Тоцкий полигон: операция «Снежок» или «Ядерные солдаты» маршала Жукова.
https://youtu.be/5KDhYz0N9FU
14 сентября 1954 года в СССР впервые применили ядерное оружие на общевойсковых учениях. Главными инициаторами проведения подобного эксперимента считают Бориса Ванникова, руководившего программой создания и производства ядерного оружия, и маршала Советского Союза Александра Василевского – первого заместителя министра обороны СССР. Впрочем, не только они, но и всё высшее военное руководство Советского Союза страстно жаждало узнать на практике, смогут ли советские солдаты подняться в атаку после ядерного удара: с 1949 по 1953 год военные направили «высшей инстанции» свыше 20 представлений о проведении войсковых учений с реальным применением ядерного оружия.
Поскольку наносить ядерные удары и затем наступать советские маршалы планировали исключительно в Европе, то и полигон подыскивали наиболее оптимальный именно для моделирования прорыва советских танковых армий в глубь Западной Европы. Тему учений сформулировали соответствующую: «Прорыв подготовленной тактической обороны противника с применением атомного оружия».
Выбор пал на Тоцкий полигон в Оренбургской области. По сей день представители военного ведомства талдычат, что-де окрестности Тоцкого выбрали из соображений безопасности населения и войск. Как говорилось в одном из документов, «пересечённая местность в районе, намеченном для взрыва атомной бомбы, обеспечивала всестороннюю оценку воздействия атомного взрыва на инженерные сооружения, военную технику, животных и позволяла выявить влияние рельефа местности и растительного покрова на распространение ударной волны, светового излучения и проникающей радиации». Ещё очень интересовало военных, насколько будут проходимы для танков после атомного взрыва лесные угодья.
Руководство учениями поручили первому заместителю министра обороны Маршалу Советского Союза Георгию Жукову, а строго засекреченной акции дали легковесно-романтическое и даже циничное кодовое наименование: операция «Снежок». К учениям было привлечено, по официальным данным, 45 тысяч человек, 600 танков и самоходно-артиллерийских установок (САУ), 500 орудий и минометов, 600 бронетранспортеров, 320 самолетов, шесть тысяч тягачей и автомобилей. В исходных районах размещения войск было отрыто свыше 380 км траншей (реально километраж отрытых траншей и окопов шёл на тысячи километров), построено более 500 блиндажей и других укрытий. За двое-трое суток до начала учения туда стали прибывать высшие военачальники: Маршалы Советского Союза Василевский, Рокоссовский, Конев, Малиновский... Приехали военные делегации соцстран, а за сутки до учений в «правительственном городке» появились Никита Хрущев, министр обороны Николай Булганин и академик Игорь Курчатов.
В 9 часов 34 минуты Ту-4 с высоты 8 тысяч метров произвёл сброс плутониевой бомбы РДС-2 (кодовое наименование «Татьянка») с тротиловым эквивалентом 40-60 килотонн. Самолёт Кутырчева сопровождали истребители МиГ-17. При этом истребители сопровождения были с полным боекомплектом и, как утверждает ряд источников, имели приказ немедленно сбить Ту-4 при попытке сильно отклониться от маршрута – дабы экипаж случайно или намеренно не отбомбился близ правительственных трибун. «Татьянка» взорвалась через 45-48 секунд после сброса на высоте примерно 350 метров с отклонением от цели на 280 метров. Через пять минут после взрыва началась артподготовка, затем удар с воздуха нанесли бомбардировщики, сопровождаемые истребителями. Часть самолётов при этом прошла через радиоактивное облако. Уже через 10 минут после атомного взрыва к его эпицентру прибыли дозоры радиационной разведки. По официально не подтверждённым данным, один из дозиметрических отрядов, направленных к эпицентру, был составлен из заключённых, а его командир получил приказ расстреливать подчинённых на месте за любое проявление неповиновения...
