ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ ВСЕГДА ЗНАЮТ, КАК ПРАВИЛЬНО ЖИТЬ, И - Запись на стене пользователя Максим Вигилев в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Максим Вигилев

ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ ВСЕГДА ЗНАЮТ,
КАК ПРАВИЛЬНО ЖИТЬ,
И ЧТО В ЭТОМ ПЛОХОГО

В первый раз я увидела их вдвоем — отец и сын. Отец выглядел искренне встревоженным. Сын — равнодушным. Я почему-то сразу решила, что равнодушие наигранное. Наверное, потому что возраст сына (на вид лет 13–14) подразумевал подростковые разборки с родителями и их перманентное возмущение тем, что чадо оказалось не таким, как ожидалось, и ведет себя не так, как предписывается родительским опытом.

Поначалу все подтверждало мою первоначальную гипотезу.

— Он прогуливает школу! Представьте, такого здорового парня приходится буквально водить за руку к школьным дверям! Мне самому стыдно, а ему как будто все равно. И все время врет. Причем стоит на своем, даже когда уличили. Спекулирует на своем здоровье: утром непременно болит голова или живот. Мать до недавнего времени покупалась, разрешала не ходить в школу, пока я все это не прекратил…

— И куда же ты ходишь вместо школы? — спросила я у мальчишки.

Он не успел ответить, как снова вступил отец:

— Мы с матерью оба работаем. Он просто возвращается домой и лежит на диване перед телевизором.

— Может, все-таки друзья? Или компьютер? — уточнила я.

— Нет, компьютер давно под паролем. А друзья — они же все в школе.

— Никакой «плохой компании»?

— Нет!

— Что он любит?

— Тупые компьютерные игры. Раньше вроде животных любил, а теперь и за его крысой мать ухаживает. Ничего, только диван! — решительно повторил отец. — Он мне сам недавно сказал. Я к нему приставал: давай пойдешь в какой-нибудь кружок, секцию, спортом займешься, у тебя же сколиоз развивается, или вот компьютер — раз уж он тебе так нравится, давай в какой-нибудь клуб программирования… Он раньше у нас в музыкальную школу ходил, на шахматы, на дополнительный английский. Все бросил… Я спрашиваю: Андрей, так чего же ты вообще хочешь? А он — чтобы от меня все отстали и на диване лежать! А глаза такие тусклые, как у дохлой рыбины…

Вот тут я впервые засомневалась в своих умозаключениях о подростковом кризисе. Всмотрелась в лицо Андрея... и его глаза действительно показались мне тускловатыми.

Отправила отца в коридор и стала говорить с мальчишкой. Никакого конфликта ни в школе, ни даже дома решительно не выявлялось. Да, в школу ходить и учиться не хочется. И на музыку не хочется (да и не хотелось никогда, родители заставляли). И на шахматы не хочется. И на программирование. И вообще никуда. Нет, с родителями никаких конфликтов, просто они пристают, чтобы в школу ходил и уроки делал. Нет, он понимает и не обижается на них, они работают много, нервничают, у них ипотека за квартиру…

Депрессия? Я много читала в профессиональных журналах о том, что в развитых странах она стремительно молодеет и что сейчас буквально эпидемия... До нас тоже добралось? Или еще что-то пострашнее депрессии? Ведь именно так, нарастающим отсутствием интереса к жизни манифестирует себя простая шизофрения… Мгновенно накрутила себя, сама испугалась своих предположений, быстренько протестировала Андрея простеньким опросником про депрессию — вроде совпадает…

Выгнала в коридор Андрея и очень осторожно, но настойчиво предложила отцу сводить сына к врачу, психоневрологу. Отец, вопреки моим предположениям, слова «депрессия» не испугался, а, скорее, обрадовался ему.

— Так это значит действительно болезнь? Можно таблетками лечить? Вот спасибо, что вы разобрались и сказали, а то мы уж и не знали…

Они ушли, а я осталась в некоторых сомнениях насчет «разобралась». Но тут уж лучше перебдеть…

* * *

В следующий раз пришли отец и мать, без Андрея.

— Все плохо, — начал отец с порога. — Психоневролог сразу прописал таблетки. От них стало только хуже («Не депрессия!» — поняла я). Он сначала был совсем заторможенным, а потом стал агрессивным. Нас направили к психиатру — по отзывам, очень хороший специалист именно по подросткам. Он сказал, что пока караул кричать рано, но кое-что настораживает. Прописал другие препараты. От них Андрей стал явно спокойнее, даже какое-то время не пропускал занятия в школе. А потом вдруг отказался пить таблетки, снова стал прогуливать, а когда мы надавили, стал говорить о самоубийстве, о том, что не хочет жить…

— Ч-черт… — только и подумала я. На фоне имеющегося анамнеза угроза суицида вполне реальна. И что я им сейчас скажу?!

