Дети уходят из города
к чертовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им,
дети крадутся оврагами,
прут сквозь лес,
пишут родителям письма кошмарным почерком
на промакашках, вымазанных в земле.
Пишет Виталик:
«Ваши манипуляции,
ваши амбиции, акции напоказ
можете сунуть в...
я решил податься
в вольные пастухи.
Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина:
«Сами учитесь пакостям,
сами играйте в свой сериальный мир.
Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям
тайны чужие, травы в котле томить».
Пишет Вадим:
«Сами любуйтесь закатом
с мостиков города.
Я же уйду за борт.
Буду бродячим уличным музыкантом.
Нашел учителя флейты:
играет, как бог».
Взрослые
дорожат бетонными сотами,
бредят дедлайнами, спят, считают рубли.
Дети уходят из города.
В марте.
Сотнями.
Ни одного сбежавшего
не нашли.
к чертовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им,
дети крадутся оврагами,
прут сквозь лес,
пишут родителям письма кошмарным почерком
на промакашках, вымазанных в земле.
Пишет Виталик:
«Ваши манипуляции,
ваши амбиции, акции напоказ
можете сунуть в...
я решил податься
в вольные пастухи.
Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина:
«Сами учитесь пакостям,
сами играйте в свой сериальный мир.
Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям
тайны чужие, травы в котле томить».
Пишет Вадим:
«Сами любуйтесь закатом
с мостиков города.
Я же уйду за борт.
Буду бродячим уличным музыкантом.
Нашел учителя флейты:
играет, как бог».
Взрослые
дорожат бетонными сотами,
бредят дедлайнами, спят, считают рубли.
Дети уходят из города.
В марте.
Сотнями.
Ни одного сбежавшего
не нашли.
Children leave town
to hell.
Children leave town every March.
Throwing houses with computers, beds,
Throwing Dickens and Dumas into their satchels.
As if they always lacked thorns and bumps,
children creep in ravines,
twig through the forest
write letters to parents in nightmarish handwriting
on slips smeared in the ground.
Vitalik writes:
“Your manipulations,
your ambitions, shares on display
you can stick it in ...
I decided to go
into free shepherds.
Will not come back. Until".
Christina writes:
"Learn dirty tricks yourself,
play your own serial world.
I will become a fortuneteller, a witch, I will whisper to the bones
other people's secrets, to simmer herbs in the cauldron.
Vadim writes:
“Watch the sunset yourself
from the bridges of the city.
I'll go overboard.
I'll be a wandering street musician.
Found a flute teacher:
plays like a god. "
Adults
cherish concrete honeycombs,
raving about deadlines, sleeping, counting rubles.
Children leave the city.
In March.
Hundred.
No escaped
did not find.
to hell.
Children leave town every March.
Throwing houses with computers, beds,
Throwing Dickens and Dumas into their satchels.
As if they always lacked thorns and bumps,
children creep in ravines,
twig through the forest
write letters to parents in nightmarish handwriting
on slips smeared in the ground.
Vitalik writes:
“Your manipulations,
your ambitions, shares on display
you can stick it in ...
I decided to go
into free shepherds.
Will not come back. Until".
Christina writes:
"Learn dirty tricks yourself,
play your own serial world.
I will become a fortuneteller, a witch, I will whisper to the bones
other people's secrets, to simmer herbs in the cauldron.
Vadim writes:
“Watch the sunset yourself
from the bridges of the city.
I'll go overboard.
I'll be a wandering street musician.
Found a flute teacher:
plays like a god. "
Adults
cherish concrete honeycombs,
raving about deadlines, sleeping, counting rubles.
Children leave the city.
In March.
Hundred.
No escaped
did not find.
У записи 12 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Антон Суворов
