Перед шестнадцатилетием позвонила мама. Сказала, что заказала ресторан для моих друзей, но их с папой, к сожалению, не будет. «Ты ведь не обидишься?» — спросила. Обидеться? Да это же просто какое-то невероятное везение!
Шестнадцатилетие без предков, я одна с друзьями в ресторане! Вот это да, вот это праздник! «Жалко, что вас не будет, — говорю. — Папе привет». Это «жалко» было одним из самых неискренних за всю мою жизнь. В день рождения мне привезли подарок от папы, а вместо открытки его портрет с надписью: «Любимой Ксюшеньке от любящего папы». Подарок распаковала быстро и с нетерпением, а портрет мимоходом поставила на полку.
Утром в день рождения я была в панике: платье оказалось с жирным пятном, а еще надо уложить волосы, выбрать сумку, туфли. Звонок отца застал меня в салоне красоты: «Доченька, мы тебя поздравляем! Прости, что сегодня мы не вместе. Пойми, есть обстоятельства». «Да что ты, пап, все нормально. Спасибо за поздравления, просто тут фен, плохо слышно. Приезжать не надо, потом справим с тобой», — сказала я. «Доченька, я тебя очень люблю», — слышалось где-то вдали. «Да, да, пап, я тоже тебя люблю», — механически ответила я, рассматривая свои локоны.
В этот день отец был отпущен из больницы под личную ответственность домой на выходные. Ему помогли организовать частный самолет, и через три с половиной часа он был в Париже, думая о том, что навсегда оставил страну, которую искренне любил.
Это был один из самых веселых моих праздников: подарки, подружки, громкая музыка, танцы и вся радость, и острота жизни, которая бывает только в этом возрасте.
В каком аду жили мои родители в эти ноябрьские дни моего шестнадцатилетия, я узнала, когда мама вернулась из Парижа после папиной операции на сердце. Дома ночью она шепотом рассказала про папу, больницу, инфаркт и то, что мой отец пока не может жить в нашем городе, в нашей стране.
Сколько в моей жизни было таких праздников, платьев, шуршащих пакетов с подарками и загульных вечеров! Как можно было быть настолько поглощенной суетой, чтобы не расслышать дрожание в голосе отца? Почему я не бросила институт и не поехала жить к отцу в Париж? Нет уже первой любви, я не помню имен сокурсниц и не вспомню, с кем проводила эти годы папиной ссылки. А того, кого мне так не хватает, я помню каждый день. И тот папин портрет каждый день напоминает мне о главном изъяне человеческой сущности — неумении в настоящем ценить по-настоящему ценное.
Ксения Собчак
Шестнадцатилетие без предков, я одна с друзьями в ресторане! Вот это да, вот это праздник! «Жалко, что вас не будет, — говорю. — Папе привет». Это «жалко» было одним из самых неискренних за всю мою жизнь. В день рождения мне привезли подарок от папы, а вместо открытки его портрет с надписью: «Любимой Ксюшеньке от любящего папы». Подарок распаковала быстро и с нетерпением, а портрет мимоходом поставила на полку.
Утром в день рождения я была в панике: платье оказалось с жирным пятном, а еще надо уложить волосы, выбрать сумку, туфли. Звонок отца застал меня в салоне красоты: «Доченька, мы тебя поздравляем! Прости, что сегодня мы не вместе. Пойми, есть обстоятельства». «Да что ты, пап, все нормально. Спасибо за поздравления, просто тут фен, плохо слышно. Приезжать не надо, потом справим с тобой», — сказала я. «Доченька, я тебя очень люблю», — слышалось где-то вдали. «Да, да, пап, я тоже тебя люблю», — механически ответила я, рассматривая свои локоны.
В этот день отец был отпущен из больницы под личную ответственность домой на выходные. Ему помогли организовать частный самолет, и через три с половиной часа он был в Париже, думая о том, что навсегда оставил страну, которую искренне любил.
Это был один из самых веселых моих праздников: подарки, подружки, громкая музыка, танцы и вся радость, и острота жизни, которая бывает только в этом возрасте.
В каком аду жили мои родители в эти ноябрьские дни моего шестнадцатилетия, я узнала, когда мама вернулась из Парижа после папиной операции на сердце. Дома ночью она шепотом рассказала про папу, больницу, инфаркт и то, что мой отец пока не может жить в нашем городе, в нашей стране.
