КОТЫ ЛЕНИНГРАДА В БЛОКАДУ.
В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.
Немного грустного, но честного.
Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.
«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний мальчик.
«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.
«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»
«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»
«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»
Кошка значит - победа.
Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.
Мохнатый спецназ.
В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, и в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).
16-летняя Катя Волошина. Она даже посвятила блокадному коту стихи.
Их оружие - ловкость и зубы.
Но не досталось крысам зерно.
Хлеб сохранен был людям!
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.
Кот-слухач.
В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.
Кошачья мобилизация.
Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.
О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.
Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.
Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.
В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.
Немного грустного, но честного.
Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.
«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний мальчик.
«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.
«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»
«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»
«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»
Кошка значит - победа.
Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.
Мохнатый спецназ.
В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, и в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).
16-летняя Катя Волошина. Она даже посвятила блокадному коту стихи.
Их оружие - ловкость и зубы.
Но не досталось крысам зерно.
Хлеб сохранен был людям!
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.
Кот-слухач.
В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.
Кошачья мобилизация.
Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.
О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.
Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.
Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.
CATS OF LENINGRAD IN THE BLOCKADE.
In 1942, besieged Leningrad rats prevailed. Eyewitnesses recall that rodents moved around the city in huge colonies. When they crossed the road, even the trams were forced to stop. They fought with rats: they were shot, crushed by tanks, even special brigades were created to destroy rodents, but they could not cope with the scourge. Gray creatures devoured even those crumbs of food that remained in the city. In addition, outbreaks of rats in the city threatened epidemics. But no “human” methods of fighting rodents helped. And cats - the main rat enemies - have not been in the city for a long time. They were eaten.
A little sad, but honest.
Initially, others condemned the "cat-eaters." “I eat in the second category, so I have the right,” one of them justified in the fall of 1941. Then excuses were no longer required: dinner from a cat was often the only way to save a life.
“December 3, 1941. Today we ate a fried cat. Very tasty, ”a 10-year-old boy wrote in his diary.
“We ate the neighbor’s cat as a whole communal apartment at the beginning of the blockade,” says Zoya Kornilyeva.
“In our family, it came to the point that uncle demanded the cat Maxim to eat almost every day. When my mother and I left the house, we locked Maxim with a key in a small room. Jacques also lived with us. In good times, our Zhakonya sang and talked. And then, from hunger, he was all covered and quiet. The few sunflower seeds that we traded for daddy's gun soon ran out, and our Jacques was doomed. The cat Maxim also barely wandered - the wool got out in shreds, the nails did not clean, he stopped even meowing, begging for food. One day, Max managed to get into the cage to the Jacques. At another time, drama would happen. And here is what we saw when we returned home! The bird and the cat were sleeping in the cold room, huddled together. It had such an effect on uncle that he stopped attacking the cat ... "
“We had a cat, Vaska. Favorite in the family. In the winter of the 41st, his mother took him somewhere. She said that they would feed him in a shelter, they say, but we can’t ... In the evening, my mother prepared something like cutlets. Then I wondered where we got the meat from. I didn’t understand anything .... Only then .... It turns out that thanks to Vaska we survived that winter ... "
“Glinsky (the director of the theater) offered me to take his cat for 300 grams of bread, I agreed: hunger makes itself felt, because I’ve been living starving for three months now, and especially December, with a reduced rate and an absolute absence of any reserves food. I went home, and decided to call for the cat at 6 pm. The chill of the house is terrible. The thermometer shows only 3 degrees. It was already 7 o’clock, I was about to go out, but the artillery shelling of the Petrograd side, when every minute I was waiting for something, was about to hit, and the shell hit our house, made me refrain from going outside, and besides, I was terribly nervous and in a feverish state at the thought of how I’ll go, take a cat and kill him? After all, until now I haven’t touched the birds, but here’s the pet! ”
A cat means victory.
Nevertheless, some citizens, despite the brutal famine, felt sorry for their favorites. In the spring of 1942, half-dead from hunger, the old woman carried her cat out for a walk. People approached her, thanked that she had kept it. One former blockade recalled that in March 1942 she suddenly saw a skinny cat on a city street. Around her stood several old women and were baptized, and a skinny, skeleton-like policeman made sure no one caught the beast. A 12-year-old girl in April 1942, passing by the Barricade cinema, saw a crowd of people at the window of one of the houses. They marveled at the extraordinary sight: on the windowsill brightly lit by the sun, a tabby cat with three kittens lay. “When I saw her, I realized that we survived,” this woman recalled many years later.
Shaggy special forces.
In her diary, the blockade girl Kira Loginova recalled: “The darkness of rats, in long lines headed by their leaders, was moving along the Shlisselburg tract (now Obukhovskaya defense avenue) directly to the mill, where flour was ground for the whole city. It was an organized, smart and cruel enemy ... ". All types of weapons, bombing and fires were powerless to destroy the" fifth column ", which ate the blockade dying of hunger.
