washed over him, and then he asked me:
- Ummm ... What's that?
“This is Boris Petrovich,” I replied.
This is how our wardrobe got its name, and the assembler Boris Petrovich, without knowing it, became his godfather (our godfather, therefore).
Now the husband, going to some important event, consults with the wardrobe, what to wear:
- Boris Petrovich, how about a blue shirt?
Or asks:
- Could you borrow a tie, Boris Petrovich?
Or he hangs up a suit and says:
- Boris Petrovich, keep him as your honor.
We also have a coffee table Stepan.
Well, everything is simple: we bought it disassembled, but at home it turned out that the assembly instructions were written in English and Chinese.
My husband first demanded that I read the Chinese version, then for ten minutes he was indignant that he had married some illiterate sucker who did not even know Chinese, and after that he graciously allowed me to read in English.
Lokhushka-wife and in English, in general ... hmmm ... But something else somehow.
The instructions read "step one". Well, with my pronunciation ... In general, this is how the coffee table became Stepan.
When I'm looking for a lighter or a magazine, my husband says:
- I do not know where. Ask Stepan.
We also have a microwave oven Galya. As far as I understand, this is something personal that I don't need to know about.
Because when her husband shoves a plate of food into her and gently says: "Warm up,
У записи 1 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Ковалева