— Андрей категорически отказывается ехать в ПНД или Бехтеревку, насильно я его тащить физически не могу, а вот к вам, в поликлинику, согласился — потому что мы напротив живем и на метро ехать не надо (а я уже было загордилась впечатлением, которое произвела на подростка короткая беседа со мной).

— Ага, — сказала я. — Что же, приводите.

* * *

— Не хочу так жить. Лучше удавиться. — За время, пока мы не виделись, Андрей сильно вытянулся и ссутулился.

— «Так» — это как?

Подросток молчал. Мне показалось, что в этот раз он не «не хочет», а не может, не находит слов. И хочет, чтобы я ему возразила.

Вспомнив, что когда-то Андрей интересовался животными, я рассказала ему, как работала в цирке шапито, о цирковых людях, и еще о смерти слонихи Кроспи в Ленинградском зоопарке, о том, как мы все, даже старый слон Сюн, пытались ее спасти…

— Так тоже не хочешь?

— Так хочу, но это же… — И вдруг голос Андрея стал выше на два тона, а глаза дико заблестели. — А вы не врете?! Так действительно бывает?!

— Как? — опешила я. — Что кто-то в зоопарке работает? Ну разумеется, мог бы и сам сообразить, — я усмехнулась, хватаясь за спасительную иронию. — Если есть зоопарк, звери, кто-то за ними непременно навоз убирает…

— Нет! То, что вы сказали: провалилась на экзаменах, ну, пошла работать туда, где интересно… в цирк… Так бывает?

— Боже мой… — тихо сказала я. — А теперь давай все с самого начала…

***

— У меня в молодости был приятель, — рассказывала я сидящим напротив меня родителям Андрея. — Он вырос в маленьком крымском городке. После окончания курортного сезона все там впадало в кому. Желтые листья по колено, тишина. Он пошел в первый класс. Учительница была приезжая, по распределению. Он влюбился в нее. Она говорила: главное, дети, хорошо учитесь! Если вы не будете учиться, станете дворниками и будете улицы мести. А если будете хорошо учиться, вырастете, и будете ходить в белых халатах и только кнопки нажимать. Мой приятель затосковал: быть дворником и мести остро пахнущие опавшие листья было вроде неплохо, но обожаемая учительница это осуждала, и стало быть — нельзя. А ходить в белом халате и нажимать кнопки совершенно не хотелось (у мальчика была активная натура, и в конце концов, получив три высших образования, он стал преподавателем сценического движения в одном из московских театров). А тогда, не находя себя в предложенном выборе, он плакал от бессилия…

— Вы сказали своему сыну, — наплевав на приличия, я обвиняюще подняла палец, — что жизнь — суровая штука. Человек по определению не может делать то, что хочет. Вы неоднократно говорили Андрею, что не любите свою работу, но честно делаете ее, потому что она хорошо оплачивается и это дает возможность вашей семье есть, пить, отдыхать на море и получать кредиты…

— Я хотела быть врачом, но в медицинский без блата было не поступить, — сказала мать смущенно. — И еще ландшафтный дизайн, но это же рисунок надо было сдавать… Ну а потом вообще стала бухгалтером. Как еще женщина с ребенком может прилично заработать? А может, и надо было попробовать в медицинский…

— А я вообще никем не хотел стать, — вспомнил отец. — Если только футболистом, но это же несерьезно. Потом родители сказали — надо получать высшее, и я поступил в ЛЭТИ; не жалею, мне потом пригодилось…

— А про дворников, романтический идеал всех лоботрясов, которыми грозили еще нам, в мои школьные годы, вы сказали…

— Да! Я ему говорил, что дворником его тоже не возьмут: там все гастарбайтерами занято…

— И теперь вы удивляетесь, что Андрей почему-то не хочет жить той жизнью, которую вы ему предложили как единственный вариант? Он вам, родителям, самым значимым людям в своей жизни, поверил, понимаете? И это и есть самое страшное…

— Но что же нам теперь делать?! Что ему сказать? Что все, что мы говорили раньше, неправда?

— Слова — ерунда. Андрей уже их не услышит. Только ваши дела и ваши эмоции. Подтянуть все резервы. Вам — идти на курсы ландшафтного дизайна или уж какой-нибудь фитотерапии. Дома подробно рассказывать о своих впечатлениях. Вам — найти любительскую футбольную команду «кому за тридцать» и посещать тренировки и матчи. Или, если не найдете, организовать ее прямо в своем дворе. Покажите ему в деле всех людей, кого сможете достать, которые любят свою работу. Поддержите любой бредовый проект, который он вам предложит в качестве теста ваших усилий и подросткового протеста одновременно. Делайте же что-нибудь, черт возьми, иначе он действительно, чего доброго, из окна прыгнет!

— А-а-а… — тихо простонала женщина.

— А ко мне пусть походит. Ни для чего, так просто…

* * *

Спустя полгода Андрей сделал пирсинг в десяти местах и татуировку на плече, выкрасился в синий цвет, оделся в черную кожу и проводил время с друзьями в каких-то то ли разрушенных, то ли недостроенных домах. Обычный подросток. Срочно добирал то, что пролежал на диване. Во время последнего визита ко мне сказал, что хочет стать психологом.

