Она.Я.Мы.Наши дети, одетые в выглаженное поло, без складок. Их двое: мальчик и девочка. Они хорошо учатся и знают, что алкоголь и наркотики это плохо. Наш дом. Цвета карамели. И в доме все должно быть красиво. Наша постель. Постельное белье накрахмалено и излучает запах свежести. Кровать накрыта пледом, из 100% шерсти. Все подушки лежат ровными рядами и на правильном месте, у изголовья. Все подобрано в одном тоне. Нежно голубом. Только на стене, справа от кровати, распускается сирень. Занавески на окнах аккуратно подвязаны ленточкой, что бы не касались пола. На подоконниках цветы, улыбающиеся, солнцу за окном. Они еще не тронуты пошлостью этого мира. В детской. Две кровати. Идеально застелены. Все вещи убраны в шкаф. Над письменным столом висит одинокий плакат группы «blink 182». Обои на стенах в звездочку. Все в прозрачно розовом цвете. Вниз ведет узенькая винтовая лестница. Ступеньки черно белые. Как шахматная доска. Перила сделаны из металла, в них видно уменьшенное, искаженное отображение тебя. Гостиная режет белезной и только ТВ выделяется. Черный. Картина на стенах тщательно подобраны. Она провела не один день в галереях. Они поражают тонкостью линий и глубиной цвета. Кажется что изображения висят в хаотичном порядке, разбросаны по разным частям стен. Но в этом доме это невозможно. Картинка из детства: Дом Барби. Только она брюнетка. Вокруг дома и внутри абсолютное спокойствие. Умиротворенно. Все идет свои чередом. Ничто не может нарушить эту гармоничность и тишину, кроме конечно смерча. Наводнения. Землетрясение. Урагана. Или, ничаянно обраненные слова коллеги по работе: «Вы знаете. Мне кажется эта картина -и он показывает пальцем на изображение идеальных, перекрещенных ножей на фоне роз - лучше бы смотрелась в столовой». Она вежливо улыбается. Выслушивает его речь до конца. Затем встает, аккуратно, невзначай одернув платье вниз. Снимает картину. Рамка из натурального дерева. Рисунок под стеклом. Держит ее двумя руками. Подходит ближе. Еще и еще. Пока не оказывается в полу метре от него. Картина все еще у нее в руках. Ее лицо полностью спокойно. Ее улыбка точно такая же, как если бы она дарила подарок. Резкий взмах. Картина у нее над головой. Ни секунды колебания. И она разбивает ее, об ни о чем не подозревающее лицо этого господина. Картина летит в сторону. В воздухе его крик от боли и ее: «СУКА!». После этого она запрыгивает на него. Садится ему на грудь. Он извивается, как будто ему передавили нерв, где то чуть ниже живота. Две руки. Две туфли, черного цвета. Каблуки беспощадно врезаются ему в голову. В Брови. В Глаза. В Уши. Его лицо - это тарелка манной каши с вареньем. Он уже не кричит. Потому что нечем. Его рот разорван и от туда свисает «пережеванный» остаток языка. Она продолжает, пока туфли не застревают в его голове. На ней белое платье, вульгарно забрызганное кровью, капли слетевшие с кончиков пальцев. Она сидит и смотрит на свою обувь торчащую из его лица. Она медленно встает. Все плывет. Она доходит до аптечки. В ней еще есть Бакласан, любезно прописанный ей врачом. По одной перед каждым визитом к массажисту. Глоток воды. И всё что было в баночке исчезает у нее во рту. Она знает. Сейчас ей станет хорошо и спокойно. Как было 15 минут назад. Она знает, что ключи от машины висят в прихожей. На специальной вешалке. У нее есть деньги, спасибо хорошей карьере. Хватит, что бы уехать из Питера. Возможно, даже на то, что бы поселиться у моря. А там уж все как-нибудь образуется; таблетки уже начали действовать. Движения стали плавными и грациозными, все детали вокруг смазались в полупрозрачное пятно, слились в один сплошной шлейф. Тело в гостиной никуда не делось, только немножко обмякло. Как будто его покинули последние силы. Она одевает легкий плащ, бежевого цвета, берет ключи, документы, садиться в машину, заводит и трогается...
She.Ya.My.Our children, dressed in a smoothed polo, without folds. There are two of them: a boy and a girl. They study well and know that alcohol and drugs are bad. Our house. Caramel colors. And everything should be beautiful in the house. Our bed. Bed linen is starched and emits a smell of freshness. The bed is covered with a blanket, made of 100% wool. All pillows lie in even rows and in the right place, at the head of the bed. Everything is matched in one tone. Gently blue. Only on the wall to the right of the bed does a lilac blossom. The curtains on the windows are neatly tied with a ribbon so that they do not touch the floor. On the windowsills, flowers, smiling, the sun outside the window. They are not yet touched by the vulgarity of this world. In the nursery. Two beds. Perfectly laid out. All items are in the closet. Above the desk is a lone blink 182 poster. Wallpaper on the walls in an asterisk. All in a transparent pink color. A narrow spiral staircase leads down. The steps are black and white. Like a chessboard. The railing is made of metal, they show a reduced, distorted display of you. The living room cuts whitish and only the TV stands out. The black. The painting on the walls is carefully selected. She spent more than one day in galleries. They are striking in the fine lines and color depth. It seems that the images hang in a chaotic manner, scattered on different parts of the walls. But in this house it is impossible. Picture from childhood: Barbie House. Only she is a brunette. Around the house and inside is absolute calm. Peacefully. Everything goes on as usual. Nothing can break this harmony and silence, except of course a tornado. Floods. Earthquake. Hurricane Or, a colleague’s accidentally stolen words: “You know. I think this picture - and he points his finger at the image of perfect, crossed knives on a background of roses - it would be better to look in the dining room. " She smiles politely. Listens to his speech to the end. Then he gets up, carefully, casually pulling the dress down. Takes a picture. Natural wood frame. Drawing under the glass. Holds it with two hands. Coming closer. More and more. Until it is half a meter away from him. The picture is still in her hands. Her face is completely calm. Her smile is exactly the same as if she were giving a present. A sharp wave. The picture is above her head. Not a second of hesitation. And she breaks her, this unsuspecting face of this gentleman. The picture flies to the side. In the air, his cry of pain and hers: "BITCH!". After that, she jumps on him. Sits on his chest. He wriggles, as if a nerve was transmitted to him, somewhere just below the abdomen. Two arms. Two shoes, black. Heels mercilessly hit him in the head. In the eyebrows. In the eyes. In the ears. His face is a plate of semolina porridge with jam. He no longer screams. Because there is nothing. His mouth is torn and the “chewed” remainder of his tongue hangs from there. She continues until the shoes get stuck in his head. She is wearing a white dress, vulgarly splattered with blood, drops falling from her fingertips. She sits and looks at her shoes sticking out of his face. She slowly gets up. Everything is floating. She reaches the first-aid kit. She still has Baklasan, kindly prescribed by her doctor. One before each visit to the masseur. SIP of water. And all that was in the jar disappears in her mouth. She knows. Now she will feel good and calm. As it was 15 minutes ago. She knows that the car keys are hanging in the hallway. On a special hanger. She has money, thanks to a good career. Enough to leave St. Petersburg. Perhaps even to settle by the sea. And there everything is somehow formed; pills have already begun to act. The movements became smooth and graceful, all the details around were smeared into a translucent spot, merged into one solid loop. The body in the living room did not disappear, only a little limp. As if the last forces left him. She puts on a light cloak, beige, takes keys, documents, gets in the car, starts and starts off ...
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Головин
