"Случилось так, что мне пришлось провести несколько лет среди шоферов.
Шоферы изменяются сообразно количеству сил в моторах, на которых они ездят.
Мотор свыше сорока лошадиных сил уже уничтожает старую мораль.
Быстрота отделяет шофера от человечества.
Включи мотор, дай газ — и ты ушел уже из пространства, а время как будто изменяется только указателем скорости.
Автомобиль может дать на шоссе свыше ста километров в час.
Но к чему такая быстрота?
Она нужна только бегущему или преследующему.
Мотор тянет человека к тому, что справедливо называется преступлением.
К счастью, русский шофер обычно хороший работник.
Он ездит по дорогам, напоминающим волны, чинит машину в степи, когда мороз и бензин леденят руки. Но вместе с тем шофер не рабочий; на машине он одинок.
Его машина опьяняет его, быстрота опьяняет, выносит из жизни.
Не забудем о заслугах автомобиля перед революцией.
Не сразу Волынский полк решился выйти из казарм.
Русские полки бунтовали обычно стоя.
Декабристы были разбиты на месте.
Волынцы оставили казармы, но были в нерешительности. Навстречу выходили другие.
Полки сходились и останавливались.
Но уже били камнями в двери гаражей, и рабочие на захваченных трубящих машинах вылетали в город.
Вы пеной выплеснули революцию в город, о автомобили.
Революция включила скорость и поехала.
Гнулись рессоры, гнулись крылья машин, машины метались по городу, и там, где их было две, казалось, что их было восемь.
Я люблю автомобили.
Тогда раскачалась вся страна. Революция перешла через пенный период и ушла пешком на фронт."
Виктор Шкловский. "Zoo или письма о нелюбви".
Шоферы изменяются сообразно количеству сил в моторах, на которых они ездят.
Мотор свыше сорока лошадиных сил уже уничтожает старую мораль.
Быстрота отделяет шофера от человечества.
Включи мотор, дай газ — и ты ушел уже из пространства, а время как будто изменяется только указателем скорости.
Автомобиль может дать на шоссе свыше ста километров в час.
Но к чему такая быстрота?
Она нужна только бегущему или преследующему.
Мотор тянет человека к тому, что справедливо называется преступлением.
К счастью, русский шофер обычно хороший работник.
Он ездит по дорогам, напоминающим волны, чинит машину в степи, когда мороз и бензин леденят руки. Но вместе с тем шофер не рабочий; на машине он одинок.
Его машина опьяняет его, быстрота опьяняет, выносит из жизни.
Не забудем о заслугах автомобиля перед революцией.
Не сразу Волынский полк решился выйти из казарм.
Русские полки бунтовали обычно стоя.
Декабристы были разбиты на месте.
Волынцы оставили казармы, но были в нерешительности. Навстречу выходили другие.
Полки сходились и останавливались.
Но уже били камнями в двери гаражей, и рабочие на захваченных трубящих машинах вылетали в город.
Вы пеной выплеснули революцию в город, о автомобили.
Революция включила скорость и поехала.
Гнулись рессоры, гнулись крылья машин, машины метались по городу, и там, где их было две, казалось, что их было восемь.
Я люблю автомобили.
Тогда раскачалась вся страна. Революция перешла через пенный период и ушла пешком на фронт."
Виктор Шкловский. "Zoo или письма о нелюбви".
"It so happened that I had to spend several years among the drivers.
Drivers vary according to the amount of power in the motors on which they drive.
A motor over forty horsepower is already destroying the old morality.
Speed separates the driver from humanity.
Turn on the engine, turn on the gas - and you have already left space, and time seems to change only with a speed indicator.
A car can give on the highway over a hundred kilometers per hour.
But why so fast?
She is needed only by the running or the pursuer.
A motor pulls a person to what is rightly called a crime.
Fortunately, a Russian driver is usually a good worker.
He drives on roads resembling waves, repairs a car in the steppe when frost and gasoline freeze his hands. But at the same time, the driver is not working; by car he is alone.
His car intoxicates him, speed intoxicates, endures from life.
Do not forget about the merits of the car before the revolution.
Not immediately Volyn regiment decided to leave the barracks.
Russian regiments usually rebelled while standing.
Decembrists were defeated on the spot.
The Volynians left the barracks, but were indecisive. Others came out to meet.
The shelves converged and stopped.
But they were already stoning at the doors of the garages, and the workers in captured trumpet cars flew into the city.
You spilled the revolution into the city, foam cars.
The revolution turned on speed and drove off.
The springs bent, the wings of the cars bent, the cars darted around the city, and where there were two of them, it seemed that there were eight of them.
I love cars.
Then the whole country swayed. The revolution passed through the foamy period and went on foot to the front. "
Victor Shklovsky. "Zoo or letters of dislike."
Drivers vary according to the amount of power in the motors on which they drive.
A motor over forty horsepower is already destroying the old morality.
Speed separates the driver from humanity.
Turn on the engine, turn on the gas - and you have already left space, and time seems to change only with a speed indicator.
A car can give on the highway over a hundred kilometers per hour.
But why so fast?
She is needed only by the running or the pursuer.
A motor pulls a person to what is rightly called a crime.
Fortunately, a Russian driver is usually a good worker.
He drives on roads resembling waves, repairs a car in the steppe when frost and gasoline freeze his hands. But at the same time, the driver is not working; by car he is alone.
His car intoxicates him, speed intoxicates, endures from life.
Do not forget about the merits of the car before the revolution.
Not immediately Volyn regiment decided to leave the barracks.
Russian regiments usually rebelled while standing.
Decembrists were defeated on the spot.
The Volynians left the barracks, but were indecisive. Others came out to meet.
The shelves converged and stopped.
But they were already stoning at the doors of the garages, and the workers in captured trumpet cars flew into the city.
You spilled the revolution into the city, foam cars.
The revolution turned on speed and drove off.
The springs bent, the wings of the cars bent, the cars darted around the city, and where there were two of them, it seemed that there were eight of them.
I love cars.
Then the whole country swayed. The revolution passed through the foamy period and went on foot to the front. "
Victor Shklovsky. "Zoo or letters of dislike."
У записи 7 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Макаров
