День пятый, 24 июля.
Начался с появлением в моем вагончике руководителя клуба дайверов А.Егорова – в семь утра он искал ключи от вагончика с оборудованием. Ясное дело, что я ключей никаких не держу, у меня есть за хранение снаряжения ответственные – и их тоже разбудили в семь утра. А потом юные дайверы пошли нырять, а я – досыпать свои законные
Утром вчерне спланировали день, группа исследователей усадеб и окопов ушла героически искать Косорымы, источая запах пропитки от клещей и одевшись не по погоде тепло – термометр уверенно полз к 30.
Что за «Косорымы»? И почему такое название. Это долгая история. Если вкратце – то Михаил Степанович Вревский (один из наследников тех самых Осиповых-Вульф, что владели Тригорским, будущий физик и химик, членкор и лауреат Ленинской премии), получил еще до революции в наследствонебольшой кусочек земельных владений, ранее входивших в состав Тригорского. И приказал там построить охотничий домик. Дело было в начале ХХв. Охотничий домик оброс хозпостройками и превратился в усадебку. И что характерно, что усадебка была на таком удалении от всех проезжих дорог, что буря 18 года, в огне которой сгорели все усадьбы в окрестностях, включая и само Тригрское, его не затронула. Не дошли туда дезертиры, устроившие погромы во всех соседних дворянских гнездах. Но в Великую Отечественную в тех краях неуклюже и громко ворочались две армии. Одна немецкая старалась удержать берег Великой, а другая – Советская рвалась за реку, чтобы перекрыть проход врага по Киевскому шоссе. Пять месяцев противостояния не оставили в округе и единого целого дома. Облагороженные леса и сады-огродоы заросли а от построек остались одни фундаменты. Для нас это не впервой, однако, такой тайны и неясности с усадьбой мы раньше не встречали. Ну, тем интересней. В лес идут люди, уже исследовавшие усадьбы на Лысой Горе и в Дериглазово, так что у них глаз наметаный.
А я… ну меня как обычно завхоз отправила в магазин за продуктами (куда их столько уходит?). Выходим с ребятами из магазина - подходит юноша типа с ДЦП, хромает такой, ножку изгибает и ручку... подайте, говорит десять рублей, на хлебушек.. ну я Анечке говорю – у нас там где то полбуханки в пакетах – дай гражданину. А гражданин как побежит…. Не хочет хлебушка значит.
Начался с появлением в моем вагончике руководителя клуба дайверов А.Егорова – в семь утра он искал ключи от вагончика с оборудованием. Ясное дело, что я ключей никаких не держу, у меня есть за хранение снаряжения ответственные – и их тоже разбудили в семь утра. А потом юные дайверы пошли нырять, а я – досыпать свои законные
Утром вчерне спланировали день, группа исследователей усадеб и окопов ушла героически искать Косорымы, источая запах пропитки от клещей и одевшись не по погоде тепло – термометр уверенно полз к 30.
Что за «Косорымы»? И почему такое название. Это долгая история. Если вкратце – то Михаил Степанович Вревский (один из наследников тех самых Осиповых-Вульф, что владели Тригорским, будущий физик и химик, членкор и лауреат Ленинской премии), получил еще до революции в наследствонебольшой кусочек земельных владений, ранее входивших в состав Тригорского. И приказал там построить охотничий домик. Дело было в начале ХХв. Охотничий домик оброс хозпостройками и превратился в усадебку. И что характерно, что усадебка была на таком удалении от всех проезжих дорог, что буря 18 года, в огне которой сгорели все усадьбы в окрестностях, включая и само Тригрское, его не затронула. Не дошли туда дезертиры, устроившие погромы во всех соседних дворянских гнездах. Но в Великую Отечественную в тех краях неуклюже и громко ворочались две армии. Одна немецкая старалась удержать берег Великой, а другая – Советская рвалась за реку, чтобы перекрыть проход врага по Киевскому шоссе. Пять месяцев противостояния не оставили в округе и единого целого дома. Облагороженные леса и сады-огродоы заросли а от построек остались одни фундаменты. Для нас это не впервой, однако, такой тайны и неясности с усадьбой мы раньше не встречали. Ну, тем интересней. В лес идут люди, уже исследовавшие усадьбы на Лысой Горе и в Дериглазово, так что у них глаз наметаный.
А я… ну меня как обычно завхоз отправила в магазин за продуктами (куда их столько уходит?). Выходим с ребятами из магазина - подходит юноша типа с ДЦП, хромает такой, ножку изгибает и ручку... подайте, говорит десять рублей, на хлебушек.. ну я Анечке говорю – у нас там где то полбуханки в пакетах – дай гражданину. А гражданин как побежит…. Не хочет хлебушка значит.