— Да тебя в таком виде даже дворником не возьмут! — засмеялась я.

— Ага! Так я вам и поверил! — засмеялся он в ответ. — Ну, я побежал. Надо еще на батю поглядеть — он сегодня на воротах стоит.

И ушел болеть за отца, который неожиданно преуспел в дворовом футболе.

Автор: Катерина Мурашова

WHY PARENTS ALWAYS KNOW
HOW IT IS CORRECT TO LIVE,
AND WHAT'S BAD ABOUT IT

The first time I saw them together - father and son. The father looked genuinely worried. The son is indifferent. For some reason, I immediately decided that indifference was simulated. Probably because the son's age (apparently 13-14 years old) implied teenage squabbles with parents and their permanent indignation that the child turned out not to be what was expected and does not behave as prescribed by parental experience.

At first, everything confirmed my initial hypothesis.

- He's skipping school! Imagine, such a healthy guy has to literally be led by the hand to the school door! I'm ashamed myself, but he doesn't seem to care. And he lies all the time. And he stands his ground, even when caught. He speculates on his health: in the morning he certainly has a headache or a stomach ache. Until recently, my mother was buying, she was allowed not to go to school until I stopped all this ...

- And where do you go instead of school? - I asked the boy.

Before he could answer, his father stepped in again:

“My mother and I both work. He just goes home and lies on the couch in front of the TV.

- Maybe still friends? Or a computer? - I asked.

- No, the computer has a password for a long time. And friends - they are all at school.

- No "bad company"?

- Not!

- What does he like?

- Dumb computer games. He used to like animals, but now his mother looks after his rat. Nothing, just a sofa! My father repeated resolutely. - He told me himself recently. I pestered him: let's go to some circle, section, go in for sports, you develop scoliosis, or here's a computer - since you like it so much, let's go to some programming club ... He used to go to a music school I went to chess, to additional English. He threw everything away ... I ask: Andrei, so what do you want at all? And he - so that everyone would leave me behind and lie on the couch! And the eyes are as dull as those of a dead fish ...

This is where I first began to doubt my conclusions about the teen crisis. I looked into Andrey's face ... and his eyes really seemed dull to me.

She sent her father into the corridor and began to talk to the boy. There was no conflict either at school or even at home. Yes, I don't want to go to school and study. And I don't want to play music (and I never wanted to, my parents forced me to). And I don't want to play chess. And programming. And nowhere at all. No, there are no conflicts with the parents, they just stick around to go to school and do their homework. No, he understands and does not take offense at them, they work a lot, are nervous, they have a mortgage for an apartment ...

Depression? I read a lot in professional magazines that in developed countries it is rapidly getting younger and that now there is literally an epidemic ... Has it reached us too? Or something more terrible than depression? After all, this is exactly how simple schizophrenia manifests itself with a growing lack of interest in life ... She instantly turned herself on, she was frightened of her assumptions, quickly tested Andrey with a simple questionnaire about depression - it seems to coincide ...

She drove Andrei out into the corridor and very carefully, but insistently, suggested that his father take his son to a doctor, a neuropsychiatrist. My father, contrary to my assumptions, was not afraid of the word "depression", but rather rejoiced at it.

- So it really means a disease? Can pills be treated? Thank you for understanding and saying, otherwise we didn’t know ...

They left, and I remained in some doubts about "figured out". But here it’s better to keep an eye out ...

* * *

The next time father and mother came, without Andrey.

- Everything is bad, - the father began from the doorway. - The neuropsychologist immediately prescribed the pills. They only made things worse (“Not depression!” - I realized). At first he was completely inhibited, and then he became aggressive. We were referred to a psychiatrist - according to reviews, a very good specialist specifically for adolescents. He said that while the guard was too early to shout, but something was alarming. Prescribed other drugs. From them, Andrei became clearly calmer, even for some time he did not miss classes at school. And then he suddenly refused to take pills, began to skip again, and when we pressed, he began to talk about suicide, that he did not want to live ...

- Damn ... - that's all I thought. Against the background of the existing anamnesis, the threat of suicide is quite real. And what am I going to tell them now ?!

- Andrey categorically refuses to go to the PND or Bekhterevka, I physically cannot drag him by force, but I agreed to you, to the clinic, because we live opposite and do not need to take the metro (and I was already proud of the impression I made on teenager short conversation with me).

“Yeah,” I said. - Well, bring.

* * *

“I don’t want to live like that. Better to hang yourself. - During the time until we saw each other, Andrei stretched out a lot and slouched over.

- "So" is how?

The teenager was silent. It seemed to me that this time he didn’t "want", but he couldn’t, he couldn’t find words. And he wants me to object to him.

Remembering that Andrei was once interested in animals, I told him how I worked in the circus tent, about circus people, and more about deaths.