«И эти мои собственные слова вдруг словно включили во мне что-то. С того момента, как я прочитал телеграмму, все мысли и чувства были у меня как бы анестезированы, а сейчас вдруг разом разморозились, заработали вовсю — вернулись ужас, стыд, отчаяние, ощущение бессилия, и я с невыносимой ясностью осознал, что вот именно с этого мгновения между мною и Вечеровским навсегда пролегла дымно-огненная непереходимая черта, у которой я остановился на всю жизнь, а Вечеровский пошел дальше, и теперь он пойдет сквозь разрывы, пыль и грязь неведомых мне боев, скроется в ядовито-алом зареве, и мы с ним будем едва здороваться, встретившись случайно на лестнице...
А я останусь по сю сторону черты вместе с Вайнгартеном, с Захаром, с Глуховым — попивать чаек, или пивко, или водочку, закусывая пивком, толковать об интригах и перемещениях, копить деньжата на «Запорожец» и тоскливо и скучно корпеть над чем-то там плановым... Да и Вайнгартена с Захаром я никогда больше не увижу.
Нам нечего будет сказать друг другу, неловко будет встречаться, тошно будет глядеть друг на друга и придется покупать водку или портвейн, чтобы скрыть неловкость, чтобы не так тошнило... Конечно, останется у меня Ирка, и Бобка будет жив-здоров, но он уже никогда не вырастет таким, каким я хотел бы его вырастить.
Потому что теперь у меня не будет права хотеть. Потому что он больше никогда не сможет мной гордиться. Потому что я буду тем самым папой, который «тоже когда-то мог сделать большое открытие, но ради тебя...». Да будь она проклята, та минута, когда всплыли в моей дурацкой башке эти проклятые М-полости!»
Стругацкие «За миллиард лет до конца света»
А я останусь по сю сторону черты вместе с Вайнгартеном, с Захаром, с Глуховым — попивать чаек, или пивко, или водочку, закусывая пивком, толковать об интригах и перемещениях, копить деньжата на «Запорожец» и тоскливо и скучно корпеть над чем-то там плановым... Да и Вайнгартена с Захаром я никогда больше не увижу.
Нам нечего будет сказать друг другу, неловко будет встречаться, тошно будет глядеть друг на друга и придется покупать водку или портвейн, чтобы скрыть неловкость, чтобы не так тошнило... Конечно, останется у меня Ирка, и Бобка будет жив-здоров, но он уже никогда не вырастет таким, каким я хотел бы его вырастить.
Потому что теперь у меня не будет права хотеть. Потому что он больше никогда не сможет мной гордиться. Потому что я буду тем самым папой, который «тоже когда-то мог сделать большое открытие, но ради тебя...». Да будь она проклята, та минута, когда всплыли в моей дурацкой башке эти проклятые М-полости!»
Стругацкие «За миллиард лет до конца света»
“And these words of mine suddenly turned on something in me. From the moment I read the telegram, all my thoughts and feelings were, as it were, anesthetized, and now they suddenly thawed out at once, started working with might and main - horror, shame, despair, a feeling of powerlessness returned, and I realized with unbearable clarity that it was with of this moment between me and Vecherovsky forever lay a smoky-fiery impassable line at which I stopped for my whole life, and Vecherovsky went on, and now he will go through the ruptures, dust and dirt of battles unknown to me, disappear in a poisonous scarlet glow, and we we will barely greet him, having met by chance on the stairs ...
And I will stay on this side of the line with Weingarten, with Zakhar, with Glukhov - to drink tea, or beer, or vodka while eating beer, talk about intrigues and movements, save money for "Zaporozhets" and pore over something sad and boring there planned ... And I will never see Weingarten with Zakhar again.
We will have nothing to say to each other, it will be awkward to meet, it will be sickening to look at each other and we will have to buy vodka or port to hide the awkwardness, so as not to feel so sick ... Of course, Irka will stay with me, and Bobka will be alive and well, but he will never grow up the way I would like to grow him.
Because now I have no right to want. Because he will never be proud of me again. Because I will be the very dad who "also once could have made a great discovery, but for your sake ...". Damn her, that minute when these damned M-cavities surfaced in my stupid head! "
Strugatsky "A billion years before the end of the world"
And I will stay on this side of the line with Weingarten, with Zakhar, with Glukhov - to drink tea, or beer, or vodka while eating beer, talk about intrigues and movements, save money for "Zaporozhets" and pore over something sad and boring there planned ... And I will never see Weingarten with Zakhar again.
We will have nothing to say to each other, it will be awkward to meet, it will be sickening to look at each other and we will have to buy vodka or port to hide the awkwardness, so as not to feel so sick ... Of course, Irka will stay with me, and Bobka will be alive and well, but he will never grow up the way I would like to grow him.
Because now I have no right to want. Because he will never be proud of me again. Because I will be the very dad who "also once could have made a great discovery, but for your sake ...". Damn her, that minute when these damned M-cavities surfaced in my stupid head! "
Strugatsky "A billion years before the end of the world"
У записи 21 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Кирилл Скрыль
