Уезжай, уезжай, уезжай,
так немного себе остается,
в теплой чашке смертей помешай
эту горечь и голод, и солнце.
Что с ней станет, с любовью к тебе,
ничего, все дольешь, не устанешь,
ничего не оставишь судьбе,
слишком хочется пить в Казахстане.
Так далеко, как хватит ума
не понять, так хотя бы запомнить,
уезжай за слова, за дома,
за великие спины знакомых.
В первый раз, в этот раз, в сотый раз
сожалея о будущем, реже
понимая, что каждый из нас
остается на свете все тем же
человеком, который привык,
поездами себя побеждая,
по земле разноситься, как крик,
навсегда в темноте пропадая.
29 июня 1961
Бродский
так немного себе остается,
в теплой чашке смертей помешай
эту горечь и голод, и солнце.
Что с ней станет, с любовью к тебе,
ничего, все дольешь, не устанешь,
ничего не оставишь судьбе,
слишком хочется пить в Казахстане.
Так далеко, как хватит ума
не понять, так хотя бы запомнить,
уезжай за слова, за дома,
за великие спины знакомых.
В первый раз, в этот раз, в сотый раз
сожалея о будущем, реже
понимая, что каждый из нас
остается на свете все тем же
человеком, который привык,
поездами себя побеждая,
по земле разноситься, как крик,
навсегда в темноте пропадая.
29 июня 1961
Бродский
Leave, leave, leave
so little remains to myself
in a warm cup of death prevent
this bitterness and hunger, and the sun.
What will become of her, with love for you,
nothing, everything you add, you will not get tired,
leave nothing to fate
I’m too thirsty in Kazakhstan.
As far as enough mind
don't understand, at least remember
go away for words, for houses
for the great backs of acquaintances.
For the first time, this time, for the hundredth time
regretting the future less often
realizing that each of us
remains the same
a person who is used to
defeating yourself by trains
Spread across the earth like a scream
disappearing forever in the dark.
June 29, 1961
Brodsky
so little remains to myself
in a warm cup of death prevent
this bitterness and hunger, and the sun.
What will become of her, with love for you,
nothing, everything you add, you will not get tired,
leave nothing to fate
I’m too thirsty in Kazakhstan.
As far as enough mind
don't understand, at least remember
go away for words, for houses
for the great backs of acquaintances.
For the first time, this time, for the hundredth time
regretting the future less often
realizing that each of us
remains the same
a person who is used to
defeating yourself by trains
Spread across the earth like a scream
disappearing forever in the dark.
June 29, 1961
Brodsky
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Николай Гришин
