О РУССКОЙ ПОГРАНИЧНЫХ ФОРМАЛЬНОСТЯХ И ТАМОЖННОЙ СЛУЖБЕ ИЗ ПУТЕШЕСТВИЙ ИНОСТРАНЦА
Из книги А. Рамбо 1845 года.
В России мне жаль людей, потому что в Англии я испытал страх перед машинами, ибо все, что им не хватает это способности говорить; здесь же способность говорить кажется даже излишней.
Эти машины, не стесненные отдельной душой, однако же поразительно вежливы. Видно, что их цивилизовывали наравне с обучением двигать конечностями с самого рождения. Но какой смысл в цивилизации, когда ими внутри руководит паровой двигатель? Свобода воли одна может послужить оправданием человеческих действий; свобода выбора хозяина сама по себе может придать цену верности; но раз в России подчинный не делает никакого осознанного выбора, то всё, что он делает является бессмысленным и бесполезным.
Многочисленные вопросы, на которые мне пришлось ответить и их подозрительный тон указали мне на то, что я нахожусь на пороге Империи Страха, и это омрачило моё настроение.
Я должен был предстать перед “ареопагом старейшин-заседателей”, которые собрались, чтобы допросить пассажиров. Члены этого скорее устрашающего, но никак не внушительного трибунала расселись за большим столом; некоторые из них изучали регистр пассажиров со зловещей тщательностью, как будто бы их очевидное служебное положение не было достаточным, чтобы подчеркнуть их важность.
Некоторые с перьями в руках слушали ответы пассажиров (или скорее “осужденных”, потому что любой иностранец изначально виновен в том, что пересекает границу). Все ответы были тщательно записаны, а паспорта был изъяты с обещаниями вернуть их в Петербурге.
[...]
“Россия это страна бессмысленных формальностей”, – шептались русские пассажиры, но на французском, чтобы ни дай бог их не услышал никто из полицейских.
[…]
Пароход Кронштадт бросил свой якорь у Английской набережной, напротив биржи, недалеко от сквера, где установлена конная статуя Петра Великого на куске скалы.
Я с большой радостью избавил бы читателя от новых неожиданностей под названием “простые формальности”, которые мне пришлось пройти в полиции и в таможне, но я обязан дать представление о трудностях, которые ожидают иностранца на водных порогах России: въезд по дороге более простой, насколько мне сообщали.
Три или четыре дня в году солнце Петербурга просто невыносимо. И я прибыл как раз в один из этих дней. Наши прокуроры начали с того, что собрали всех на палубе (не русских, а меня и других иностранцев). Нам пришлось стоять там, на открытом воздухе, под палящим утренним солнцем, без возможности хоть как-то от него укрыться. Было восемь часов утра, но солнце светило во всю ещё с часу ночи. Говорили, что температура где-то 30 градусов по шкале Реамюра (37,5 по Цельсию); на Севере, кстати, ощущение от такой температуры намного более тяжелое, потому что воздух наполнен воздушным паром, в отличие от Южного климата.
Я должен был предстать перед “трибуналом”(таким же как и в Кронштадте), который на скорую руку соорудили в рубке нашего судна. Мне задавали те же самые вопросы, с той же учтивостью и с той же тщательностью записывали мои ответы.
- Какова цель вашего визита в Россию?
- Посмотреть страну
- Это недостаточный мотив для посещения.
(какая покорность в этом возражении!)
- У меня нет никакой другой цели
- С кем вы будете встречаться в Петербурге?
- С любым человеком, с которым удасться познакомиться.
- Сколько времени вы планируете провести в России?
- Я не знаю.
- Ну, сколько примерно?
- Несколько месяцев.
- Вы приехали с дипломатической миссией?
- Нет
- С секретной?
- Нет
- Научные цели?
- Нет
- Вы должны будете передать вашему правительству информацию о социальной и политической ситуации в стране?
- Нет
- Какому-либо коммерческому предприятию?
- Нет
- Вы, значит, путешествуете из любопытства?
- Да
- Почему вы выбрали именно Россию?
- Не могу точно сказать.
И т.д. И т.п.
- У вас есть рекоммендательные письма к кому-либо?
Меня предупредили о нежелательных последствиях слишком честных ответов на такие вопросы, поэтому я упомянул только о своём банкире.
