Осенний роман
(Автор - Владимир Чернов. Светлая ему память)
Осень наступила, высохли цветы. Дачи опустели. Дождь. Пришел пьяный плотник, сказал, что возле оврага лежит собака, окопалась, надо бы пристрелить, бросалась на него, наверное, бешеная. Потащились к оврагу. Действительно, лежит. Маленькая, черная, насквозь промокшая, на шее перекрученный ошейник. Принялась рычать, грудью защищая свое имущество. Костлявую сломанную детскую коляску. Бросили в овраг, не добросили.
Достал колбасу. Оказалась проворной, цап и – на пост. Я терпелив, но не ангел, схватил за ошейник, поволок домой. Накормили, высушили. Собственная собака и кошка насупились, показывая, что, едва отвернемся, вышибут этого бомжа за дверь. Скулила, выпустили, исчезла.
Пришел пьяный плотник, сказал, что это собака с двенадцатой дачи, взяли щенком на лето для детей, уже уехали, ненужное выбросили в овраг, все забито, глухой забор. Где живут, он не знает. А собака – дура. Сторожит мусор.
Снова притащил. Царапала дверь. Выпустили, кинулась на пост. Она не хотела жить с нами, там, где ее не любят, а лишь жалеют. Видимо, дети с ней возились. И, видимо, ночью, когда стихает лес и становится слышен дальний поезд, что-то снилось ей, чудилось, ходило вокруг, похрустывало. Дом, крохотные ручки, зарывающиеся в шерсть, горячие солнечные пятна на животе, и окликающие голоса, и бег сломя голову, и кривые палки, за которыми надо прыгать в пруд. Она открывала глаза и видела над собой черный остов коляски. Как это в песне? «Мне было довольно того, что гвоздь остался после плаща». Нет, она не хотела жить с нами.
Больше еду не брала, от рук шарахалась. Уехали. Оставили еду в пакете. Вернулись через пару недель. На поляне не было никого. Пришел пьяный плотник, сказал, что коляску он скинул в овраг, туда же улезла собака, теперь она там. Полез в овраг. Собака меня не узнала, принялась вскидываться с хриплым лаем. Кашляла, бока ходили ходуном. Дались ей эти ручки! А дети-то помнят лето и эту свою лохматую неистовую игрушку? Маленькое сердце, бившееся у их ног?
—Дура! — сказал я собаке.— Ты не нуж-на! Никто к тебе сюда не придет. Зима скоро. Замерзнешь. Сдавайся!
Собака тоскливо смотрела мимо.
—Да брось ты ее, — сказал пьяный плотник, — а то, смотри, если что, пристрелю. Чего ей мучаться?
Дал плотнику денег, чтоб кидал ей сверху хлебца. «Это я могу!» — обрадовался плотник, засовывая деньги в карман. И мы уехали и закрутились, и вылетела из головы эта собака. Вчера вдруг приснилась. Кашляет в своем овраге, но тихо-тихо, чтоб не пришли и не убили. А вы говорите, не бывает вечной любви. У нас, да, не бывает.
Владимир Чернов
(Автор - Владимир Чернов. Светлая ему память)
Осень наступила, высохли цветы. Дачи опустели. Дождь. Пришел пьяный плотник, сказал, что возле оврага лежит собака, окопалась, надо бы пристрелить, бросалась на него, наверное, бешеная. Потащились к оврагу. Действительно, лежит. Маленькая, черная, насквозь промокшая, на шее перекрученный ошейник. Принялась рычать, грудью защищая свое имущество. Костлявую сломанную детскую коляску. Бросили в овраг, не добросили.
Достал колбасу. Оказалась проворной, цап и – на пост. Я терпелив, но не ангел, схватил за ошейник, поволок домой. Накормили, высушили. Собственная собака и кошка насупились, показывая, что, едва отвернемся, вышибут этого бомжа за дверь. Скулила, выпустили, исчезла.
Пришел пьяный плотник, сказал, что это собака с двенадцатой дачи, взяли щенком на лето для детей, уже уехали, ненужное выбросили в овраг, все забито, глухой забор. Где живут, он не знает. А собака – дура. Сторожит мусор.
Снова притащил. Царапала дверь. Выпустили, кинулась на пост. Она не хотела жить с нами, там, где ее не любят, а лишь жалеют. Видимо, дети с ней возились. И, видимо, ночью, когда стихает лес и становится слышен дальний поезд, что-то снилось ей, чудилось, ходило вокруг, похрустывало. Дом, крохотные ручки, зарывающиеся в шерсть, горячие солнечные пятна на животе, и окликающие голоса, и бег сломя голову, и кривые палки, за которыми надо прыгать в пруд. Она открывала глаза и видела над собой черный остов коляски. Как это в песне? «Мне было довольно того, что гвоздь остался после плаща». Нет, она не хотела жить с нами.
Больше еду не брала, от рук шарахалась. Уехали. Оставили еду в пакете. Вернулись через пару недель. На поляне не было никого. Пришел пьяный плотник, сказал, что коляску он скинул в овраг, туда же улезла собака, теперь она там. Полез в овраг. Собака меня не узнала, принялась вскидываться с хриплым лаем. Кашляла, бока ходили ходуном. Дались ей эти ручки! А дети-то помнят лето и эту свою лохматую неистовую игрушку? Маленькое сердце, бившееся у их ног?
—Дура! — сказал я собаке.— Ты не нуж-на! Никто к тебе сюда не придет. Зима скоро. Замерзнешь. Сдавайся!
Собака тоскливо смотрела мимо.
—Да брось ты ее, — сказал пьяный плотник, — а то, смотри, если что, пристрелю. Чего ей мучаться?