Затем через район атомного взрыва по приказу Жукова двинулись войсковые колонны. Техника преодолевала заражённую зону со средней скоростью 5 км/час. Никакой спецзащиты у бойцов не было: стандартное хлопчато-бумажное обмундирование, шинель, бумажная накидка да противогаз. Впрочем, противогазы многие солдаты скидывали, поскольку долго находиться в них было невозможно. «Мы вылезли из укрытия и сняли противогазы», – вспоминал один из участников учений. О том, что такое радиация, никто солдатам толком ничего не разъяснял. Ни один из выживших участников испытаний ни про какую санобработку и полноценное обследование состояния здоровья не вспоминал – не было этого. Разве лишь тут же отобрали ранее выданный и завернутый в резину сухой паёк – на исследование. И вместо санобработки – купание в заражённой радиацией речке Сакмарка. Даже обмундирование заменили вовсе не у всех, а те шинели, что отобрали, потом донашивали солдаты уже других призывов. Зато самому пристальному вниманию подверглись мыши, крысы, кролики, овцы, коровы, лошади и даже насекомые, побывавшие в зоне атомного удара.
Конечно, через район атомной бомбардировки прогнали вовсе не все 45 тысяч участников учений. Но свою дозу облучения схватили почти все – кроме самого высокого начальства, разумеется.
Большую часть из принимавших участие в учениях составляли военнослужащие Брестского гарнизона – 36 тысяч: один из источников утверждает, что две трети этих «брестцев» скончались уже спустя несколько лет, остальные же были обречены на жизнь в муках. Ни подтвердить, ни опровергнуть это невозможно: все участники учений дали подписку о неразглашении военной тайны в течении 25 лет. Поэтому даже врачам (а также собственным женам и детям) нельзя было рассказывать об истинных причинах своих многочисленных заболеваний. Фактически же молчать пришлось до краха СССР... И можно лишь догадываться, какие последствия это имело для семей «атомных солдат» Жукова: многие, прежде чем окончательно стали полными инвалидами, успели обзавестись детьми.
Но солдаты хотя бы уехали. А вот местные жители остались: на время учений их эвакуировали, но потом они вернулись – в свои деревеньки и на свои поля, – уже заражённые радиацией. Купались в радиоактивных реках и ловили там рыбу, пили заражённую воду, ходили в заражённые леса, собирали и ели радиоактивные грибы и ягоды... По сей день у семи из десяти детей в Сорочинском районе Оренбургской области проблемы с щитовидной железой, иммунная система уроженцев района «ни к чёрту». Но анализы жителей окрестностей Тоцкого беспокоят врачей областного центра, как написал один из блоггеров, только до того момента, когда они узнают откуда пациент: «А-а, это Тоцкое…». В одном из интервью профессор Оренбургской государственной медицинской академии Михаил Скачков рассказал, что результаты исследования иммунологии жителей Сорочинского района ошеломляют. У детей фактически не работает система интерферона – защита организма от рака. Получается, что третье поколение людей, переживших атомный взрыв, живёт с предрасположенностью к раку...».
Одно из самых ярких свидетельств – рассказ латвийца Михаила Аренсбурга, который был младшим сержантом в инженерно-саперном батальоне Тоцкого полигона:
«Хотя взрыв был надземным и мы были так далеко, все равно почувствовали, как через какое-то мгновенье земля под нами заходила, как волна на море… Наши приборы зашкалило, они вышли из строя… К месту взрыва рванули танки и солдаты, с криком «Ура!», разумеется… Башню одного из танков после взрыва отнесло на целых 150 метров. А дубовый лес с вековыми деревьями лег на землю, как трава под осенним ветром… Высокие чины разъехались сразу после завершения действа буквально за несколько минут. Никаких обедов и торжественных речей за мир во всем мире. А на полигоне остались валяться не только груды скота с оторванными конечностями и обуглившимися боками. Но и трупы людей. Акция была настолько плохо спланирована, что нередко танки во время инсценированной атаки наезжали на палатки в кустах, где находились солдаты. Естественно, об этих потерях умолчали. Мне кажется, что в первую очередь хотели поставить опыт на людях и животных… Я, может быть, только сейчас понял, что все мы были в роли подопытных кроликов».(«Час» 27 января 2001)
Свидетели, кому довелось дожить до сегодняшнего дня, говорят о том, что эвакуация и оповещение было довольно избирательным. Те деревни, которые были слишком уж близко от эпицентра – в нескольких километра – эвакуировали. Тем же, кто жил подальше, советовали убрать горючее, пищу подальше и накрыть землей, а самим лечь в огороде между грядок. Живущих в отдалении вообще не предупреждали ни о чем.