Day five, July 24.
It began when A. Egorov, the head of the divers' club, appeared in my trailer - at seven in the morning he was looking for the keys to the trailer with the equipment. It's clear that I don't keep any keys, I have people responsible for storing the equipment - and they were also woken up at seven in the morning. And then the young divers went to dive, and I - to fill up my legitimate
In the morning, we planned the day in rough form, a group of researchers of estates and trenches went to heroically look for Kosorymy, exuding the smell of impregnation from ticks and dressed not for the weather, warmly - the thermometer confidently crawled by 30.
What kind of "Kosoryms"? And why such a name. It's a long story. In short, Mikhail Stepanovich Vrevsky (one of the heirs of the very Osipov-Wulfs who owned Trigorsky, the future physicist and chemist, member of the correspondent and laureate of the Lenin Prize), even before the revolution, inherited a small piece of land holdings that had previously been part of Trigorsky. And he ordered to build a hunting lodge there. It was at the beginning of the 20th century. The hunting lodge was overgrown with farm buildings and turned into a manor house. And what is characteristic is that the estate was at such a distance from all roadways that the storm of 18, in the fire of which all the estates in the vicinity, including Trigrskoe itself, burned down, did not affect it. The deserters did not reach there, having organized pogroms in all neighboring noble nests. But in the Great Patriotic War in those parts two armies were tossing and turning clumsily and loudly. One German tried to hold the bank of the Great, and the other, Soviet, was torn across the river to block the enemy's passage along the Kiev highway. Five months of confrontation did not leave a single whole house in the district. Ennobled forests and orchards are overgrown and only foundations remain from the buildings. This is not the first time for us, however, we have never met such a mystery and ambiguity with the estate. Well, all the more interesting. People who have already explored the estates on Lysaya Gora and Deriglazovo are going into the forest, so they have a trained eye.
And I ... well, as usual, the manager sent me to the grocery store (where do so many of them go?). We leave the store with the guys - a young man with cerebral palsy comes up, he limps, he bends his leg and a handle ... give it, he says ten rubles, for bread .. well, I say to Anya - we have half a loaf in bags somewhere - give it to a citizen. And how the citizen will run ... Doesn't want bread means.
It began when A. Egorov, the head of the divers' club, appeared in my trailer - at seven in the morning he was looking for the keys to the trailer with the equipment. It's clear that I don't keep any keys, I have people responsible for storing the equipment - and they were also woken up at seven in the morning. And then the young divers went to dive, and I - to fill up my legitimate
In the morning, we planned the day in rough form, a group of researchers of estates and trenches went to heroically look for Kosorymy, exuding the smell of impregnation from ticks and dressed not for the weather, warmly - the thermometer confidently crawled by 30.
What kind of "Kosoryms"? And why such a name. It's a long story. In short, Mikhail Stepanovich Vrevsky (one of the heirs of the very Osipov-Wulfs who owned Trigorsky, the future physicist and chemist, member of the correspondent and laureate of the Lenin Prize), even before the revolution, inherited a small piece of land holdings that had previously been part of Trigorsky. And he ordered to build a hunting lodge there. It was at the beginning of the 20th century. The hunting lodge was overgrown with farm buildings and turned into a manor house. And what is characteristic is that the estate was at such a distance from all roadways that the storm of 18, in the fire of which all the estates in the vicinity, including Trigrskoe itself, burned down, did not affect it. The deserters did not reach there, having organized pogroms in all neighboring noble nests. But in the Great Patriotic War in those parts two armies were tossing and turning clumsily and loudly. One German tried to hold the bank of the Great, and the other, Soviet, was torn across the river to block the enemy's passage along the Kiev highway. Five months of confrontation did not leave a single whole house in the district. Ennobled forests and orchards are overgrown and only foundations remain from the buildings. This is not the first time for us, however, we have never met such a mystery and ambiguity with the estate. Well, all the more interesting. People who have already explored the estates on Lysaya Gora and Deriglazovo are going into the forest, so they have a trained eye.
And I ... well, as usual, the manager sent me to the grocery store (where do so many of them go?). We leave the store with the guys - a young man with cerebral palsy comes up, he limps, he bends his leg and a handle ... give it, he says ten rubles, for bread .. well, I say to Anya - we have half a loaf in bags somewhere - give it to a citizen. And how the citizen will run ... Doesn't want bread means.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сева Пежемский
