Россия, которую мы потеряли, а теперь снова приобретаем:
1864 год. Ребенку - 12 лет. Сирота. "Опекается" российским государством.
"На работу нас поднимали в 4 часа утра. Я работал на ватерных машинах, и мне приходилось стоять все время на одной ноге, что было очень утомительно. Этот адский труд продолжался до 8 часов вечера. Измученные этой работой до полного истощения сил, мы принуждены были в 9 часов вечера идти еще в школу, где нас учили, или, вернее сказать, мучили еще до 11 часов.
По воскресным дням и вечера по окончании работ я не смел выйти никуда без билета, который должен был брать у учителя. Он, выдавая билет, обыкновенно говорил: "Смотри, я отпускаю тебя на час, если просрочишь, то - в карцер или розги".
Один раз я нечаянно сломал щетку, за что получил 25 ударов плетью, другой раз - 50 ударов за то, что проехал на подъемной машине с четвертого этажа на третий. Меня били так сильно, что на моей спине не осталось белого места - вся была черная, как сапог.
...на фабрике мастера и подмастерья явно убивали детей. Я сам видел, как один подмастерье бил одну девушку, которая на другой же день слегла в больницу и там умерла.
Пища у нас была самая скверная: каждый день одни щи и по маленькому куску говядины, а кашу варили только раз в неделю, в субботу вечером. Иногда нам варили горох. Из-за него раз у нас вышла целая история. Однажды сварили нам его с червями, мы пошли к Фрею и просили его дать нам на ужин селедок, так как горох есть не можем, но он отказал. Потерпев здесь неудачу, мы решились отправиться к исправнику, но тут вышло еще хуже - нас отпороли на славу. Летом было особенно плохо, так как капуста была гнилая, мясо - тухлое, хлеб - заплесневевший."
- В.Г. Герасимов, "Жизнь русского рабочего. Воспоминания"
1864 год. Ребенку - 12 лет. Сирота. "Опекается" российским государством.
"На работу нас поднимали в 4 часа утра. Я работал на ватерных машинах, и мне приходилось стоять все время на одной ноге, что было очень утомительно. Этот адский труд продолжался до 8 часов вечера. Измученные этой работой до полного истощения сил, мы принуждены были в 9 часов вечера идти еще в школу, где нас учили, или, вернее сказать, мучили еще до 11 часов.
По воскресным дням и вечера по окончании работ я не смел выйти никуда без билета, который должен был брать у учителя. Он, выдавая билет, обыкновенно говорил: "Смотри, я отпускаю тебя на час, если просрочишь, то - в карцер или розги".
Один раз я нечаянно сломал щетку, за что получил 25 ударов плетью, другой раз - 50 ударов за то, что проехал на подъемной машине с четвертого этажа на третий. Меня били так сильно, что на моей спине не осталось белого места - вся была черная, как сапог.
...на фабрике мастера и подмастерья явно убивали детей. Я сам видел, как один подмастерье бил одну девушку, которая на другой же день слегла в больницу и там умерла.
Пища у нас была самая скверная: каждый день одни щи и по маленькому куску говядины, а кашу варили только раз в неделю, в субботу вечером. Иногда нам варили горох. Из-за него раз у нас вышла целая история. Однажды сварили нам его с червями, мы пошли к Фрею и просили его дать нам на ужин селедок, так как горох есть не можем, но он отказал. Потерпев здесь неудачу, мы решились отправиться к исправнику, но тут вышло еще хуже - нас отпороли на славу. Летом было особенно плохо, так как капуста была гнилая, мясо - тухлое, хлеб - заплесневевший."
- В.Г. Герасимов, "Жизнь русского рабочего. Воспоминания"
Russia, which we lost, and now we are gaining again:
1864 year. The child is 12 years old. An orphan. "Trusted" by the Russian state.
“We were lifted to work at 4 am. I worked on water-powered machines, and I had to stand all the time on one leg, which was very tiring. This hellish work lasted until 8 pm. Exhausted by this work until we were completely exhausted, we were forced to were at 9 pm to go back to school, where we were taught, or, rather, tortured until 11 o'clock.
On Sundays and evenings at the end of work, I did not dare to go anywhere without a ticket, which I had to take from the teacher. When issuing a ticket, he usually said: “Look, I’m letting you go for an hour, if you are late, then go to a punishment cell or a rod.”
Once I accidentally broke a brush, for which I received 25 lashes, another time - 50 blows for driving from the fourth floor to the third. They beat me so hard that there was no white space on my back - everything was black as a boot.
... in the factory, craftsmen and apprentices clearly killed children. I myself saw how one apprentice beat one girl, who the next day took to the hospital and died there.
Our food was the nastiest: every day one cabbage soup and a small piece of beef, and the porridge was cooked only once a week, on Saturday evening. Sometimes peas were cooked for us. Because of him, once we got a whole story. Once they cooked it for us with worms, we went to Frey and asked him to give us herring for dinner, since we cannot eat peas, but he refused. Having failed here, we decided to go to the police chief, but then it turned out even worse - we were repulsed to glory. In the summer it was especially bad, as the cabbage was rotten, the meat was rotten, the bread was moldy. "
- V.G. Gerasimov, "The Life of a Russian Worker. Memoirs"
1864 year. The child is 12 years old. An orphan. "Trusted" by the Russian state.
“We were lifted to work at 4 am. I worked on water-powered machines, and I had to stand all the time on one leg, which was very tiring. This hellish work lasted until 8 pm. Exhausted by this work until we were completely exhausted, we were forced to were at 9 pm to go back to school, where we were taught, or, rather, tortured until 11 o'clock.
On Sundays and evenings at the end of work, I did not dare to go anywhere without a ticket, which I had to take from the teacher. When issuing a ticket, he usually said: “Look, I’m letting you go for an hour, if you are late, then go to a punishment cell or a rod.”
Once I accidentally broke a brush, for which I received 25 lashes, another time - 50 blows for driving from the fourth floor to the third. They beat me so hard that there was no white space on my back - everything was black as a boot.
... in the factory, craftsmen and apprentices clearly killed children. I myself saw how one apprentice beat one girl, who the next day took to the hospital and died there.
Our food was the nastiest: every day one cabbage soup and a small piece of beef, and the porridge was cooked only once a week, on Saturday evening. Sometimes peas were cooked for us. Because of him, once we got a whole story. Once they cooked it for us with worms, we went to Frey and asked him to give us herring for dinner, since we cannot eat peas, but he refused. Having failed here, we decided to go to the police chief, but then it turned out even worse - we were repulsed to glory. In the summer it was especially bad, as the cabbage was rotten, the meat was rotten, the bread was moldy. "
- V.G. Gerasimov, "The Life of a Russian Worker. Memoirs"
У записи 12 лайков,
4 репостов,
198 просмотров.
4 репостов,
198 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Оксана Побережная