В день испытания шестнадцатилетний Евгений Васильевич Панферов сидел на уроке русского языка: «Мы все выбежали на улицу, смотрели на этот гриб. Понимаете, нам интересно было. Нас никто не предупреждал, что это нельзя делать, что это вредно. И вообще никто никогда ничего нам не говорил и не предупреждал, что нужно спрятаться в этом время, в погреб залезть или там что-то такое, защититься».
Смертоносное облако от взрыва поднялось более чем на 10 км и пошло на северо-восток. Исследования, проведенные в 90-е годы показали, что в результате испытания пострадали жители почти пятисот населенных пунктов Бузулукского, Грачевского, Сорочинского, Тоцкого и других районов Оренбургской области. О заражении других регионов данных нет. Однако некоторые источники указывают на то, что последствия Тоцкого взрыва обнаружились в Омской и Новосибирской областях.
По свидетельствам очевидцев, жители многих поселков и деревень ничего не знали ни об испытании, ни о его опасности и средствах защиты. Поэтому нельзя сказать, чтобы кто-то сильно испугался, хотя взрыв стал неожидоннастью.
Военные быстро уехали, бросив оплавленную технику. А местные жители быстро вернулись к обычной жизни. Они пользовались привычными водными источниками, вели традиционное сельское хозяйство. Снесенные взрывом деревья пустили на дрова. Вскоре закрытый полигон стал доступен, и местные стали ходить туда в поисках нужных в хозяйстве «железок». Они не знали ничего о незримой опасности, и никто их не предупреждал. И вдруг
https://youtu.be/5KDhYz0N9FU
14 сентября 1954 года в СССР впервые применили ядерное оружие на общевойсковых учениях. Главными инициаторами проведения подобного эксперимента считают Бориса Ванникова, руководившего программой создания и производства ядерного оружия, и маршала Советского Союза Александра Василевского – первого заместителя министра обороны СССР. Впрочем, не только они, но и всё высшее военное руководство Советского Союза страстно жаждало узнать на практике, смогут ли советские солдаты подняться в атаку после ядерного удара: с 1949 по 1953 год военные направили «высшей инстанции» свыше 20 представлений о проведении войсковых учений с реальным применением ядерного оружия.
Поскольку наносить ядерные удары и затем наступать советские маршалы планировали исключительно в Европе, то и полигон подыскивали наиболее оптимальный именно для моделирования прорыва советских танковых армий в глубь Западной Европы. Тему учений сформулировали соответствующую: «Прорыв подготовленной тактической обороны противника с применением атомного оружия».
Выбор пал на Тоцкий полигон в Оренбургской области. По сей день представители военного ведомства талдычат, что-де окрестности Тоцкого выбрали из соображений безопасности населения и войск. Как говорилось в одном из документов, «пересечённая местность в районе, намеченном для взрыва атомной бомбы, обеспечивала всестороннюю оценку воздействия атомного взрыва на инженерные сооружения, военную технику, животных и позволяла выявить влияние рельефа местности и растительного покрова на распространение ударной волны, светового излучения и проникающей радиации». Ещё очень интересовало военных, насколько будут проходимы для танков после атомного взрыва лесные угодья.
Руководство учениями поручили первому заместителю министра обороны Маршалу Советского Союза Георгию Жукову, а строго засекреченной акции дали легковесно-романтическое и даже циничное кодовое наименование: операция «Снежок». К учениям было привлечено, по официальным данным, 45 тысяч человек, 600 танков и самоходно-артиллерийских установок (САУ), 500 орудий и минометов, 600 бронетранспортеров, 320 самолетов, шесть тысяч тягачей и автомобилей. В исходных районах размещения войск было отрыто свыше 380 км траншей (реально километраж отрытых траншей и окопов шёл на тысячи километров), построено более 500 блиндажей и других укрытий. За двое-трое суток до начала учения туда стали прибывать высшие военачальники: Маршалы Советского Союза Василевский, Рокоссовский, Конев, Малиновский... Приехали военные делегации соцстран, а за сутки до учений в «правительственном городке» появились Никита Хрущев, министр обороны Николай Булганин и академик Игорь Курчатов.
