Маме 73. Она мне суёт груши и говорит извиняющимся тоном: - Они не очень красивые на вид, но очень вкусные! Ну и свои, без химии, ты любишь груши, бери.
Я беру. И ряженку беру. Потому что я люблю ряженку. А у неё в холодильнике «случайно есть одна баночка, ты только послезавтра уезжаешь, ещё пару раз поужинаешь».
Выхожу, сажусь в машину, еду.
Я опять куда-то еду. Мечусь по городам и весям. Меняю города и часовые пояса. Заезжаю к маме, когда получается. Уже после всех дел. После кофе с подружками и маникюра в салоне. Привожу чего-нибудь вкусного, быстро спрашиваю о делах, нетерпеливо выслушиваю – ну какие у них с папой дела-то ? – иронизирую по поводу её напрасных и малозначимых с моей точки зрения тревог. И опять уезжаю – убегаю по своим делам.
Мама обязательно скажет мне, что я хожу раздетая, не кутаю горло, поэтому кашель и не проходит. Скажет, что я много работаю, и пора бы уже успокоиться. Согласится, что жизнь такая, сложная, и не страшно, если у меня не получается часто приезжать.
А мы живём в 40-ка километрах друг от друга. Я звоню ей регулярно и слушаю её неторопливые и подробные рассказы о базаре, о сестре, которой тяжело одной в селе, о том, что петрушка опять после дождя выросла и надо бы её срезать, и что помидоры закончились, даже зелёные, какая засуха была, и что кот Мурат потерял глаз, незнамо где лазил…
Мне неинтересно. И мне кажется, что в её жизни ничего важного не происходит. И я немного злюсь, когда она мне жалуется на свои болячки, а я её прошу-прошу пойти к врачу, а она отмахивается, а я же не доктор, ну откуда я знаю, какие лекарства надо пить, в конце концов?!
А мама мне вдруг жалобно так говорит: - Ну кому же я пожалуюсь, если не тебе?...
И я застываю с телефонной трубкой в руке и понимаю, что я редкая сволочь. И что вот этот её звонкий и громкий голос в трубке, и все её слова и словечки, и наши извечные споры на тему, кто из нас прав, и выяснение отношений по поводу и без, и её нотации и мои поучения – всё это и есть наша жизнь. Та. которая здесь и сейчас...
Я срываюсь и еду к ней «незапланированно», она успевают пожарить мне рыбы, папа разрезает арбуз и хочет налить «молодого вина». Вина не могу, я за рулём. Он выпивает один, нахваливает. Мы смеёмся.
Я кутаюсь в мамину кофту, зябковато. Мама схватывается, бежит включать духовку, чтобы «немного нагреть кухню». И я опять – маленькая девочка, у которой всё-всё в полном порядке. И всё вкусно. И тепло. И нет никаких проблем…
Мама-мама, ты только живи долго, потому что я не знаю, как это, не слышать твой голос в телефонной трубке, потому что я не знаю, как это без твоей кухни, где ты меня кормишь ужином и стараешься, чтобы в доме было тепло…
Zoya Kazanzhy
Я беру. И ряженку беру. Потому что я люблю ряженку. А у неё в холодильнике «случайно есть одна баночка, ты только послезавтра уезжаешь, ещё пару раз поужинаешь».
Выхожу, сажусь в машину, еду.
Я опять куда-то еду. Мечусь по городам и весям. Меняю города и часовые пояса. Заезжаю к маме, когда получается. Уже после всех дел. После кофе с подружками и маникюра в салоне. Привожу чего-нибудь вкусного, быстро спрашиваю о делах, нетерпеливо выслушиваю – ну какие у них с папой дела-то ? – иронизирую по поводу её напрасных и малозначимых с моей точки зрения тревог. И опять уезжаю – убегаю по своим делам.
Мама обязательно скажет мне, что я хожу раздетая, не кутаю горло, поэтому кашель и не проходит. Скажет, что я много работаю, и пора бы уже успокоиться. Согласится, что жизнь такая, сложная, и не страшно, если у меня не получается часто приезжать.
А мы живём в 40-ка километрах друг от друга. Я звоню ей регулярно и слушаю её неторопливые и подробные рассказы о базаре, о сестре, которой тяжело одной в селе, о том, что петрушка опять после дождя выросла и надо бы её срезать, и что помидоры закончились, даже зелёные, какая засуха была, и что кот Мурат потерял глаз, незнамо где лазил…
Мне неинтересно. И мне кажется, что в её жизни ничего важного не происходит. И я немного злюсь, когда она мне жалуется на свои болячки, а я её прошу-прошу пойти к врачу, а она отмахивается, а я же не доктор, ну откуда я знаю, какие лекарства надо пить, в конце концов?!
А мама мне вдруг жалобно так говорит: - Ну кому же я пожалуюсь, если не тебе?...
И я застываю с телефонной трубкой в руке и понимаю, что я редкая сволочь. И что вот этот её звонкий и громкий голос в трубке, и все её слова и словечки, и наши извечные споры на тему, кто из нас прав, и выяснение отношений по поводу и без, и её нотации и мои поучения – всё это и есть наша жизнь. Та. которая здесь и сейчас...
Я срываюсь и еду к ней «незапланированно», она успевают пожарить мне рыбы, папа разрезает арбуз и хочет налить «молодого вина». Вина не могу, я за рулём. Он выпивает один, нахваливает. Мы смеёмся.