В конце заседания я повстречал некоторых своих “сообщников”. Эти иностранцы были неприятно удивлены каким-то неточностям в своих паспортах. Ищейки из русской полиции сразу же учуяли неладное, а у них есть странная манера по-разному относиться к разным людям. Итальянский купец, который был среди них, был досмотрен полностью. Полицейские даже проверили его карманы и записную книжку. Если бы такой досмотр был проведен со мной, то я бы мог показаться им очень странным господином. Мои карманы были полны рекоммендательных писем, большая часть их которых был дана мне русским послом и другими не менее известными людбми и были запечатаны; я носил их в карманах, потому что боялся оставить в багаже. Полицию я прошёл без досмотра, но когда таможенники вскрыли мог багаж, то начали производить полный досмотр; в особенности почему-то их интересовали книги. Последние были изъяты полностью, но с чрезвычайно вежливостью, несмотря на мои протесты. Пара пистолетов и старые переносные часы также были изъяты без объяснения причин. Все, что я получил были уверения в том, что я получу свои вещи обратно.
Из книги А. Рамбо 1845 года.
В России мне жаль людей, потому что в Англии я испытал страх перед машинами, ибо все, что им не хватает это способности говорить; здесь же способность говорить кажется даже излишней.
Эти машины, не стесненные отдельной душой, однако же поразительно вежливы. Видно, что их цивилизовывали наравне с обучением двигать конечностями с самого рождения. Но какой смысл в цивилизации, когда ими внутри руководит паровой двигатель? Свобода воли одна может послужить оправданием человеческих действий; свобода выбора хозяина сама по себе может придать цену верности; но раз в России подчинный не делает никакого осознанного выбора, то всё, что он делает является бессмысленным и бесполезным.
Многочисленные вопросы, на которые мне пришлось ответить и их подозрительный тон указали мне на то, что я нахожусь на пороге Империи Страха, и это омрачило моё настроение.
Я должен был предстать перед “ареопагом старейшин-заседателей”, которые собрались, чтобы допросить пассажиров. Члены этого скорее устрашающего, но никак не внушительного трибунала расселись за большим столом; некоторые из них изучали регистр пассажиров со зловещей тщательностью, как будто бы их очевидное служебное положение не было достаточным, чтобы подчеркнуть их важность.
Некоторые с перьями в руках слушали ответы пассажиров (или скорее “осужденных”, потому что любой иностранец изначально виновен в том, что пересекает границу). Все ответы были тщательно записаны, а паспорта был изъяты с обещаниями вернуть их в Петербурге.
[...]
“Россия это страна бессмысленных формальностей”, – шептались русские пассажиры, но на французском, чтобы ни дай бог их не услышал никто из полицейских.
[…]
Пароход Кронштадт бросил свой якорь у Английской набережной, напротив биржи, недалеко от сквера, где установлена конная статуя Петра Великого на куске скалы.
Я с большой радостью избавил бы читателя от новых неожиданностей под названием “простые формальности”, которые мне пришлось пройти в полиции и в таможне, но я обязан дать представление о трудностях, которые ожидают иностранца на водных порогах России: въезд по дороге более простой, насколько мне сообщали.
Три или четыре дня в году солнце Петербурга просто невыносимо. И я прибыл как раз в один из этих дней. Наши прокуроры начали с того, что собрали всех на палубе (не русских, а меня и других иностранцев). Нам пришлось стоять там, на открытом воздухе, под палящим утренним солнцем, без возможности хоть как-то от него укрыться. Было восемь часов утра, но солнце светило во всю ещё с часу ночи. Говорили, что температура где-то 30 градусов по шкале Реамюра (37,5 по Цельсию); на Севере, кстати, ощущение от такой температуры намного более тяжелое, потому что воздух наполнен воздушным паром, в отличие от Южного климата.
Я должен был предстать перед “трибуналом”(таким же как и в Кронштадте), который на скорую руку соорудили в рубке нашего судна. Мне задавали те же самые вопросы, с той же учтивостью и с той же тщательностью записывали мои ответы.
- Какова цель вашего визита в Россию?
- Посмотреть страну
- Это недостаточный мотив для посещения.
(какая покорность в этом возражении!)
- У меня нет никакой другой цели
- С кем вы будете встречаться в Петербурге?
- С любым человеком, с которым удасться познакомиться.
- Сколько времени вы планируете провести в России?
- Я не знаю.
- Ну, сколько примерно?
- Несколько месяцев.
- Вы приехали с дипломатической миссией?
- Нет
- С секретной?
- Нет
- Научные цели?
- Нет
- Вы должны будете передать вашему правительству информацию о социальной и политической ситуации в стране?
- Нет
- Какому-либо коммерческому предприятию?
- Нет
- Вы, значит, путешествуете из любопытства?
- Да
- Почему вы выбрали именно Россию?
- Не могу точно сказать.
И т.д. И т.п.
- У вас есть рекоммендательные письма к кому-либо?
