ЧИСТКА БИБЛИОТЕКИ Недавно мне вновь пришлось провести чистку...

ЧИСТКА БИБЛИОТЕКИ

Недавно мне вновь пришлось провести чистку своей библиотеки. Под давлением внешних обстоятельств я должен был расстаться с частью книг. Я простаивал перед полками, шаг за шагом обходил книжные ряды, раздумывая: "Нужна ли тебе, например, эта книга? Ты любишь ее? Будешь ли наверняка ее читать? Настолько ли тебе не хочется ее лишаться?"
Я отношусь к тем людям, которые так и не научились "историческому мышлению" даже тогда, когда ему официально отдавалось предпочтение большее, чем мышлению человеческому. Поэтому я начал с книг по истории, и затруднений оказалось немного. Красивые издания мемуаров, итальянские и французские биографии, придворные истории, дневники политических деятелей - к черту! Разве бывали политики когда-нибудь правы? Разве один стих Гёльдерлина для меня не более ценен, чем все мудрости власть предержащих? Долой их!
Туда же и история искусств. Неплохие книги Вазари об итальянской, нидерландской и бельгийской живописи, сборники писем художников - не очень-то жалко. Прочь!
Очередь дошла до философов. Разве нужно было иметь словарь Маутнера? Нет. Стану ли когда-нибудь снова читать Эдуарда фон Гартмана? Да нет же. А Канта? Я заколебался. Неизвестно, может, и буду. И оставил его на полке. Ницше? Необходим, и все письма его тоже. Фехнер? Было бы обидно его лишаться, пусть стоит. Эмерсон? А-а, не нужен! Кьеркегор? Нет, мы еще подержим его. Шопенгауэра - тем более. Симпатичными, правда, кажутся и сборники и антологии: "Немецкая душа", "Книга привидений", "Книга гетто", "Немцы в зеркале карикатуры", - но разве они мне нужны? Долой! Долой все это!
Но вот писатели! О новейших говорить не буду. Но переписка Гёте? Часть ее я приговорил к изгнанию. Ну а что делать с книгами Грильпарцера? Все ли они нужны? Нет, не все. А полный Арним? Вот его все-таки жаль. Арним остался весь. Остался Тик, остался Виланд. Значительный урон нанес я Гердеру. Бальзак был под вопросом, но в конце концов остался. Анатоль Франс заставил меня поломать голову. По отношению к врагам надо вести себя по-рыцарски, и он был спасен. Стендаль? Его книг много, но все необходимы. Монтень тем более. Зато подвергся сокращению Метерлинк. Четыре издания "Декамерона" Боккаччо! Осталось только одно. Теперь полка Восточной Азии. Я распрощался с парой книг Лафкадия Хёрна, прочее же осталось.
У англичан на меня нашли кое-какие сомнения. Так много книг Шоу! Некоторые надо ликвидировать. А полный Теккерей? Половины хватит. Фильдинг, Стерн, Диккенс остаются вплоть до мелочей.
Остались почти все и русские. Насчет Горького и Тургенева были колебания и нерешительность. Здорово почистил трактаты Толстого. Низвергнул кое-каких скандинавов, Стриндберг остался, Бьёрнсон уменьшился, Гейерстам исчез.
Ну кто собирает литературу о войне? Это же центнеры дешевки. Покупал я ее мало, большая часть попадала в дом как-то сама. Я не прочитал и двадцатой части. Но какая хорошая бумага была еще в пятнадцатом и шестнадцатом году!
И только через несколько дней, закончив, я увидел, как сильно изменилось за эти годы мое отношение к книгам. Выявились целые литературные жанры, которые раньше я по дружбе терпел, а теперь расстался с ними смеясь. Выявились авторы, которых принимать всерьез больше нельзя. Но как утешительно, что Кнут Гамсун еще живет! Как хорошо, что есть Жамм! И как прекрасно освободиться от всех толстенных биографий писателей с их скучной и убогой психологией. Будет светлее в комнатах. Сокровища остались, и теперь они сверкают еще ярче. Здесь Гёте, здесь Гёльдерлин, весь Достоевский. Улыбается Мёрике, дерзко посверкивает Арним, превозмогли все проблемы исландские саги. Пребывают неуничтожимо сказки и народные книги. И старые, зачитанные, богословского вида книги в переплетах из свиной кожи, выглядящие зачастую куда веселее, чем все современные издания, тоже еще здесь. Хорошо, если они переживут и своего теперешнего владельца.