Сколько в моей жизни было таких праздников, платьев, шуршащих пакетов с подарками и загульных вечеров! Как можно было быть настолько поглощенной суетой, чтобы не расслышать дрожание в голосе отца? Почему я не бросила институт и не поехала жить к отцу в Париж? Нет уже первой любви, я не помню имен сокурсниц и не вспомню, с кем проводила эти годы папиной ссылки. А того, кого мне так не хватает, я помню каждый день. И тот папин портрет каждый день напоминает мне о главном изъяне человеческой сущности — неумении в настоящем ценить по-настоящему ценное.
Ксения Собчак
Before the sixteenth birthday, my mother called. She said that she ordered a restaurant for my friends, but unfortunately she and dad will not be there. "You won't be offended, will you?" - asked. Offended? Yes, this is just some incredible luck!
Sixteen without ancestors, I am alone with friends in a restaurant! Wow, this is a holiday! “It's a shame you won't be there,” I say. - Hello to Dad. This "sorry" was one of the most insincere in my entire life. On my birthday, they brought me a present from my dad, and instead of a postcard, his portrait with the inscription: "To beloved Ksyushenka from a loving dad." She unpacked the gift quickly and impatiently, and put the portrait on the shelf in passing.
On the morning of my birthday, I was in a panic: the dress turned out to be with a greasy spot, and I also needed to style my hair, choose a bag, shoes. Father's call caught me in a beauty salon: “Daughter, we congratulate you! I'm sorry we are not together today. Understand, there are circumstances. " “What are you, dad, everything is fine. Thanks for the congratulations, it's just a hairdryer, it's hard to hear. There is no need to come, then we will deal with you, ”I said. “Daughter, I love you very much,” was heard somewhere in the distance. “Yes, yes, dad, I love you too,” I answered mechanically, examining my curls.
On this day, the father was released from the hospital on personal responsibility home for the weekend. He was helped to organize a private plane, and after three and a half hours he was in Paris, thinking that he had left forever the country he truly loved.
It was one of my happiest holidays: gifts, girlfriends, loud music, dancing and all the joy and spice of life that happens only at this age.
In what hell my parents lived in these November days of my sixteenth birthday, I found out when my mother returned from Paris after my father's heart surgery. At home at night, she whispered about her dad, the hospital, the heart attack and the fact that my father could not yet live in our city, in our country.
How many such holidays, dresses, rustling gift bags and spree parties have been in my life! How could you be so absorbed in vanity that you could not hear the tremor in your father's voice? Why didn't I leave the institute and go to live with my father in Paris? There is no first love, I don’t remember the names of my fellow students and I don’t remember with whom I spent these years of my father’s exile. And the one whom I miss so much, I remember every day. And that father's portrait reminds me every day of the main flaw in the human nature - the inability to appreciate what is truly valuable in the present.
Ksenia Sobchak
Sixteen without ancestors, I am alone with friends in a restaurant! Wow, this is a holiday! “It's a shame you won't be there,” I say. - Hello to Dad. This "sorry" was one of the most insincere in my entire life. On my birthday, they brought me a present from my dad, and instead of a postcard, his portrait with the inscription: "To beloved Ksyushenka from a loving dad." She unpacked the gift quickly and impatiently, and put the portrait on the shelf in passing.
On the morning of my birthday, I was in a panic: the dress turned out to be with a greasy spot, and I also needed to style my hair, choose a bag, shoes. Father's call caught me in a beauty salon: “Daughter, we congratulate you! I'm sorry we are not together today. Understand, there are circumstances. " “What are you, dad, everything is fine. Thanks for the congratulations, it's just a hairdryer, it's hard to hear. There is no need to come, then we will deal with you, ”I said. “Daughter, I love you very much,” was heard somewhere in the distance. “Yes, yes, dad, I love you too,” I answered mechanically, examining my curls.
On this day, the father was released from the hospital on personal responsibility home for the weekend. He was helped to organize a private plane, and after three and a half hours he was in Paris, thinking that he had left forever the country he truly loved.
It was one of my happiest holidays: gifts, girlfriends, loud music, dancing and all the joy and spice of life that happens only at this age.
In what hell my parents lived in these November days of my sixteenth birthday, I found out when my mother returned from Paris after my father's heart surgery. At home at night, she whispered about her dad, the hospital, the heart attack and the fact that my father could not yet live in our city, in our country.
How many such holidays, dresses, rustling gift bags and spree parties have been in my life! How could you be so absorbed in vanity that you could not hear the tremor in your father's voice? Why didn't I leave the institute and go to live with my father in Paris? There is no first love, I don’t remember the names of my fellow students and I don’t remember with whom I spent these years of my father’s exile. And the one whom I miss so much, I remember every day. And that father's portrait reminds me every day of the main flaw in the human nature - the inability to appreciate what is truly valuable in the present.
Ksenia Sobchak
У записи 42 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Слободинов
