"ЖЕЛЕ
Жарковой Людмиле Петровне посвящается
«Но уже сейчас патологоанатомы России бьют тревогу, печень людей употреблявших пиво похожа на гель или желе!»
Из выступления 06 декабря 2013 года в РАРе (Москва) об использовании несоложённого зерна для пивоварения.
Викентий Сидорович трудился патологоанатом. Он уже не был удивлён, когда при вскрытии тридцать девятого по счёту только за эту неделю трупа вместо печени он обнаружил растекающийся в разные стороны студень. Нечто подобное он регулярно наблюдал последние года три. На пандемию это было не похоже, но в последнее время случаи резко участились.
Но сейчас Викентий заметил, жидкость в желудке покойного около двух литров не успела перевариться.
- Внезапная смерть, - подумал Викентий Сидорович, но произнёс почему-то выхваченную откуда-то из подсознания фразу - À la Mort Subite!
Сомнений не было – в желудке усопшего было не что иное, как пиво. Недолго думая, Викентий с пробами направился в соседнюю комнату, которая представляла из себя исследовательскую лабораторию. Мало кто знает, что все без исключения российские морги и патологоанатомические отделения пару лет назад были оснащены жидкостными хроматографами Министерством здравоохранения. Работать стало легче и много интереснее, хотя Викентию достался не самый дорогой агрегат, всего лишь тысяч за пятнадцать евро, или около того.
Результаты просто ошеломили Викентия. Состав пива явно свидетельствовал о том, что сторонних сахаров в нём было более двух процентов, а несоложённого зерна – свыше двадцати.
Викентий нервно порылся в ящике письменного стола, извлёк из его недр записную книжку и набрал номер Анри Дюруа, трудившегося в предместьях Брюсселя.
- Анри, добрый день! Приношу извинения, что отрываю Вас от работы. Помните, мы встречались с Вами в прошлом июле на всемирном конгрессе патологоанатомов в Цюрихе. Не могли бы Вы уделить мне немного Вашего драгоценного времени?
- Bonjour, Викентий. Давно не виделись. Вы так внезапно пропали с этой шведской блондинкой, что мы так и не успели закончить наш диспут про аспекты поражения печени. Как кстати её звали, эту шведку? Агата? Не помню…
- Анри, её звали Агнеттой. Но я хотел бы проконсультироваться с Вами не о ней, а как раз по вопросам поражения печени. Сталкивались ли Вы при вскрытии с их желеподобными формами. У меня несколько очень интересных случаев, которые, как мне кажется, вырисовываются в некую стройную закономерность.
- Викентий, друг мой, у меня обширная статистика на сей счёт, которой я могу с Вами безвозмездно поделиться. Мною было неоднократно замечено, что, скажем, желеобразная печень красного цвета с вишнёвым запахом явно свидетельствует о том, что её бывший владелец злоупотреблял криками и прочими фруктовыми ламбиками. Беловатый и мутный цвет печени с ароматом кориандра и апельсиновых корок красочно говорит нам о том, что в рационе усопшего преимущественно превалировали бланши. Резкий, кислый запах скотного двора наводит на мысли о гёзах и сезонах. Oui-oui, mon ami, некоторые сорта бельгийского пива могут быть причиной определённой симптоматики. Но, Вы же знаете, я увлечён совсем другой областью, и у меня просто нет времени на систематизацию результатов этих наблюдений. Но вы можете воспользоваться моими данными. Я попрошу моего ассистента переслать Вам записи. И всё же что там было с Агнетой?
Викентию Сидоровичу из вежливости, дабы не обидеть Анри своей неучтивостью, пришлось потратить полтора часа в красочных рассказах о своих спонтанных любовных похождениях с коллегой из Мальмё. Тогда на приёме после конгресса было выпито много всевозможного алкоголя, и деловые знакомства непринуждённо и порой страстно перетекали в иную плоскость.
Викентий перелистнул страницу записной книжки, и в телефонной трубке зазвучали раммштайновский «Ich will» в исполнении детского хора берлинского телевиденья и заунывное всхлипывание только что выключенной бензопилы.
- Это Ганс? – неуверенно начал Викентий Сидорович.