As soon as the blockade was broken in 1943, a decision was made to deliver cats to Leningrad, and in April 1943 a resolution was issued signed by the Chairman of the Leningrad City Council on the need to "discharge from the Yaroslavl region and deliver smoky cats to Leningrad." Yaroslavl could not fail to fulfill the strategic order and caught the right amount of smoky cats, then considered the best rat-catchers. Four carriages of cats arrived in a dilapidated city. Some cats were released right there at the station, some were distributed to residents. Eyewitnesses say that when the mewing Pied Piper was brought, then in order to get a cat, it was necessary to stand in line. Snapped up instantly, and many did not have enough.
In January
In 1942, besieged Leningrad rats prevailed. Eyewitnesses recall that rodents moved around the city in huge colonies. When they crossed the road, even the trams were forced to stop. They fought with rats: they were shot, crushed by tanks, even special brigades were created to destroy rodents, but they could not cope with the scourge. Gray creatures devoured even those crumbs of food that remained in the city. In addition, outbreaks of rats in the city threatened epidemics. But no “human” methods of fighting rodents helped. And cats - the main rat enemies - have not been in the city for a long time. They were eaten.
A little sad, but honest.
Initially, others condemned the "cat-eaters." “I eat in the second category, so I have the right,” one of them justified in the fall of 1941. Then excuses were no longer required: dinner from a cat was often the only way to save a life.
“December 3, 1941. Today we ate a fried cat. Very tasty, ”a 10-year-old boy wrote in his diary.
“We ate the neighbor’s cat as a whole communal apartment at the beginning of the blockade,” says Zoya Kornilyeva.
“In our family, it came to the point that uncle demanded the cat Maxim to eat almost every day. When my mother and I left the house, we locked Maxim with a key in a small room. Jacques also lived with us. In good times, our Zhakonya sang and talked. And then, from hunger, he was all covered and quiet. The few sunflower seeds that we traded for daddy's gun soon ran out, and our Jacques was doomed. The cat Maxim also barely wandered - the wool got out in shreds, the nails did not clean, he stopped even meowing, begging for food. One day, Max managed to get into the cage to the Jacques. At another time, drama would happen. And here is what we saw when we returned home! The bird and the cat were sleeping in the cold room, huddled together. It had such an effect on uncle that he stopped attacking the cat ... "
“We had a cat, Vaska. Favorite in the family. In the winter of the 41st, his mother took him somewhere. She said that they would feed him in a shelter, they say, but we can’t ... In the evening, my mother prepared something like cutlets. Then I wondered where we got the meat from. I didn’t understand anything .... Only then .... It turns out that thanks to Vaska we survived that winter ... "
“Glinsky (the director of the theater) offered me to take his cat for 300 grams of bread, I agreed: hunger makes itself felt, because I’ve been living starving for three months now, and especially December, with a reduced rate and an absolute absence of any reserves food. I went home, and decided to call for the cat at 6 pm. The chill of the house is terrible. The thermometer shows only 3 degrees. It was already 7 o’clock, I was about to go out, but the artillery shelling of the Petrograd side, when every minute I was waiting for something, was about to hit, and the shell hit our house, made me refrain from going outside, and besides, I was terribly nervous and in a feverish state at the thought of how I’ll go, take a cat and kill him? After all, until now I haven’t touched the birds, but here’s the pet! ”
A cat means victory.
Nevertheless, some citizens, despite the brutal famine, felt sorry for their favorites. In the spring of 1942, half-dead from hunger, the old woman carried her cat out for a walk. People approached her, thanked that she had kept it. One former blockade recalled that in March 1942 she suddenly saw a skinny cat on a city street. Around her stood several old women and were baptized, and a skinny, skeleton-like policeman made sure no one caught the beast. A 12-year-old girl in April 1942, passing by the Barricade cinema, saw a crowd of people at the window of one of the houses. They marveled at the extraordinary sight: on the windowsill brightly lit by the sun, a tabby cat with three kittens lay. “When I saw her, I realized that we survived,” this woman recalled many years later.
Shaggy special forces.
In her diary, the blockade girl Kira Loginova recalled: “The darkness of rats, in long lines headed by their leaders, was moving along the Shlisselburg tract (now Obukhovskaya defense avenue) directly to the mill, where flour was ground for the whole city. It was an organized, smart and cruel enemy ... ". All types of weapons, bombing and fires were powerless to destroy the" fifth column ", which ate the blockade dying of hunger.
As soon as the blockade was broken in 1943, a decision was made to deliver cats to Leningrad, and in April 1943 a resolution was issued signed by the Chairman of the Leningrad City Council on the need to "discharge from the Yaroslavl region and deliver smoky cats to Leningrad." Yaroslavl could not fail to fulfill the strategic order and caught the right amount of smoky cats, then considered the best rat-catchers. Four carriages of cats arrived in a dilapidated city. Some cats were released right there at the station, some were distributed to residents. Eyewitnesses say that when the mewing Pied Piper was brought, then in order to get a cat, it was necessary to stand in line. Snapped up instantly, and many did not have enough.
In January
У записи 25 лайков,
7 репостов.
7 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александра Ахромова