В 9 часов 34 минуты Ту-4 с высоты 8 тысяч метров произвёл сброс плутониевой бомбы РДС-2 (кодовое наименование «Татьянка») с тротиловым эквивалентом 40-60 килотонн. Самолёт Кутырчева сопровождали истребители МиГ-17. При этом истребители сопровождения были с полным боекомплектом и, как утверждает ряд источников, имели приказ немедленно сбить Ту-4 при попытке сильно отклониться от маршрута – дабы экипаж случайно или намеренно не отбомбился близ правительственных трибун. «Татьянка» взорвалась через 45-48 секунд после сброса на высоте примерно 350 метров с отклонением от цели на 280 метров. Через пять минут после взрыва началась артподготовка, затем удар с воздуха нанесли бомбардировщики, сопровождаемые истребителями. Часть самолётов при этом прошла через радиоактивное облако. Уже через 10 минут после атомного взрыва к его эпицентру прибыли дозоры радиационной разведки. По официально не подтверждённым данным, один из дозиметрических отрядов, направленных к эпицентру, был составлен из заключённых, а его командир получил приказ расстреливать подчинённых на месте за любое проявление неповиновения...
Затем через район атомного взрыва по приказу Жукова двинулись войсковые колонны. Техника преодолевала заражённую зону со средней скоростью 5 км/час. Никакой спецзащиты у бойцов не было: стандартное хлопчато-бумажное обмундирование, шинель, бумажная накидка да противогаз. Впрочем, противогазы многие солдаты скидывали, поскольку долго находиться в них было невозможно. «Мы вылезли из укрытия и сняли противогазы», – вспоминал один из участников учений. О том, что такое радиация, никто солдатам толком ничего не разъяснял. Ни один из выживших участников испытаний ни про какую санобработку и полноценное обследование состояния здоровья не вспоминал – не было этого. Разве лишь тут же отобрали ранее выданный и завернутый в резину сухой паёк – на исследование. И вместо санобработки – купание в заражённой радиацией речке Сакмарка. Даже обмундирование заменили вовсе не у всех, а те шинели, что отобрали, потом донашивали солдаты уже других призывов. Зато самому пристальному вниманию подверглись мыши, крысы, кролики, овцы, коровы, лошади и даже насекомые, побывавшие в зоне атомного удара.
Конечно, через район атомной бомбардировки прогнали вовсе не все 45 тысяч участников учений. Но свою дозу облучения схватили почти все – кроме самого высокого начальства, разумеется.
Большую часть из принимавших участие в учениях составляли военнослужащие Брестского гарнизона – 36 тысяч: один из источников утверждает, что две трети этих «брестцев» скончались уже спустя несколько лет, остальные же были обречены на жизнь в муках. Ни подтвердить, ни опровергнуть это невозможно: все участники учений дали подписку о неразглашении военной тайны в течении 25 лет. Поэтому даже врачам (а также собственным женам и детям) нельзя было рассказывать об истинных причинах своих многочисленных заболеваний. Фактически же молчать пришлось до краха СССР... И можно лишь догадываться, какие последствия это имело для семей «атомных солдат» Жукова: многие, прежде чем окончательно стали полными инвалидами, успели обзавестись детьми.
Но солдаты хотя бы уехали. А вот местные жители остались: на время учений их эвакуировали, но потом они вернулись – в свои деревеньки и на свои поля, – уже заражённые радиацией. Купались в радиоактивных реках и ловили там рыбу, пили заражённую воду, ходили в заражённые леса, собирали и ели радиоактивные грибы и ягоды... По сей день у семи из десяти детей в Сорочинском районе Оренбургской области проблемы с щитовидной железой, иммунная система уроженцев района «ни к чёрту». Но анализы жителей окрестностей Тоцкого беспокоят врачей областного центра, как написал один из блоггеров, только до того момента, когда они узнают откуда пациент: «А-а, это Тоцкое…». В одном из интервью профессор Оренбургской государственной медицинской академии Михаил Скачков рассказал, что результаты исследования иммунологии жителей Сорочинского района ошеломляют. У детей фактически не работает система интерферона – защита организма от рака. Получается, что третье поколение людей, переживших атомный взрыв, живёт с предрасположенностью к раку...».