- Да, это Ганс. А это кто? И что надо? – ответил по-немецки грубый голос.
- Это Викентий из России…
- Здравствуй, камерад! Чего тебе? Только, пожалуйста, быстро, у меня сегодня много работы.
- Ганс, я сейчас провожу исследования о поражении печени. Были ли у Вас случаи, когда печень превращалась в желе или гель?
- Нет, у нас в Баварии, ни одного такого случая не встречалось. Ни одного. Однако, мне известны подобные факты в Нойцелле, это в Восточных землях. Но ведь там пьют всякую дрянь. Возможно, их пиво и провоцирует эти метаморфозы. Правда, детальных исследований я не проводил. Прошу простить, Викентий, но я очень занят. Ты же знаешь Фридриха, он восточный немец, позвони ему. Так будет вернее. И Фридрих будет рад пообщаться с тобой, и ты получишь достоверную информацию из первых рук. Entschuldigung! Auf Wiedersehen!
Прежде, чем трубке раздались короткие гудки, Викентий успел вновь услышать звук бензопилы.
Но свой третий звонок Викентий совершил не в Дрезден, а в Дублин. Тим О’Дулитл долго не подходил к телефону, но когда он снял трубку, сразу стало ясно, что он пьян в стельку.
- Вик, дружище! Нас всех ждёт эта участь. Я давно догадывался, что именно Гиннесс – причина гелеобразной печени, но мне никто не верил. Меня даже несколько раз пытались исключить из гильдии патологоанатомов за ересь, как они выразились. Сраное пивное лобби!!! Да, пошли они ко всем чертям, идиоты! У меня же десятки тысяч вскрытий с одной и той же картиной. Только за сегодня дюжина жмуриков с соплями вместо печени. Я прямо сейчас тебе на мыло сброшу фотки. Лови. А вообще, Вик, приезжай, убедишься сам. Буду рад видеть тебя.
- Всё сходится, - подумал Викентий, - Если в пиве используют несоложённое зерно, или, прости господи, сахар, то печень превращается…, печень превращается…, превращается печень вот в это самое желе. А там, где пьют пиво, сваренное исключительно из солода, с печенью видимых видоизменений не происходит… Надо срочно браться за научную работу, пока кто-нибудь не перехватил инициативу.
Под низкими сводами морга стал сгущаться приторный аромат нобелевской премии по физиологии и медицине. Когда запах премии стал уже совсем невыносимым, Викентий Сидорович проснулся.
На столе перед ним стояла початая бутылка с кровью христианских младенцев.
- Приснится же такое! Совсем я заработался, - подумал Викентий и допил остатки, - Нужно торопиться, а то директор пивзавода будет опять ругать за опоздание.
Викентий направился в подвал морга, где проходил секретный масонский трубопровод «Калькутта – Лондон», и нацедил пару канистр копытной мази. Работа патологоанатомом была лишь прикрытием, но она также открывала безграничный доступ к трупному яду. А основной задачей Викентия была организация и курирование разветвлённой сети подпольных поставок порошка для пивоварения. Состоял он исключительно из химии и лишь небольшого количества генномодифицированного несоложённого ячменя. Цель тайного подразделения была сложна и в тоже время ответственна - полностью истребить местное население и заселить освободившиеся территории гиперборейцами. Работа была тяжёлой и рутинной, но год от года приносила впечатляющие результаты и личное удовлетворение. Викентия руководство хвалило.
Он выбрался из морга на улицу, забросил канистры в багажник своей машины и направился к ближайшему пивзаводу.
Всходило осеннее солнце. Первые робкие лучи осветили хмельник, высаженный Викентием Сидоровичем вдоль дороги ещё четыре года назад. Необычно большие хмелевые шишки уже успели налиться женскими гормонами и были готовы к сбору урожая.
Викентий улыбнулся. Всё шло по плану. Начинался новый день."
© [id76796401|Юрий Катунин], http://www.beercult.ru/profiles/blogs/zhele?xg_source=activity
Жарковой Людмиле Петровне посвящается
«Но уже сейчас патологоанатомы России бьют тревогу, печень людей употреблявших пиво похожа на гель или желе!»
Из выступления 06 декабря 2013 года в РАРе (Москва) об использовании несоложённого зерна для пивоварения.