Герман Гессе
LIBRARY CLEANING

I recently had to clean my library again. Under pressure from external circumstances, I had to part with part of the books. I stood in front of the shelves, step by step went around the book rows, wondering: "Do you need, for example, this book? Do you love it? Will you probably read it? Do you really want to lose it?"
I belong to those people who have not learned to "historical thinking" even when he was officially given preference to more than human thinking. So I started with history books, and there were few difficulties. Beautiful editions of memoirs, Italian and French biographies, court stories, diaries of political figures - to hell! Have politicians ever been right? Is not one Hölderlin verse more valuable to me than all the wisdom of those in power? Down with them!
There is also the history of art. Vasari’s good books about Italian, Dutch and Belgian paintings, collections of letters from artists are not very pitiful. Away!
The line reached the philosophers. Did you really need a Mautner dictionary? Not. Will I ever read Edward von Hartmann again? No. And Kant? I hesitated. Unknown, maybe I will. And left him on the shelf. Nietzsche? Necessary, and all his letters too. Fechner? It would be a shame to lose it, even if it’s worth it. Emerson Ah, not needed! Kierkegaard? No, we still hold it. Schopenhauer - even more so. True, the collections and anthologies also seem pretty: “The German Soul”, “The Ghost Book”, “The Ghetto Book”, “The Germans in the Mirror of the Cartoon” - but do I really need them? Down with! Down with it all!
But here are the writers! I will not talk about the latest. But Goethe's correspondence? I sentenced some of her to exile. Well, what to do with Grilparzer’s books? Are they all needed? No, not all. And the full Arnim? That is still a pity. Arnim remained all. Teak remained, Wiland remained. I have done significant damage to Herder. Balzac was in doubt, but in the end remained. Anatole France made me rack my brains. In relation to the enemies must behave chivalrously, and he was saved. Stendhal? His books are many, but all are necessary. Montaigne even more so. But Meterlink was reduced. Four editions of the Decameron Boccaccio! Only one thing remains. Now a regiment of East Asia. I said goodbye to a couple of books by Lafkady Hörn, the rest remained.
The British found some doubts on me. So many show books! Some need to be eliminated. A complete Thackeray? Half is enough. Fielding, Stern, Dickens remain to the smallest detail.
Remained almost all and Russian. As for Gorky and Turgenev, there were vacillations and indecision. Greatly cleaned Tolstoy's treatises. He overthrew some Scandinavians, Strindberg remained, Bjørnson decreased, Geyerstam disappeared.
Well, who collects literature about the war? These are the centners of cheap things. I bought it a little, most of it fell into the house somehow myself. I have not read the twentieth part. But what good paper was back in the fifteenth and sixteenth year!
And only a few days later, having finished, I saw how much my attitude towards books has changed over the years. Entire literary genres have come to light that I previously endured through friendship, but now I parted with them laughing. Authors have come to light who can no longer be taken seriously. But how comforting that Knut Gamsun still lives! How good that there is Jamm! And how wonderful it is to get rid of all the thick biographies of writers with their boring and wretched psychology. It will be brighter in the rooms. The treasures remained, and now they sparkle even brighter. Here Goethe, here Hölderlin, all Dostoevsky. Smiles at Merika, cheerfully sparkles Arnim, the Icelandic sagas overcame all the problems. Stay indestructibly tales and folk books. And the old, read-out, theological-looking books in pigskin bindings, often looking much more fun than all modern publications, are also here. It’s good if they outlive their current owner.

Hermann Hesse
У записи 4 лайков,
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Охрименко-Кеслер

Понравилось следующим людям