Дал плотнику денег, чтоб кидал ей сверху хлебца. «Это я могу!» — обрадовался плотник, засовывая деньги в карман. И мы уехали и закрутились, и вылетела из головы эта собака. Вчера вдруг приснилась. Кашляет в своем овраге, но тихо-тихо, чтоб не пришли и не убили. А вы говорите, не бывает вечной любви. У нас, да, не бывает.
Владимир Чернов
Autumn romance
(Author - Vladimir Chernov. Blessed memory of him)
Autumn has come, the flowers have dried up. The dachas were empty. Rain. A drunken carpenter came and said that there was a dog lying near the ravine, dug in, ought to shoot, rushed at him, probably mad. We dragged ourselves to the ravine. Indeed, it lies. Small, black, soaking wet, with a twisted collar around his neck. She began to growl, protecting her property with her chest. A bony, broken baby carriage. They threw it into a ravine, they didn’t throw it.
He took out a sausage. It turned out to be nimble, and - to the post. I am patient, but not an angel, I grabbed the collar and dragged me home. They fed and dried. Own dog and cat frowned, indicating that, as soon as we turned away, they would kick this bum out the door. Scully, released, disappeared.
A drunken carpenter came, said that it was a dog from the twelfth dacha, they took it as a puppy for the summer for the children, they already left, they threw unnecessary things into a ravine, everything was clogged, a blank fence. Where they live, he does not know. And the dog is a fool. Trash guards.
I brought it again. Scratching the door. They released me and rushed to the post. She did not want to live with us, where they do not love her, but only pity her. Apparently, the children were busy with her. And, apparently, at night, when the forest calms down and the distant train becomes audible, she dreamed of something, it seemed, walked around, crunched. A house, tiny hands buried in fur, hot sun spots on the belly, and shouting voices, and headlong running, and crooked sticks, after which one must jump into the pond. She opened her eyes and saw the black frame of the carriage above her. How is it in the song? "It was enough for me that the nail remained after the cloak." No, she didn't want to live with us.
I didn't take any more food, I shied away from my hands. We left. We left the food in the package. We returned after a couple of weeks. There was no one in the clearing. A drunken carpenter came and said that he had thrown the carriage into the ravine, the dog had climbed up there, now it is there. Climbed into the ravine. The dog did not recognize me, it began to throw itself up with a hoarse bark. She coughed, her sides were shaking. These pens were given to her! Do the children remember the summer and their furious shaggy toy? The little heart beating at their feet?
- You fool! - I said to the dog. - You are not needed! Nobody will come to you here. Winter is coming soon. Freeze. Give up!
The dog looked longingly past.
“Throw her away,” said the drunken carpenter, “otherwise, look, if anything, I'll shoot her. Why should she suffer?
He gave the carpenter money to throw a loaf of bread on top of her. "I can do that!" The carpenter rejoiced, thrusting money into his pocket. And we left and started spinning, and this dog flew out of my head. Yesterday I suddenly dreamed. He coughs in his ravine, but quietly, so that they don't come and kill. And you say there is no eternal love. With us, yes, it does not happen.
Vladimir Chernov
(Author - Vladimir Chernov. Blessed memory of him)
Autumn has come, the flowers have dried up. The dachas were empty. Rain. A drunken carpenter came and said that there was a dog lying near the ravine, dug in, ought to shoot, rushed at him, probably mad. We dragged ourselves to the ravine. Indeed, it lies. Small, black, soaking wet, with a twisted collar around his neck. She began to growl, protecting her property with her chest. A bony, broken baby carriage. They threw it into a ravine, they didn’t throw it.
He took out a sausage. It turned out to be nimble, and - to the post. I am patient, but not an angel, I grabbed the collar and dragged me home. They fed and dried. Own dog and cat frowned, indicating that, as soon as we turned away, they would kick this bum out the door. Scully, released, disappeared.
A drunken carpenter came, said that it was a dog from the twelfth dacha, they took it as a puppy for the summer for the children, they already left, they threw unnecessary things into a ravine, everything was clogged, a blank fence. Where they live, he does not know. And the dog is a fool. Trash guards.
I brought it again. Scratching the door. They released me and rushed to the post. She did not want to live with us, where they do not love her, but only pity her. Apparently, the children were busy with her. And, apparently, at night, when the forest calms down and the distant train becomes audible, she dreamed of something, it seemed, walked around, crunched. A house, tiny hands buried in fur, hot sun spots on the belly, and shouting voices, and headlong running, and crooked sticks, after which one must jump into the pond. She opened her eyes and saw the black frame of the carriage above her. How is it in the song? "It was enough for me that the nail remained after the cloak." No, she didn't want to live with us.
I didn't take any more food, I shied away from my hands. We left. We left the food in the package. We returned after a couple of weeks. There was no one in the clearing. A drunken carpenter came and said that he had thrown the carriage into the ravine, the dog had climbed up there, now it is there. Climbed into the ravine. The dog did not recognize me, it began to throw itself up with a hoarse bark. She coughed, her sides were shaking. These pens were given to her! Do the children remember the summer and their furious shaggy toy? The little heart beating at their feet?
- You fool! - I said to the dog. - You are not needed! Nobody will come to you here. Winter is coming soon. Freeze. Give up!
The dog looked longingly past.
“Throw her away,” said the drunken carpenter, “otherwise, look, if anything, I'll shoot her. Why should she suffer?
He gave the carpenter money to throw a loaf of bread on top of her. "I can do that!" The carpenter rejoiced, thrusting money into his pocket. And we left and started spinning, and this dog flew out of my head. Yesterday I suddenly dreamed. He coughs in his ravine, but quietly, so that they don't come and kill. And you say there is no eternal love. With us, yes, it does not happen.
Vladimir Chernov
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Аля Клюева
