"Большинство ошибочных представлений о красоте порождены ложными моральными понятиями XVIII века. Природа в то время почиталась основой, источником и образцом всего доброго и красивого. Отрицание первородного греха сыграло немалую роль в общем ослеплении той эпохи. Между тем, если мы удовольствуемся ссылками на очевидные факты, на вековой опыт и на судебную хронику в газетах, мы убедимся, что природа ничему или почти ничему не учит, но что именно она вынуждает человека спать, пить, есть и худо ли, хорошо ли оберегать себя от непогоды. Это она толкает человека на убийство ближнего, подстрекает пожирать его, лишать свободы, пытать; ибо, чуть только мы отходим от примитивных потребностей и начинаем стремиться к роскоши и удовольствиям, мы убеждаемся, что природа сама по себе ничего, кроме преступления, посоветовать нам не может.
Только философия (разумеется, истинная философия) и религия велят нам поддерживать бедных и увечных родственников. Вглядитесь и вдумайтесь в естественное, в поступки и желания человека, не тронутого цивилизацией, и вы отпрянете в ужасе. Все прекрасное и благородное является плодом разума и расчета. Зло совершается без усилия, естественно, закономерно; добро же всегда является плодом намеренного усилия. Все, что я говорю о природе как дурной советчице в области морали и о разуме как преобразующем и искупляющем начале, можно отнести и к области прекрасного. Исходя из этого, я вижу в тяге к украшениям один из признаков благородства, искони присущего человеческой душе.
Народы, которых наша смутная и развращенная цивилизация с глупым высокомерием и самодовольством именует дикарями, ощущают духовность одежды так же непосредственно, как дети. И дикарь и ребенок своей наивной любовью к блестящему, к разноцветным перьям, к переливчатым, ярким тканям, к высокой торжественности искусственных форм, свидетельствуют об отвращении к реальному и, сами того не зная, доказывают нематериальность своей души.
Итак, мода - признак устремленности к идеалу, которая всплывает в человеческом мозгу над всем грубым, земным и низменным, что откладывается в нем под воздействием естественной жизни; мода - возвышенное искажение природы или, вернее, постоянная и последовательная попытка ее исправления."
Шарль Бодлер
фрагмент статьи "Поэт современной жизни. Похвала косметике"
из сборника статей "Шарль Бодлер. Об искусстве
Только философия (разумеется, истинная философия) и религия велят нам поддерживать бедных и увечных родственников. Вглядитесь и вдумайтесь в естественное, в поступки и желания человека, не тронутого цивилизацией, и вы отпрянете в ужасе. Все прекрасное и благородное является плодом разума и расчета. Зло совершается без усилия, естественно, закономерно; добро же всегда является плодом намеренного усилия. Все, что я говорю о природе как дурной советчице в области морали и о разуме как преобразующем и искупляющем начале, можно отнести и к области прекрасного. Исходя из этого, я вижу в тяге к украшениям один из признаков благородства, искони присущего человеческой душе.
Народы, которых наша смутная и развращенная цивилизация с глупым высокомерием и самодовольством именует дикарями, ощущают духовность одежды так же непосредственно, как дети. И дикарь и ребенок своей наивной любовью к блестящему, к разноцветным перьям, к переливчатым, ярким тканям, к высокой торжественности искусственных форм, свидетельствуют об отвращении к реальному и, сами того не зная, доказывают нематериальность своей души.
Итак, мода - признак устремленности к идеалу, которая всплывает в человеческом мозгу над всем грубым, земным и низменным, что откладывается в нем под воздействием естественной жизни; мода - возвышенное искажение природы или, вернее, постоянная и последовательная попытка ее исправления."
Шарль Бодлер
фрагмент статьи "Поэт современной жизни. Похвала косметике"
из сборника статей "Шарль Бодлер. Об искусстве
"Most of the misconceptions about beauty are generated by false moral concepts of the 18th century. Nature at that time was considered the basis, source and model of all good and beautiful. The denial of original sin played a significant role in the general blinding of that era. Meanwhile, if we are content with references to obvious facts , for centuries of experience and for the judicial chronicle in the newspapers, we will be convinced that nature teaches nothing or almost nothing, but what exactly it forces a person to sleep, drink, eat, and whether it’s good to protect itself from the weather. killing a neighbor, incites him to devour, deprive him of freedom, torture; for, as soon as we move away from primitive needs and begin to strive for luxury and pleasures, we are convinced that nature alone can advise us nothing but a crime.
Only philosophy (of course, true philosophy) and religion tell us to support the poor and crippled relatives. Look closely and reflect on the natural, into the actions and desires of a person who has not been touched by civilization, and you will recoil in horror. All that is beautiful and noble is the fruit of reason and calculation. Evil is done without effort, naturally, in a natural way; good is always the result of deliberate effort. Everything that I say about nature as a bad counselor in the field of morality and about reason as a transforming and redeeming principle can be attributed to the field of beauty. Proceeding from this, I see in the craving for jewelry one of the signs of nobility, from the very beginning inherent in the human soul.
The peoples, whom our vague and depraved civilization with stupid arrogance and complacency refers to as savages, feel the spirituality of clothing just as directly as children. Both the savage and the child, with their naive love for shiny things, for multi-colored feathers, for iridescent, bright fabrics, for the high solemnity of artificial forms, testify to a disgust for the real and, without knowing it, prove the immateriality of their soul.
So, fashion is a sign of striving for the ideal, which emerges in the human brain over everything coarse, earthly and base that is deposited in it under the influence of natural life; fashion is a sublime distortion of nature or, rather, a constant and consistent attempt to correct it. "
Charles Baudelaire
fragment of the article "The poet of modern life. Praise to cosmetics"
from the collection of articles "Charles Baudelaire. About art
Only philosophy (of course, true philosophy) and religion tell us to support the poor and crippled relatives. Look closely and reflect on the natural, into the actions and desires of a person who has not been touched by civilization, and you will recoil in horror. All that is beautiful and noble is the fruit of reason and calculation. Evil is done without effort, naturally, in a natural way; good is always the result of deliberate effort. Everything that I say about nature as a bad counselor in the field of morality and about reason as a transforming and redeeming principle can be attributed to the field of beauty. Proceeding from this, I see in the craving for jewelry one of the signs of nobility, from the very beginning inherent in the human soul.
The peoples, whom our vague and depraved civilization with stupid arrogance and complacency refers to as savages, feel the spirituality of clothing just as directly as children. Both the savage and the child, with their naive love for shiny things, for multi-colored feathers, for iridescent, bright fabrics, for the high solemnity of artificial forms, testify to a disgust for the real and, without knowing it, prove the immateriality of their soul.
So, fashion is a sign of striving for the ideal, which emerges in the human brain over everything coarse, earthly and base that is deposited in it under the influence of natural life; fashion is a sublime distortion of nature or, rather, a constant and consistent attempt to correct it. "
Charles Baudelaire
fragment of the article "The poet of modern life. Praise to cosmetics"
from the collection of articles "Charles Baudelaire. About art
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Варновская
