Как-то, в самый разгар застоя, Смоктуновскому предложили написать статью о Малом театре, где он в ту пору играл царя Федора Иоанновича, — статью, ни больше ни меньше, для «Правды». Ну, он и написал о Малом театре — некоторую часть того, что он к этому времени о Малом театре думал.
А думал он о нем такое, что вместо публикации, через несколько дней, Смоктуновского попросили зайти на Старую площадь, к Зимянину.
Справка для молодежи: на Старой площади располагался ЦК КПСС (сейчас там, по наследству, наводит ужас на страну Администрация президента), а Зимянин был некто, наводивший симметричный ужас при советской власти.
По собственным рассказам Иннокентия Михайловича, когда он вошел в кабинет и навстречу ему поднялся какой-то хмурый квадратный человек, артист сильно струхнул. Но это был еще не Зимянин, а его секретарь. И кабинет был еще не кабинет, а только предбанник.
Зимянин же оказался маловатого роста человеком — совсем малого, отчего Смоктуновскому стало еще страшнее.
— Что же это вы такое написали? — брезгливо поинтересовался маленький партиец. — Мы вас приютили в Москве, дали квартиру, а вы такое пишете…
Член ЦК КПСС был настроен основательно покуражиться над сыном Мельпомены, но тут на Смоктуновского накатило вдохновение.
— Пишу! — заявил вдруг он. — Ведь как учил Ленин?
— Как? — насторожился Зимянин.
Тут бывший Гамлет распрямился во весь рост и выдал огромную цитату из лысого. К теме разговора цитата имела отношение самое малое, но факт досконального знания совершенно выбил Зимянина из колеи.
— Это из какой статьи? — подозрительно поинтересовался он, когда первый шок прошел.
Смоктуновский сказал.
Зимянин подошел к книжному шкафу с первоисточниками, нашел, проверил — и, уже совершенно сраженный, снова повернулся к артисту:
— Ты что же это, наизусть знаешь?
— А вы разве не знаете? — удивился Иннокентий Михайлович, и в голосе его дрогнули драматические нотки. Мол, неужели это возможно: заведовать идеологией и не знать наизусть Владимира Ильича?
Агентура донесла, что вскоре после этого случая Зимянин собрал в своем кабинете всю подчиненную ему партийную шушеру и устроил разнос: всех по очереди поднимал и спрашивал про ту цитату. Никто не знал.
— А этот шут из Малого театра — знает! — кричал член Политбюро.
…Смоктуновский с трудом отличал Маркса от Энгельса — но как раз в ту пору озвучивал на студии документального кино фильм про Ильича, и в тексте был фрагмент злосчастной статьи.
Профессиональная память — полезная вещь.
А думал он о нем такое, что вместо публикации, через несколько дней, Смоктуновского попросили зайти на Старую площадь, к Зимянину.
Справка для молодежи: на Старой площади располагался ЦК КПСС (сейчас там, по наследству, наводит ужас на страну Администрация президента), а Зимянин был некто, наводивший симметричный ужас при советской власти.
По собственным рассказам Иннокентия Михайловича, когда он вошел в кабинет и навстречу ему поднялся какой-то хмурый квадратный человек, артист сильно струхнул. Но это был еще не Зимянин, а его секретарь. И кабинет был еще не кабинет, а только предбанник.
Зимянин же оказался маловатого роста человеком — совсем малого, отчего Смоктуновскому стало еще страшнее.
— Что же это вы такое написали? — брезгливо поинтересовался маленький партиец. — Мы вас приютили в Москве, дали квартиру, а вы такое пишете…
Член ЦК КПСС был настроен основательно покуражиться над сыном Мельпомены, но тут на Смоктуновского накатило вдохновение.
— Пишу! — заявил вдруг он. — Ведь как учил Ленин?
— Как? — насторожился Зимянин.
Тут бывший Гамлет распрямился во весь рост и выдал огромную цитату из лысого. К теме разговора цитата имела отношение самое малое, но факт досконального знания совершенно выбил Зимянина из колеи.
— Это из какой статьи? — подозрительно поинтересовался он, когда первый шок прошел.
Смоктуновский сказал.
Зимянин подошел к книжному шкафу с первоисточниками, нашел, проверил — и, уже совершенно сраженный, снова повернулся к артисту:
— Ты что же это, наизусть знаешь?
— А вы разве не знаете? — удивился Иннокентий Михайлович, и в голосе его дрогнули драматические нотки. Мол, неужели это возможно: заведовать идеологией и не знать наизусть Владимира Ильича?
Агентура донесла, что вскоре после этого случая Зимянин собрал в своем кабинете всю подчиненную ему партийную шушеру и устроил разнос: всех по очереди поднимал и спрашивал про ту цитату. Никто не знал.
— А этот шут из Малого театра — знает! — кричал член Политбюро.