Викентий Сидорович трудился патологоанатом. Он уже не был удивлён, когда при вскрытии тридцать девятого по счёту только за эту неделю трупа вместо печени он обнаружил растекающийся в разные стороны студень. Нечто подобное он регулярно наблюдал последние года три. На пандемию это было не похоже, но в последнее время случаи резко участились.
Но сейчас Викентий заметил, жидкость в желудке покойного около двух литров не успела перевариться.
- Внезапная смерть, - подумал Викентий Сидорович, но произнёс почему-то выхваченную откуда-то из подсознания фразу - À la Mort Subite!
Сомнений не было – в желудке усопшего было не что иное, как пиво. Недолго думая, Викентий с пробами направился в соседнюю комнату, которая представляла из себя исследовательскую лабораторию. Мало кто знает, что все без исключения российские морги и патологоанатомические отделения пару лет назад были оснащены жидкостными хроматографами Министерством здравоохранения. Работать стало легче и много интереснее, хотя Викентию достался не самый дорогой агрегат, всего лишь тысяч за пятнадцать евро, или около того.
Результаты просто ошеломили Викентия. Состав пива явно свидетельствовал о том, что сторонних сахаров в нём было более двух процентов, а несоложённого зерна – свыше двадцати.
Викентий нервно порылся в ящике письменного стола, извлёк из его недр записную книжку и набрал номер Анри Дюруа, трудившегося в предместьях Брюсселя.
- Анри, добрый день! Приношу извинения, что отрываю Вас от работы. Помните, мы встречались с Вами в прошлом июле на всемирном конгрессе патологоанатомов в Цюрихе. Не могли бы Вы уделить мне немного Вашего драгоценного времени?
- Bonjour, Викентий. Давно не виделись. Вы так внезапно пропали с этой шведской блондинкой, что мы так и не успели закончить наш диспут про аспекты поражения печени. Как кстати её звали, эту шведку? Агата? Не помню…
- Анри, её звали Агнеттой. Но я хотел бы проконсультироваться с Вами не о ней, а как раз по вопросам поражения печени. Сталкивались ли Вы при вскрытии с их желеподобными формами. У меня несколько очень интересных случаев, которые, как мне кажется, вырисовываются в некую стройную закономерность.
- Викентий, друг мой, у меня обширная статистика на сей счёт, которой я могу с Вами безвозмездно поделиться. Мною было неоднократно замечено, что, скажем, желеобразная печень красного цвета с вишнёвым запахом явно свидетельствует о том, что её бывший владелец злоупотреблял криками и прочими фруктовыми ламбиками. Беловатый и мутный цвет печени с ароматом кориандра и апельсиновых корок красочно говорит нам о том, что в рационе усопшего преимущественно превалировали бланши. Резкий, кислый запах скотного двора наводит на мысли о гёзах и сезонах. Oui-oui, mon ami, некоторые сорта бельгийского пива могут быть причиной определённой симптоматики. Но, Вы же знаете, я увлечён совсем другой областью, и у меня просто нет времени на систематизацию результатов этих наблюдений. Но вы можете воспользоваться моими данными. Я попрошу моего ассистента переслать Вам записи. И всё же что там было с Агнетой?
Викентию Сидоровичу из вежливости, дабы не обидеть Анри своей неучтивостью, пришлось потратить полтора часа в красочных рассказах о своих спонтанных любовных похождениях с коллегой из Мальмё. Тогда на приёме после конгресса было выпито много всевозможного алкоголя, и деловые знакомства непринуждённо и порой страстно перетекали в иную плоскость.
Викентий перелистнул страницу записной книжки, и в телефонной трубке зазвучали раммштайновский «Ich will» в исполнении детского хора берлинского телевиденья и заунывное всхлипывание только что выключенной бензопилы.
- Это Ганс? – неуверенно начал Викентий Сидорович.
- Да, это Ганс. А это кто? И что надо? – ответил по-немецки грубый голос.
- Это Викентий из России…
- Здравствуй, камерад! Чего тебе? Только, пожалуйста, быстро, у меня сегодня много работы.