Меня предупредили о нежелательных последствиях слишком честных ответов на такие вопросы, поэтому я упомянул только о своём банкире.
В конце заседания я повстречал некоторых своих “сообщников”. Эти иностранцы были неприятно удивлены каким-то неточностям в своих паспортах. Ищейки из русской полиции сразу же учуяли неладное, а у них есть странная манера по-разному относиться к разным людям. Итальянский купец, который был среди них, был досмотрен полностью. Полицейские даже проверили его карманы и записную книжку. Если бы такой досмотр был проведен со мной, то я бы мог показаться им очень странным господином. Мои карманы были полны рекоммендательных писем, большая часть их которых был дана мне русским послом и другими не менее известными людбми и были запечатаны; я носил их в карманах, потому что боялся оставить в багаже. Полицию я прошёл без досмотра, но когда таможенники вскрыли мог багаж, то начали производить полный досмотр; в особенности почему-то их интересовали книги. Последние были изъяты полностью, но с чрезвычайно вежливостью, несмотря на мои протесты. Пара пистолетов и старые переносные часы также были изъяты без объяснения причин. Все, что я получил были уверения в том, что я получу свои вещи обратно.
ABOUT RUSSIAN BORDER FORMALITIES AND CUSTOMS SERVICE FROM JOURNEY OF A FOREIGNER
From the book of A. Rambo in 1845.
In Russia, I feel sorry for the people, because in England I felt fear of cars, because all they lack is the ability to speak; here, the ability to speak seems even unnecessary.
These cars, not constrained by a separate soul, are amazingly polite, however. It can be seen that they were civilized along with learning to move limbs from birth. But what's the point in civilization when they are driven by a steam engine inside? Free will alone can justify human actions; freedom of choice of the owner in itself can add the price of fidelity; but since in Russia a subordinate makes no conscious choice, then everything he does is meaningless and useless.
Numerous questions that I had to answer and their suspicious tone showed me that I was on the verge of the Empire of Fear, and this overshadowed my mood.
I had to appear before the “Areopagus of Judge Elders,” who gathered to interrogate passengers. The members of this rather frightening, but by no means imposing tribunal sat down at a large table; some of them studied the passenger register with ominous thoroughness, as if their apparent official position was not sufficient to emphasize their importance.
Some with feathers in their hands listened to the answers of passengers (or rather, "convicted", because any foreigner is initially guilty of crossing the border). All answers were carefully recorded, and passports were seized with promises to return them to St. Petersburg.
[...]
“Russia is a country of meaningless formalities,” the Russian passengers whispered, but in French, so that, God forbid, none of the policemen would hear them.
[...]
The steamer Kronstadt anchored at the Promenade des Anglais, opposite the stock exchange, not far from the square, where the equestrian statue of Peter the Great is installed on a piece of rock.
I would gladly relieve the reader of new surprises called “simple formalities” that I had to go through at the police and customs, but I must give an idea of the difficulties that a foreigner expects on Russia's water rapids: driving along the road is easier than I was informed.
For three or four days a year, the sun of St. Petersburg is simply unbearable. And I arrived just on one of these days. Our prosecutors began by gathering everyone on deck (not Russians, but me and other foreigners). We had to stand there, in the open air, under the scorching morning sun, without the possibility of at least somehow hiding from him. It was eight o’clock in the morning, but the sun was still shining from one in the morning. They said that the temperature was about 30 degrees on the Reamur scale (37.5 Celsius); in the North, by the way, the feeling of such a temperature is much more severe, because the air is filled with air vapor, unlike the Southern climate.
I had to appear before the “tribunal” (the same as in Kronstadt), which was whipped up in the wheelhouse of our ship. They asked me the same questions, with the same courtesy and with the same care, wrote down my answers.
- What is the purpose of your visit to Russia?
- View country
- This is not enough motive to visit.
(what humility in this objection!)
- I have no other purpose
- Who will you meet in Petersburg?
“Any person you can meet.”
- How much time do you plan to spend in Russia?
- I dont know.
- Well, about how much?
- Few months.
- Have you come with a diplomatic mission?
- Not
- With a secret?
- Not
- Scientific goals?
- Not
- Will you have to pass on to your government information on the social and political situation in the country?
- Not
- To any commercial enterprise?
- Not
“So you travel out of curiosity?”
- Yes
- Why did you choose Russia?
- I can not say for sure.
Etc. Etc.
- Do you have letters of recommendation to anyone?
I was warned about the undesirable consequences of overly honest answers to such questions, so I only mentioned my banker.