Одно из самых ярких свидетельств – рассказ латвийца Михаила Аренсбурга, который был младшим сержантом в инженерно-саперном батальоне Тоцкого полигона:
«Хотя взрыв был надземным и мы были так далеко, все равно почувствовали, как через какое-то мгновенье земля под нами заходила, как волна на море… Наши приборы зашкалило, они вышли из строя… К месту взрыва рванули танки и солдаты, с криком «Ура!», разумеется… Башню одного из танков после взрыва отнесло на целых 150 метров. А дубовый лес с вековыми деревьями лег на землю, как трава под осенним ветром… Высокие чины разъехались сразу после завершения действа буквально за несколько минут. Никаких обедов и торжественных речей за мир во всем мире. А на полигоне остались валяться не только груды скота с оторванными конечностями и обуглившимися боками. Но и трупы людей. Акция была настолько плохо спланирована, что нередко танки во время инсценированной атаки наезжали на палатки в кустах, где находились солдаты. Естественно, об этих потерях умолчали. Мне кажется, что в первую очередь хотели поставить опыт на людях и животных… Я, может быть, только сейчас понял, что все мы были в роли подопытных кроликов».(«Час» 27 января 2001)
Свидетели, кому довелось дожить до сегодняшнего дня, говорят о том, что эвакуация и оповещение было довольно избирательным. Те деревни, которые были слишком уж близко от эпицентра – в нескольких километра – эвакуировали. Тем же, кто жил подальше, советовали убрать горючее, пищу подальше и накрыть землей, а самим лечь в огороде между грядок. Живущих в отдалении вообще не предупреждали ни о чем.
В день испытания шестнадцатилетний Евгений Васильевич Панферов сидел на уроке русского языка: «Мы все выбежали на улицу, смотрели на этот гриб. Понимаете, нам интересно было. Нас никто не предупреждал, что это нельзя делать, что это вредно. И вообще никто никогда ничего нам не говорил и не предупреждал, что нужно спрятаться в этом время, в погреб залезть или там что-то такое, защититься».
Смертоносное облако от взрыва поднялось более чем на 10 км и пошло на северо-восток. Исследования, проведенные в 90-е годы показали, что в результате испытания пострадали жители почти пятисот населенных пунктов Бузулукского, Грачевского, Сорочинского, Тоцкого и других районов Оренбургской области. О заражении других регионов данных нет. Однако некоторые источники указывают на то, что последствия Тоцкого взрыва обнаружились в Омской и Новосибирской областях.
По свидетельствам очевидцев, жители многих поселков и деревень ничего не знали ни об испытании, ни о его опасности и средствах защиты. Поэтому нельзя сказать, чтобы кто-то сильно испугался, хотя взрыв стал неожидоннастью.
Военные быстро уехали, бросив оплавленную технику. А местные жители быстро вернулись к обычной жизни. Они пользовались привычными водными источниками, вели традиционное сельское хозяйство. Снесенные взрывом деревья пустили на дрова. Вскоре закрытый полигон стал доступен, и местные стали ходить туда в поисках нужных в хозяйстве «железок». Они не знали ничего о незримой опасности, и никто их не предупреждал. И вдруг
Totsk test site: Operation "Snowball" or "Nuclear Soldiers" by Marshal Zhukov.
https://youtu.be/5KDhYz0N9FU
On September 14, 1954, the USSR used nuclear weapons for the first time in combined arms exercises. The main initiators of such an experiment are considered to be Boris Vannikov, who directed the program for the creation and production of nuclear weapons, and Marshal of the Soviet Union Alexander Vasilevsky, First Deputy Minister of Defense of the USSR. However, not only they, but also the entire top military leadership of the Soviet Union was eager to learn in practice whether Soviet soldiers would be able to launch an attack after a nuclear strike: from 1949 to 1953, the military sent over 20 submissions to the "higher authority" about conducting military exercises with real use of nuclear weapons.