- Ганс, я сейчас провожу исследования о поражении печени. Были ли у Вас случаи, когда печень превращалась в желе или гель?
- Нет, у нас в Баварии, ни одного такого случая не встречалось. Ни одного. Однако, мне известны подобные факты в Нойцелле, это в Восточных землях. Но ведь там пьют всякую дрянь. Возможно, их пиво и провоцирует эти метаморфозы. Правда, детальных исследований я не проводил. Прошу простить, Викентий, но я очень занят. Ты же знаешь Фридриха, он восточный немец, позвони ему. Так будет вернее. И Фридрих будет рад пообщаться с тобой, и ты получишь достоверную информацию из первых рук. Entschuldigung! Auf Wiedersehen!
Прежде, чем трубке раздались короткие гудки, Викентий успел вновь услышать звук бензопилы.
Но свой третий звонок Викентий совершил не в Дрезден, а в Дублин. Тим О’Дулитл долго не подходил к телефону, но когда он снял трубку, сразу стало ясно, что он пьян в стельку.
- Вик, дружище! Нас всех ждёт эта участь. Я давно догадывался, что именно Гиннесс – причина гелеобразной печени, но мне никто не верил. Меня даже несколько раз пытались исключить из гильдии патологоанатомов за ересь, как они выразились. Сраное пивное лобби!!! Да, пошли они ко всем чертям, идиоты! У меня же десятки тысяч вскрытий с одной и той же картиной. Только за сегодня дюжина жмуриков с соплями вместо печени. Я прямо сейчас тебе на мыло сброшу фотки. Лови. А вообще, Вик, приезжай, убедишься сам. Буду рад видеть тебя.
- Всё сходится, - подумал Викентий, - Если в пиве используют несоложённое зерно, или, прости господи, сахар, то печень превращается…, печень превращается…, превращается печень вот в это самое желе. А там, где пьют пиво, сваренное исключительно из солода, с печенью видимых видоизменений не происходит… Надо срочно браться за научную работу, пока кто-нибудь не перехватил инициативу.
Под низкими сводами морга стал сгущаться приторный аромат нобелевской премии по физиологии и медицине. Когда запах премии стал уже совсем невыносимым, Викентий Сидорович проснулся.
На столе перед ним стояла початая бутылка с кровью христианских младенцев.
- Приснится же такое! Совсем я заработался, - подумал Викентий и допил остатки, - Нужно торопиться, а то директор пивзавода будет опять ругать за опоздание.
Викентий направился в подвал морга, где проходил секретный масонский трубопровод «Калькутта – Лондон», и нацедил пару канистр копытной мази. Работа патологоанатомом была лишь прикрытием, но она также открывала безграничный доступ к трупному яду. А основной задачей Викентия была организация и курирование разветвлённой сети подпольных поставок порошка для пивоварения. Состоял он исключительно из химии и лишь небольшого количества генномодифицированного несоложённого ячменя. Цель тайного подразделения была сложна и в тоже время ответственна - полностью истребить местное население и заселить освободившиеся территории гиперборейцами. Работа была тяжёлой и рутинной, но год от года приносила впечатляющие результаты и личное удовлетворение. Викентия руководство хвалило.
Он выбрался из морга на улицу, забросил канистры в багажник своей машины и направился к ближайшему пивзаводу.
Всходило осеннее солнце. Первые робкие лучи осветили хмельник, высаженный Викентием Сидоровичем вдоль дороги ещё четыре года назад. Необычно большие хмелевые шишки уже успели налиться женскими гормонами и были готовы к сбору урожая.
Викентий улыбнулся. Всё шло по плану. Начинался новый день."
© [id76796401|Юрий Катунин], http://www.beercult.ru/profiles/blogs/zhele?xg_source=activity
"JELLY
Zharkova Lyudmila Petrovna dedicated to
"But already now the pathologists of Russia are sounding the alarm, the liver of people who drank beer looks like a gel or jelly!"
From a speech on December 6, 2013 in RAR (Moscow) on the use of unmalted grain for brewing.
Vikenty Sidorovich worked as a pathologist. He was no longer surprised when, during the autopsy of the thirty-ninth in a row only this week, instead of a liver, he found jelly spreading in different directions. He has regularly observed something similar for the last three years. It didn’t look like a pandemic, but recently cases have increased dramatically.
