Чулочки
Их расстреляли на рассвете,
Когда вокруг белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
Потом ко рву всем стать спиной,
Но вдруг раздался голос детский.
Наивный, тихий и живой:
«Чулочки тоже снять мне дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
Но смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он застрелить ее не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Но ты ведь зверь среди людей!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»
Э.Асадов
Их расстреляли на рассвете,
Когда вокруг белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
Потом ко рву всем стать спиной,
Но вдруг раздался голос детский.
Наивный, тихий и живой:
«Чулочки тоже снять мне дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
Но смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он застрелить ее не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Но ты ведь зверь среди людей!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»
Э.Асадов
Stockings
They were shot at dawn
When the gloom was white around.
There were women and children
And this girl was.
First, they told everyone to undress,
Then turn everyone's back to the ditch,
But suddenly a childish voice came.
Naive, quiet and lively:
"Uncle should I take off my stockings too?" -
Without reproaching, without threatening
Watched as if looking into the soul
Three year old girl's eyes.
“Stockings too!”
But the SS man is seized with confusion for a moment.
Hand by itself in an instant
Suddenly lowers the machine.
He seems to be constrained by a blue gaze,
A soul awoke in horror.
Not! He can't shoot her
But he gave his turn in a hurry.
A girl in stockings fell.
I didn't have time to take it off, I couldn't.
Soldier, soldier! What if my daughter
Is yours lying down here too?
And that little heart
Pierced by your bullet!
You are a Man, not just a German!
But you are a beast among people!
... Chagall the SS man sullenly
To the dawn, without looking up.
For the first time this thought
The poisoned brain lit up.
And everywhere the gaze shone blue,
And heard everywhere again
And it will not be forgotten to this day:
"Remove the stockings, uncle?"
E. Asadov
They were shot at dawn
When the gloom was white around.
There were women and children
And this girl was.
First, they told everyone to undress,
Then turn everyone's back to the ditch,
But suddenly a childish voice came.
Naive, quiet and lively:
"Uncle should I take off my stockings too?" -
Without reproaching, without threatening
Watched as if looking into the soul
Three year old girl's eyes.
“Stockings too!”
But the SS man is seized with confusion for a moment.
Hand by itself in an instant
Suddenly lowers the machine.
He seems to be constrained by a blue gaze,
A soul awoke in horror.
Not! He can't shoot her
But he gave his turn in a hurry.
A girl in stockings fell.
I didn't have time to take it off, I couldn't.
Soldier, soldier! What if my daughter
Is yours lying down here too?
And that little heart
Pierced by your bullet!
You are a Man, not just a German!
But you are a beast among people!
... Chagall the SS man sullenly
To the dawn, without looking up.
For the first time this thought
The poisoned brain lit up.
And everywhere the gaze shone blue,
And heard everywhere again
And it will not be forgotten to this day:
"Remove the stockings, uncle?"
E. Asadov
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катя Лемешева