At the end of the meeting, I met some of my “accomplices”. These foreigners were unpleasantly surprised by some inaccuracies in their passports. Bloodhounds from the Russian police immediately sensed something was amiss, and they have a strange way of treating different people differently. The Italian merchant, who was among them, was completely examined. Police officers even checked his pockets and notebook. If such an inspection were carried out with me, then I would have seemed to them a very strange master. My pockets were full of letters of recommendation, most of which were given to me by the Russian ambassador and other no less famous people and were sealed; I carried them in my pockets because I was afraid to leave them in my luggage. I went through the police without inspection, but when the customs officers opened the luggage, they began to conduct a full inspection; especially for some reason they were interested in books. The latter were seized in full, but with extreme courtesy, despite my protests. A pair of pistols and an old portable watch were also
From the book of A. Rambo in 1845.
In Russia, I feel sorry for the people, because in England I felt fear of cars, because all they lack is the ability to speak; here, the ability to speak seems even unnecessary.
These cars, not constrained by a separate soul, are amazingly polite, however. It can be seen that they were civilized along with learning to move limbs from birth. But what's the point in civilization when they are driven by a steam engine inside? Free will alone can justify human actions; freedom of choice of the owner in itself can add the price of fidelity; but since in Russia a subordinate makes no conscious choice, then everything he does is meaningless and useless.
Numerous questions that I had to answer and their suspicious tone showed me that I was on the verge of the Empire of Fear, and this overshadowed my mood.
I had to appear before the “Areopagus of Judge Elders,” who gathered to interrogate passengers. The members of this rather frightening, but by no means imposing tribunal sat down at a large table; some of them studied the passenger register with ominous thoroughness, as if their apparent official position was not sufficient to emphasize their importance.
Some with feathers in their hands listened to the answers of passengers (or rather, "convicted", because any foreigner is initially guilty of crossing the border). All answers were carefully recorded, and passports were seized with promises to return them to St. Petersburg.
[...]
“Russia is a country of meaningless formalities,” the Russian passengers whispered, but in French, so that, God forbid, none of the policemen would hear them.
[...]
The steamer Kronstadt anchored at the Promenade des Anglais, opposite the stock exchange, not far from the square, where the equestrian statue of Peter the Great is installed on a piece of rock.
I would gladly relieve the reader of new surprises called “simple formalities” that I had to go through at the police and customs, but I must give an idea of the difficulties that a foreigner expects on Russia's water rapids: driving along the road is easier than I was informed.
For three or four days a year, the sun of St. Petersburg is simply unbearable. And I arrived just on one of these days. Our prosecutors began by gathering everyone on deck (not Russians, but me and other foreigners). We had to stand there, in the open air, under the scorching morning sun, without the possibility of at least somehow hiding from him. It was eight o’clock in the morning, but the sun was still shining from one in the morning. They said that the temperature was about 30 degrees on the Reamur scale (37.5 Celsius); in the North, by the way, the feeling of such a temperature is much more severe, because the air is filled with air vapor, unlike the Southern climate.
I had to appear before the “tribunal” (the same as in Kronstadt), which was whipped up in the wheelhouse of our ship. They asked me the same questions, with the same courtesy and with the same care, wrote down my answers.
- What is the purpose of your visit to Russia?
- View country
- This is not enough motive to visit.
(what humility in this objection!)
- I have no other purpose
- Who will you meet in Petersburg?
“Any person you can meet.”
- How much time do you plan to spend in Russia?
- I dont know.
- Well, about how much?
- Few months.
- Have you come with a diplomatic mission?
- Not
- With a secret?
- Not
- Scientific goals?
- Not
- Will you have to pass on to your government information on the social and political situation in the country?
- Not
- To any commercial enterprise?
- Not
“So you travel out of curiosity?”
- Yes
- Why did you choose Russia?
- I can not say for sure.
Etc. Etc.
- Do you have letters of recommendation to anyone?
I was warned about the undesirable consequences of overly honest answers to such questions, so I only mentioned my banker.
At the end of the meeting, I met some of my “accomplices”. These foreigners were unpleasantly surprised by some inaccuracies in their passports. Bloodhounds from the Russian police immediately sensed something was amiss, and they have a strange way of treating different people differently. The Italian merchant, who was among them, was completely examined. Police officers even checked his pockets and notebook. If such an inspection were carried out with me, then I would have seemed to them a very strange master. My pockets were full of letters of recommendation, most of which were given to me by the Russian ambassador and other no less famous people and were sealed; I carried them in my pockets because I was afraid to leave them in my luggage. I went through the police without inspection, but when the customs officers opened the luggage, they began to conduct a full inspection; especially for some reason they were interested in books. The latter were seized in full, but with extreme courtesy, despite my protests. A pair of pistols and an old portable watch were also
У записи 2 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Рома Иволгин