But now Vincent noticed that the liquid in the stomach of the deceased, about two liters, did not have time to digest.
“Sudden death,” thought Vikenty Sidorovich, but for some reason uttered a phrase snatched from somewhere from the subconscious - À la Mort Subite!
There was no doubt that there was nothing more than beer in the stomach of the deceased. Without thinking twice, Vikenty went with samples to the next room, which was a research laboratory. Few people know that, without exception, all Russian morgues and pathological departments were equipped with liquid chromatographs by the Ministry of Health a couple of years ago. It became easier and much more interesting to work, although Vikentiy did not get the most expensive unit, only thousand for fifteen euros, or so.
The results simply stunned Vincent. The composition of the beer clearly indicated that there were more than two percent of third-party sugars in it, and over twenty percent of unmalted grains.
Vincent nervously rummaged in a desk drawer, took out a notebook from its depths and dialed the number of Henri Duroy, who worked on the outskirts of Brussels.
- Henri, good afternoon! I apologize for interrupting your work. Remember, we met with you last July at the World Congress of Pathologists in Zurich. Could you please give me some of your precious time?
- Bonjour, Vincent. Long time no see. You disappeared so suddenly with this Swedish blonde that we never had time to finish our dispute about the aspects of liver damage. By the way, what was her name, this Swede? Agatha? I do not remember…
- Henri, her name was Agnetta. But I would like to consult with you not about her, but just about liver damage. Did you come across their jelly-like forms during autopsy? I have several very interesting cases, which, it seems to me, are emerging in a kind of harmonious pattern.
- Vincent, my friend, I have extensive statistics on this subject, which I can share with you free of charge. I have repeatedly observed that, say, a jelly-like red liver with a cherry smell clearly indicates that its former owner abused screams and other fruit lambics. The whitish and cloudy color of the liver with the aroma of coriander and orange peels colorfully tells us that blanches predominated in the deceased's diet. The pungent, sour smell of the barnyard is suggestive of gueuze and seasons. Oui-oui, mon ami, some Belgian beers can cause certain symptoms. But, you know, I am fascinated by a completely different field, and I simply do not have time to systematize the results of these observations. But you can use my data. I will ask my assistant to send you the records. And yet what happened to Agneta?
Vikenty Sidorovich, out of politeness, so as not to offend Anri with his impoliteness, had to spend an hour and a half in colorful stories about his spontaneous love affairs with a colleague from Malmö. Then, at a reception after the congress, a lot of all kinds of alcohol were drunk, and business acquaintances, naturally and sometimes passionately, flowed into another plane.
Vincent turned a page of his notebook, and in the telephone receiver rangstein's "Ich will" performed by the Berlin TV children's choir and the mournful sobbing of a chainsaw that had just been switched off.
- Is that Hans? - Vikenty Sidorovich began uncertainly.
- Yes, it's Hans. Who's that? And what do you need? A rough voice answered in German.
- This is Vikenty from Russia ...
- Hello, Camerad! What do you want? Just please quickly, I have a lot of work to do today.
- Hans, I am currently doing research on liver damage. Have you ever had a case when the liver turned into jelly or gel?
- No, in Bavaria, not a single such case was encountered. No one. However, I know similar facts in Neuzell, this is in the Eastern lands. But they drink all sorts of rubbish there. Perhaps their beer provokes these metamorphoses. True, I did not conduct detailed research. Excuse me, Vincent, but I'm very busy. You know Friedrich, he is an East German, call him. It will be more correct. And Frederick will be happy to talk to you, and you will receive reliable information first-hand. Entschuldigung! Auf Wiedersehen!
Before the receiver heard short beeps, Vikenty managed to hear the sound of a chainsaw again.
But Vikenty made his third call not to Dresden, but to Dublin. Tim O'Doolittle did not answer the phone for a long time, but when he answered the phone, it immediately became clear that
Zharkova Lyudmila Petrovna dedicated to
"But already now the pathologists of Russia are sounding the alarm, the liver of people who drank beer looks like a gel or jelly!"
From a speech on December 6, 2013 in RAR (Moscow) on the use of unmalted grain for brewing.