Since the Soviet marshals planned to launch nuclear strikes and then advance exclusively in Europe, they also looked for the most optimal test site for simulating the breakthrough of Soviet tank armies into the depths of Western Europe. The topic of the exercise was formulated as appropriate: "Breakthrough of the prepared tactical defense of the enemy with the use of atomic weapons."
The choice fell on the Totsk polygon in the Orenburg region. To this day, representatives of the military department say that they chose the surroundings of Totskoye for reasons of security of the population and troops. As stated in one of the documents, “the rugged terrain in the area designated for the explosion of an atomic bomb provided a comprehensive assessment of the impact of an atomic explosion on engineering structures, military equipment, animals and made it possible to reveal the effect of the terrain and vegetation on the propagation of a shock wave, light radiation and penetrating radiation ". The military was also very interested in how passable the forest lands for tanks after an atomic explosion.
First Deputy Defense Minister, Marshal of the Soviet Union, Georgy Zhukov, was entrusted with the leadership of the exercise, and the highly classified action was given a light-weight romantic and even cynical code name: Operation Snowball. According to official figures, 45 thousand people, 600 tanks and self-propelled artillery units (ACS), 500 guns and mortars, 600 armored personnel carriers, 320 aircraft, six thousand tractors and cars were involved in the exercises. In the initial areas of the deployment of troops, over 380 km of trenches were dug (in fact, the kilometer of dug trenches and trenches went for thousands of kilometers), more than 500 dugouts and other shelters were built. Two or three days before the start of the exercise, the highest military leaders began to arrive there: Marshals of the Soviet Union Vasilevsky, Rokossovsky, Konev, Malinovsky ... Military delegations of socialist countries arrived, and a day before the exercises, Nikita Khrushchev, Defense Minister Nikolai Bulganin appeared in the "government town" and academician Igor Kurchatov.
At 9 hours 34 minutes Tu-4 from a height of 8 thousand meters dropped a plutonium bomb RDS-2 (code name "Tatyanka") with TNT equivalent of 40-60 kilotons. Kutyrchev's plane was accompanied by MiG-17 fighters. At the same time, the escort fighters were with full ammunition and, according to a number of sources, had an order to immediately shoot down the Tu-4 when trying to deviate greatly from the route - so that the crew would not accidentally or deliberately bombed near the government stands. The Tatyanka exploded 45-48 seconds after being dropped at an altitude of about 350 meters with a deviation from the target by 280 meters. Five minutes after the explosion, artillery preparation began, then bombers accompanied by fighters inflicted an air strike. Some of the aircraft passed through the radioactive cloud. Within 10 minutes after the atomic explosion, radiation reconnaissance patrols arrived at its epicenter. According to not officially confirmed data, one of the dosimetry units sent to the epicenter was made up of prisoners, and its commander was ordered to shoot his subordinates on the spot for any manifestation of disobedience ...
Then, on the orders of Zhukov, military columns moved through the area of the atomic explosion. The vehicles crossed the contaminated area at an average speed of 5 km / h. The fighters did not have any special protection: standard cotton uniforms, an overcoat, a paper cape and a gas mask. However, many soldiers threw off their gas masks, since it was impossible to stay in them for a long time. “We got out of hiding and took off our gas masks,” one of the participants in the exercise recalled. Nobody really explained anything to the soldiers about what radiation is. None of the surviving participants in the trials remembered about any sanitation and a full examination of the state of health - this was not. Unless they immediately took away the dry rations previously issued and wrapped in rubber - for research. And instead of sanitation - swimming in the Sakmarka river contaminated with radiation. Even the uniforms were not replaced at all, and those overcoats that were taken away were then worn by the soldiers of other appeals. But mice, rats, rabbits, sheep, cows, horses and even insects that have been in the zone of an atomic strike have come under the closest attention.
Surely through the atomic bombardier area
https://youtu.be/5KDhYz0N9FU
On September 14, 1954, the USSR used nuclear weapons for the first time in combined arms exercises. The main initiators of such an experiment are considered to be Boris Vannikov, who directed the program for the creation and production of nuclear weapons, and Marshal of the Soviet Union Alexander Vasilevsky, First Deputy Minister of Defense of the USSR. However, not only they, but also the entire top military leadership of the Soviet Union was eager to learn in practice whether Soviet soldiers would be able to launch an attack after a nuclear strike: from 1949 to 1953, the military sent over 20 submissions to the "higher authority" about conducting military exercises with real use of nuclear weapons.