Я кутаюсь в мамину кофту, зябковато. Мама схватывается, бежит включать духовку, чтобы «немного нагреть кухню». И я опять – маленькая девочка, у которой всё-всё в полном порядке. И всё вкусно. И тепло. И нет никаких проблем…
Мама-мама, ты только живи долго, потому что я не знаю, как это, не слышать твой голос в телефонной трубке, потому что я не знаю, как это без твоей кухни, где ты меня кормишь ужином и стараешься, чтобы в доме было тепло…
Zoya Kazanzhy
Mom 73. She puts pears at me and says in an apologetic tone: - They are not very beautiful in appearance, but very tasty! Well, yours, no chemicals, you love pears, take them.
I take. And I take the fermented baked milk. Because I love fermented baked milk. And in her fridge "there is one jar by accident, you only leave the day after tomorrow and have dinner a couple more times."
I go out, get into the car, drive.
I'm going somewhere again. I rush about cities and villages. Changing cities and time zones. I stop by my mom when I can. After all the work. After coffee with girlfriends and manicure in the salon. I bring something tasty, quickly ask about business, listen impatiently - well, what are they doing with dad? - I am ironic about her vain and insignificant from my point of view worries. And again I leave - I run away on my own business.
Mom will definitely tell me that I walk around naked, do not wrap my throat, so the cough does not go away. He will say that I work a lot, and it would be time to calm down. She will agree that life is so difficult, and it's not scary if I can't come often.
And we live 40 kilometers from each other. I call her regularly and listen to her unhurried and detailed stories about the bazaar, about her sister, who is having a hard time alone in the village, that the parsley has grown again after the rain and should be cut off, and that the tomatoes are over, even green ones, what a drought it was, and that the cat Murat lost his eye, he did not know where he climbed ...
I am not interested. And it seems to me that nothing important is happening in her life. And I'm a little angry when she complains to me about her sores, and I ask her, I ask her to go to the doctor, and she waves it off, but I'm not a doctor, well, how do I know what drugs should be taken, after all ?!
And my mother suddenly says plaintively to me: - Well, who am I going to complain to if not to you? ...
And I freeze with a telephone receiver in my hand and realize that I am a rare bastard. And that this ringing and loud voice of hers in the receiver, and all her words and words, and our eternal disputes on the topic of which of us is right, and clarification of relations with or without, and her notations and my teachings - all this is our life. That. which is here and now ...
I break off and go to her "unplanned", she has time to fry my fish, dad cuts a watermelon and wants to pour "young wine". I can't wine, I'm driving. He drinks alone, praises. We laugh.
I wrap myself in my mother's jacket, chilly. Mom grabs, runs to turn on the oven to "heat the kitchen a little." And again, I am a little girl who has everything in perfect order. And everything is delicious. And warm. And there is no problem ...
Mom-mom, you just live long, because I don’t know how it is, not to hear your voice in the telephone receiver, because I don’t know how it is without your kitchen, where you feed me dinner and try to keep the house warmly…
Zoya Kazanzhy
I take. And I take the fermented baked milk. Because I love fermented baked milk. And in her fridge "there is one jar by accident, you only leave the day after tomorrow and have dinner a couple more times."
I go out, get into the car, drive.
I'm going somewhere again. I rush about cities and villages. Changing cities and time zones. I stop by my mom when I can. After all the work. After coffee with girlfriends and manicure in the salon. I bring something tasty, quickly ask about business, listen impatiently - well, what are they doing with dad? - I am ironic about her vain and insignificant from my point of view worries. And again I leave - I run away on my own business.
Mom will definitely tell me that I walk around naked, do not wrap my throat, so the cough does not go away. He will say that I work a lot, and it would be time to calm down. She will agree that life is so difficult, and it's not scary if I can't come often.
And we live 40 kilometers from each other. I call her regularly and listen to her unhurried and detailed stories about the bazaar, about her sister, who is having a hard time alone in the village, that the parsley has grown again after the rain and should be cut off, and that the tomatoes are over, even green ones, what a drought it was, and that the cat Murat lost his eye, he did not know where he climbed ...
I am not interested. And it seems to me that nothing important is happening in her life. And I'm a little angry when she complains to me about her sores, and I ask her, I ask her to go to the doctor, and she waves it off, but I'm not a doctor, well, how do I know what drugs should be taken, after all ?!
And my mother suddenly says plaintively to me: - Well, who am I going to complain to if not to you? ...
And I freeze with a telephone receiver in my hand and realize that I am a rare bastard. And that this ringing and loud voice of hers in the receiver, and all her words and words, and our eternal disputes on the topic of which of us is right, and clarification of relations with or without, and her notations and my teachings - all this is our life. That. which is here and now ...
I break off and go to her "unplanned", she has time to fry my fish, dad cuts a watermelon and wants to pour "young wine". I can't wine, I'm driving. He drinks alone, praises. We laugh.
I wrap myself in my mother's jacket, chilly. Mom grabs, runs to turn on the oven to "heat the kitchen a little." And again, I am a little girl who has everything in perfect order. And everything is delicious. And warm. And there is no problem ...
Mom-mom, you just live long, because I don’t know how it is, not to hear your voice in the telephone receiver, because I don’t know how it is without your kitchen, where you feed me dinner and try to keep the house warmly…
Zoya Kazanzhy
У записи 18 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катерина Николаенко
