Во время движения держитесь за поручни,
и выходя не забывайте свои вещи.
Вечер.
Солнце превращается в желе:
падает на плечи
луч покалеченный.
В этом городе не о чем больше жалеть.
Люди столпились,
смотрят стеклянно:
бетонные сваи вздымает город.
Все как один -
и живые, и пьяные -
организованно ждут исхода.
Небо стучилось
не так, как обычно;
застыли люди, машины,
огонь на зажигалках и спичках;
дома застыли
панельные и кирпичные;
даже ветер застыл и больше не свищет.
Встала улица,
потом район,
затем город.
Замерла вся страна,
весь мир замер -
все дела отошли
в сторону.
В артериях кровь -
конвейер на фабрике -
и та остановилась.
А сердце легко и плавно
стало биться
как никогда и не билось.
И тут - квартал за кварталом -
вспыхнул город, покрылся лавой.
В глазах-зеркалах
кто-то мелькнул силуэтом:
на пустые континенты
пришло новое начало света.
и выходя не забывайте свои вещи.
Вечер.
Солнце превращается в желе:
падает на плечи
луч покалеченный.
В этом городе не о чем больше жалеть.
Люди столпились,
смотрят стеклянно:
бетонные сваи вздымает город.
Все как один -
и живые, и пьяные -
организованно ждут исхода.
Небо стучилось
не так, как обычно;
застыли люди, машины,
огонь на зажигалках и спичках;
дома застыли
панельные и кирпичные;
даже ветер застыл и больше не свищет.
Встала улица,
потом район,
затем город.
Замерла вся страна,
весь мир замер -
все дела отошли
в сторону.
В артериях кровь -
конвейер на фабрике -
и та остановилась.
А сердце легко и плавно
стало биться
как никогда и не билось.
И тут - квартал за кварталом -
вспыхнул город, покрылся лавой.
В глазах-зеркалах
кто-то мелькнул силуэтом:
на пустые континенты
пришло новое начало света.
Hold the handrails while driving
and when leaving do not forget your things.
Evening.
The sun turns to jelly:
falls on the shoulders
the beam is crippled.
There is nothing more to regret in this city.
People crowded
look glassy:
concrete piles uplift the city.
All as one -
both alive and drunk -
waiting for the outcome in an organized manner.
The sky was knocking
not as usual;
people, cars,
fire on lighters and matches;
houses froze
panel and brick;
even the wind has frozen and no longer whistles.
The street got up
then the district,
then the city.
The whole country froze
the whole world froze -
all business went away
to the side.
Blood in the arteries
factory conveyor -
and she stopped.
And the heart is light and smooth
began to beat
as never before.
And here - block by block -
the city burst into flames, covered with lava.
In mirror eyes
someone flashed a silhouette:
to empty continents
a new beginning of light has come.
and when leaving do not forget your things.
Evening.
The sun turns to jelly:
falls on the shoulders
the beam is crippled.
There is nothing more to regret in this city.
People crowded
look glassy:
concrete piles uplift the city.
All as one -
both alive and drunk -
waiting for the outcome in an organized manner.
The sky was knocking
not as usual;
people, cars,
fire on lighters and matches;
houses froze
panel and brick;
even the wind has frozen and no longer whistles.
The street got up
then the district,
then the city.
The whole country froze
the whole world froze -
all business went away
to the side.
Blood in the arteries
factory conveyor -
and she stopped.
And the heart is light and smooth
began to beat
as never before.
And here - block by block -
the city burst into flames, covered with lava.
In mirror eyes
someone flashed a silhouette:
to empty continents
a new beginning of light has come.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Дрогочинский
