Настало седое утро; когда мы вступали на фронт, было еще лето, и нас было сто пятьдесят человек. Сейчас мы зябнем, на дворе осень, шуршат листья, в воздух устало вспархивают голоса: «Первый-второй-третий-четвертый…» На тридцать втором перекличка умолкает. Молчание длится долго, наконец голос ротного прерывает его вопросом: «Больше никого?» Он выжидает, затем говорит тихо: «Повзводно… — но обрывает себя и лишь с трудом заканчивает: — Вторая рота… — и через силу: — Вторая рота — шагом марш! Идти вольно!»
Навстречу утру бредет лишь одна колонна по двое, всего лишь одна коротенькая колонна.
Тридцать два человека.
Навстречу утру бредет лишь одна колонна по двое, всего лишь одна коротенькая колонна.
Тридцать два человека.
It was gray morning; when we entered the front, it was still summer, and there were one hundred and fifty of us. Now we are cold, autumn is in the yard, the leaves are rustling, the voices are tiredly fluttering in the air: “First, second, third, fourth ...” At thirty-second, the roll call stops. Silence lasts for a long time, finally the company’s voice interrupts him with the question: “Anyone else?” He waits, then says quietly: "By the platoon ... - but breaks off himself and only with difficulty finishes: - The second company ... - and through force: - The second company - march in steps! Go free! ”
Towards morning, only one column in two wanders, only one short column.
Thirty two people.
Towards morning, only one column in two wanders, only one short column.
Thirty two people.
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Абраменков