…Смоктуновский с трудом отличал Маркса от Энгельса — но как раз в ту пору озвучивал на студии документального кино фильм про Ильича, и в тексте был фрагмент злосчастной статьи.
Профессиональная память — полезная вещь.
Somehow, in the midst of stagnation, Smoktunovsky was offered to write an article about the Maly Theater, where he played Tsar Fyodor Ioannovich at that time - an article, no more, no less, for Pravda. Well, he wrote about the Maly Theater - some part of what he was thinking about the Maly Theater by that time.
And he thought about him in such a way that instead of publishing, a few days later, Smoktunovsky was asked to go to Staraya Square, to Zimyanin.
Information for young people: the Central Committee of the CPSU was located on Staraya Square (now there, by inheritance, the Presidential Administration terrifies the country), and Zimyanin was someone who inspired symmetrical horror under Soviet rule.
According to Innokenty Mikhailovich's own stories, when he entered the study and a gloomy square man rose to meet him, the artist was very frightened. But this was not Zimyanin yet, but his secretary. And the office was not yet an office, but only a dressing room.
Zimyanin turned out to be a small person - very small, which made Smoktunovsky even more terrible.
- What is it you wrote? The little party member asked disdainfully. - We gave you shelter in Moscow, gave you an apartment, and you write this ...
A member of the Central Committee of the CPSU was determined to thoroughly show off the son of Melpomene, but then inspiration rolled over Smoktunovsky.
- Writing! He suddenly declared. - After all, how did Lenin teach?
- How? - Zimyanin was wary.
Here the former Hamlet straightened up to his full height and issued a huge quote from the bald man. The quote had very little to do with the topic of the conversation, but the fact of thorough knowledge completely unsettled Zimyanin.
- Which article is it from? He asked suspiciously when the first shock passed.
Smoktunovsky said.
Zimyanin went to the bookcase with the primary sources, found it, checked it - and, already completely smitten, turned back to the artist:
- What is it, you know by heart?
- Don't you know? - Innokenty Mikhailovich was surprised, and dramatic notes trembled in his voice. Like, is it really possible: to be in charge of ideology and not know Vladimir Ilyich by heart?
The agents reported that shortly after this incident, Zimyanin gathered in his office all the party riffraff subordinate to him and made a splash: he raised everyone in turn and asked about that quote. Nobody knew.
- And this jester from the Maly Theater - knows! - shouted a member of the Politburo.
... Smoktunovsky hardly distinguished Marx from Engels - but just at that time he was dubbing a film about Ilyich in a documentary film studio, and the text contained a fragment of the unfortunate article.
Professional memory is a useful thing.
And he thought about him in such a way that instead of publishing, a few days later, Smoktunovsky was asked to go to Staraya Square, to Zimyanin.
Information for young people: the Central Committee of the CPSU was located on Staraya Square (now there, by inheritance, the Presidential Administration terrifies the country), and Zimyanin was someone who inspired symmetrical horror under Soviet rule.
According to Innokenty Mikhailovich's own stories, when he entered the study and a gloomy square man rose to meet him, the artist was very frightened. But this was not Zimyanin yet, but his secretary. And the office was not yet an office, but only a dressing room.
Zimyanin turned out to be a small person - very small, which made Smoktunovsky even more terrible.
- What is it you wrote? The little party member asked disdainfully. - We gave you shelter in Moscow, gave you an apartment, and you write this ...
A member of the Central Committee of the CPSU was determined to thoroughly show off the son of Melpomene, but then inspiration rolled over Smoktunovsky.
- Writing! He suddenly declared. - After all, how did Lenin teach?
- How? - Zimyanin was wary.
Here the former Hamlet straightened up to his full height and issued a huge quote from the bald man. The quote had very little to do with the topic of the conversation, but the fact of thorough knowledge completely unsettled Zimyanin.
- Which article is it from? He asked suspiciously when the first shock passed.
Smoktunovsky said.
Zimyanin went to the bookcase with the primary sources, found it, checked it - and, already completely smitten, turned back to the artist:
- What is it, you know by heart?
- Don't you know? - Innokenty Mikhailovich was surprised, and dramatic notes trembled in his voice. Like, is it really possible: to be in charge of ideology and not know Vladimir Ilyich by heart?
The agents reported that shortly after this incident, Zimyanin gathered in his office all the party riffraff subordinate to him and made a splash: he raised everyone in turn and asked about that quote. Nobody knew.
- And this jester from the Maly Theater - knows! - shouted a member of the Politburo.
... Smoktunovsky hardly distinguished Marx from Engels - but just at that time he was dubbing a film about Ilyich in a documentary film studio, and the text contained a fragment of the unfortunate article.
Professional memory is a useful thing.
У записи 22 лайков,
0 репостов,
326 просмотров.
0 репостов,
326 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