Since the Soviet marshals planned to launch nuclear strikes and then advance exclusively in Europe, they also looked for the most optimal test site for simulating the breakthrough of Soviet tank armies into the depths of Western Europe. The topic of the exercise was formulated as appropriate: "Breakthrough of the prepared tactical defense of the enemy with the use of atomic weapons."
The choice fell on the Totsk polygon in the Orenburg region. To this day, representatives of the military department say that they chose the surroundings of Totskoye for reasons of security of the population and troops. As stated in one of the documents, “the rugged terrain in the area designated for the explosion of an atomic bomb provided a comprehensive assessment of the impact of an atomic explosion on engineering structures, military equipment, animals and made it possible to reveal the effect of the terrain and vegetation on the propagation of a shock wave, light radiation and penetrating radiation ". The military was also very interested in how passable the forest lands for tanks after an atomic explosion.
First Deputy Defense Minister, Marshal of the Soviet Union, Georgy Zhukov, was entrusted with the leadership of the exercise, and the highly classified action was given a light-weight romantic and even cynical code name: Operation Snowball. According to official figures, 45 thousand people, 600 tanks and self-propelled artillery units (ACS), 500 guns and mortars, 600 armored personnel carriers, 320 aircraft, six thousand tractors and cars were involved in the exercises. In the initial areas of the deployment of troops, over 380 km of trenches were dug (in fact, the kilometer of dug trenches and trenches went for thousands of kilometers), more than 500 dugouts and other shelters were built. Two or three days before the start of the exercise, the highest military leaders began to arrive there: Marshals of the Soviet Union Vasilevsky, Rokossovsky, Konev, Malinovsky ... Military delegations of socialist countries arrived, and a day before the exercises, Nikita Khrushchev, Defense Minister Nikolai Bulganin appeared in the "government town" and academician Igor Kurchatov.
At 9 hours 34 minutes Tu-4 from a height of 8 thousand meters dropped a plutonium bomb RDS-2 (code name "Tatyanka") with TNT equivalent of 40-60 kilotons. Kutyrchev's plane was accompanied by MiG-17 fighters. At the same time, the escort fighters were with full ammunition and, according to a number of sources, had an order to immediately shoot down the Tu-4 when trying to deviate greatly from the route - so that the crew would not accidentally or deliberately bombed near the government stands. The Tatyanka exploded 45-48 seconds after being dropped at an altitude of about 350 meters with a deviation from the target by 280 meters. Five minutes after the explosion, artillery preparation began, then bombers accompanied by fighters inflicted an air strike. Some of the aircraft passed through the radioactive cloud. Within 10 minutes after the atomic explosion, radiation reconnaissance patrols arrived at its epicenter. According to not officially confirmed data, one of the dosimetry units sent to the epicenter was made up of prisoners, and its commander was ordered to shoot his subordinates on the spot for any manifestation of disobedience ...
Then, on the orders of Zhukov, military columns moved through the area of the atomic explosion. The vehicles crossed the contaminated area at an average speed of 5 km / h. The fighters did not have any special protection: standard cotton uniforms, an overcoat, a paper cape and a gas mask. However, many soldiers threw off their gas masks, since it was impossible to stay in them for a long time. “We got out of hiding and took off our gas masks,” one of the participants in the exercise recalled. Nobody really explained anything to the soldiers about what radiation is. None of the surviving participants in the trials remembered about any sanitation and a full examination of the state of health - this was not. Unless they immediately took away the dry rations previously issued and wrapped in rubber - for research. And instead of sanitation - swimming in the Sakmarka river contaminated with radiation. Even the uniforms were not replaced at all, and those overcoats that were taken away were then worn by the soldiers of other appeals. But mice, rats, rabbits, sheep, cows, horses and even insects that have been in the zone of an atomic strike have come under the closest attention.
Surely through the atomic bombardier area
У записи 3 лайков,
0 репостов,
321 просмотров.
0 репостов,
321 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