Vikenty Sidorovich worked as a pathologist. He was no longer surprised when, during the autopsy of the thirty-ninth in a row only this week, instead of a liver, he found jelly spreading in different directions. He has regularly observed something similar for the last three years. It didn’t look like a pandemic, but recently cases have increased dramatically.
But now Vincent noticed that the liquid in the stomach of the deceased, about two liters, did not have time to digest.
“Sudden death,” thought Vikenty Sidorovich, but for some reason uttered a phrase snatched from somewhere from the subconscious - À la Mort Subite!
There was no doubt that there was nothing more than beer in the stomach of the deceased. Without thinking twice, Vikenty went with samples to the next room, which was a research laboratory. Few people know that, without exception, all Russian morgues and pathological departments were equipped with liquid chromatographs by the Ministry of Health a couple of years ago. It became easier and much more interesting to work, although Vikentiy did not get the most expensive unit, only thousand for fifteen euros, or so.
The results simply stunned Vincent. The composition of the beer clearly indicated that there were more than two percent of third-party sugars in it, and over twenty percent of unmalted grains.
Vincent nervously rummaged in a desk drawer, took out a notebook from its depths and dialed the number of Henri Duroy, who worked on the outskirts of Brussels.
- Henri, good afternoon! I apologize for interrupting your work. Remember, we met with you last July at the World Congress of Pathologists in Zurich. Could you please give me some of your precious time?
- Bonjour, Vincent. Long time no see. You disappeared so suddenly with this Swedish blonde that we never had time to finish our dispute about the aspects of liver damage. By the way, what was her name, this Swede? Agatha? I do not remember…
- Henri, her name was Agnetta. But I would like to consult with you not about her, but just about liver damage. Did you come across their jelly-like forms during autopsy? I have several very interesting cases, which, it seems to me, are emerging in a kind of harmonious pattern.
- Vincent, my friend, I have extensive statistics on this subject, which I can share with you free of charge. I have repeatedly observed that, say, a jelly-like red liver with a cherry smell clearly indicates that its former owner abused screams and other fruit lambics. The whitish and cloudy color of the liver with the aroma of coriander and orange peels colorfully tells us that blanches predominated in the deceased's diet. The pungent, sour smell of the barnyard is suggestive of gueuze and seasons. Oui-oui, mon ami, some Belgian beers can cause certain symptoms. But, you know, I am fascinated by a completely different field, and I simply do not have time to systematize the results of these observations. But you can use my data. I will ask my assistant to send you the records. And yet what happened to Agneta?
Vikenty Sidorovich, out of politeness, so as not to offend Anri with his impoliteness, had to spend an hour and a half in colorful stories about his spontaneous love affairs with a colleague from Malmö. Then, at a reception after the congress, a lot of all kinds of alcohol were drunk, and business acquaintances, naturally and sometimes passionately, flowed into another plane.
Vincent turned a page of his notebook, and in the telephone receiver rangstein's "Ich will" performed by the Berlin TV children's choir and the mournful sobbing of a chainsaw that had just been switched off.
- Is that Hans? - Vikenty Sidorovich began uncertainly.
- Yes, it's Hans. Who's that? And what do you need? A rough voice answered in German.
- This is Vikenty from Russia ...
- Hello, Camerad! What do you want? Just please quickly, I have a lot of work to do today.
- Hans, I am currently doing research on liver damage. Have you ever had a case when the liver turned into jelly or gel?
- No, in Bavaria, not a single such case was encountered. No one. However, I know similar facts in Neuzell, this is in the Eastern lands. But they drink all sorts of rubbish there. Perhaps their beer provokes these metamorphoses. True, I did not conduct detailed research. Excuse me, Vincent, but I'm very busy. You know Friedrich, he is an East German, call him. It will be more correct. And Frederick will be happy to talk to you, and you will receive reliable information first-hand. Entschuldigung! Auf Wiedersehen!
Before the receiver heard short beeps, Vikenty managed to hear the sound of a chainsaw again.
But Vikenty made his third call not to Dresden, but to Dublin. Tim O'Doolittle did not answer the phone for a long time, but when he answered the phone, it immediately became clear that
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Станислав Вагурин
