"Беги, мой друг, в свое уединение! Я вижу, ты оглушен шумом великих людей и исколот жалами маленьких.
С достоинством умеют лес и скалы хранить молчание вместе с тобою. Опять уподобься твоему любимому дереву с раскинутыми ветвями: тихо, прислушиваясь, склонилось оно над морем.
Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух.
В мире самые лучшие вещи ничего еще не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.
Плохо понимает народ великое, т. е. творящее. Но любит он всех представителей и актеров великого.
Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир – незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава – таков порядок мира.
У комедианта есть дух, но мало совести духа. Всегда верит он в то, чем он заставляет верить сильнее всего, – верить в себя самого!
Завтра у него новая вера, а послезавтра – еще более новая. Чувства его быстры, как народ, и настроения переменчивы.
Опрокинуть – называется у него: доказать. Сделать сумасшедшим – называется у него: убедить. А кровь для него лучшее из всех оснований.
Истину, проскальзывающую только в тонкие уши, называет он ложью и ничем. Поистине, он верит только в таких богов, которые производят в мире много шума!
Базар полон праздничными скоморохами – и народ хвалится своими великими людьми! Для него они – господа минуты.
Но минута настойчиво торопит их: оттого и они торопят тебя. И от тебя хотят они услышать Да или Нет. Горе, ты хочешь сесть между двух стульев?
Не завидуй этим безусловным, настойчиво торопящим, ты, любитель истины! Никогда еще истина не повисала на руке безусловного.
От этих стремительных удались в безопасность: лишь на базаре нападают с вопросом: да или нет?
Медленно течет жизнь всех глубоких родников: долго должны они ждать, прежде чем узнают, что упало в их глубину.
В сторону от базара и славы уходит все великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей.
Беги, мой друг, в свое уединение: я вижу тебя искусанным ядовитыми мухами. Беги туда, где веет суровый, свежий воздух!
Беги в свое уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мщения! В отношении тебя они только мщение.
Не поднимай руки против них! Они – бесчисленны, и не твое назначение быть махалкой от мух.
Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к гибели.
Ты не камень, но ты стал уже впалым от множества капель. Ты будешь еще изломан и растрескаешься от множества капель.
Усталым вижу я тебя от ядовитых мух, исцарапанным в кровь вижу я тебя в сотнях мест; и твоя гордость не хочет даже возмущаться.
Крови твоей хотели бы они при всей невинности, крови жаждут их бескровные души – и потому они кусают со всей невинностью.
Но ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и прежде чем ты излечивался, такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.
Ты кажешься мне слишком гордым, чтобы убивать этих лакомок. Но берегись, чтобы не стало твоим назначением выносить их ядовитое насилие!
Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость – их похвала. Они хотят близости твоей кожи и твоей крови.
Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну что ж! Они – льстецы и визгуны, и ничего более.
Также бывают они часто любезны с тобою. Но это всегда было хитростью трусливых. Да, трусы хитры!
Они много думают о тебе своей узкой душою – подозрительным кажешься ты им всегда! Все, о чем много думают, становится подозрительным.
Они наказывают тебя за все твои добродетели. Они вполне прощают тебе только – твои ошибки.
Потому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: "Невиновны они в своем маленьком существовании". Но их узкая душа думает: "Виновно всякое великое существование".
Даже когда ты снисходителен к ним, они все-таки чувствуют, что ты презираешь их; и они возвращают тебе твое благодеяние скрытыми злодеяниями.
Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
То, что мы узнаем в человеке, воспламеняем мы в нем. Остерегайся же маленьких людей!
Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение.
Разве ты не замечал, как часто умолкали они, когда ты подходил к ним, и как сила их покидала их, как дым покидает угасающий огонь?
Да, мой друг, укором совести являешься ты для своих ближних: ибо они недостойны тебя. И они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь.
Твои ближние будут всегда ядовитыми мухами; то, что есть в тебе великого, – должно делать их еще более ядовитыми и еще более похожими на мух.
Беги, мой друг, в свое уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твое назначение быть махалкой от мух. –
Так говорил Заратустра."
С достоинством умеют лес и скалы хранить молчание вместе с тобою. Опять уподобься твоему любимому дереву с раскинутыми ветвями: тихо, прислушиваясь, склонилось оно над морем.
Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух.
В мире самые лучшие вещи ничего еще не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.
Плохо понимает народ великое, т. е. творящее. Но любит он всех представителей и актеров великого.
Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир – незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава – таков порядок мира.
У комедианта есть дух, но мало совести духа. Всегда верит он в то, чем он заставляет верить сильнее всего, – верить в себя самого!
Завтра у него новая вера, а послезавтра – еще более новая. Чувства его быстры, как народ, и настроения переменчивы.
Опрокинуть – называется у него: доказать. Сделать сумасшедшим – называется у него: убедить. А кровь для него лучшее из всех оснований.
Истину, проскальзывающую только в тонкие уши, называет он ложью и ничем. Поистине, он верит только в таких богов, которые производят в мире много шума!
Базар полон праздничными скоморохами – и народ хвалится своими великими людьми! Для него они – господа минуты.
Но минута настойчиво торопит их: оттого и они торопят тебя. И от тебя хотят они услышать Да или Нет. Горе, ты хочешь сесть между двух стульев?
Не завидуй этим безусловным, настойчиво торопящим, ты, любитель истины! Никогда еще истина не повисала на руке безусловного.
От этих стремительных удались в безопасность: лишь на базаре нападают с вопросом: да или нет?
Медленно течет жизнь всех глубоких родников: долго должны они ждать, прежде чем узнают, что упало в их глубину.
В сторону от базара и славы уходит все великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей.
Беги, мой друг, в свое уединение: я вижу тебя искусанным ядовитыми мухами. Беги туда, где веет суровый, свежий воздух!
Беги в свое уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мщения! В отношении тебя они только мщение.
Не поднимай руки против них! Они – бесчисленны, и не твое назначение быть махалкой от мух.
Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к гибели.
Ты не камень, но ты стал уже впалым от множества капель. Ты будешь еще изломан и растрескаешься от множества капель.
Усталым вижу я тебя от ядовитых мух, исцарапанным в кровь вижу я тебя в сотнях мест; и твоя гордость не хочет даже возмущаться.
Крови твоей хотели бы они при всей невинности, крови жаждут их бескровные души – и потому они кусают со всей невинностью.
Но ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и прежде чем ты излечивался, такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.
Ты кажешься мне слишком гордым, чтобы убивать этих лакомок. Но берегись, чтобы не стало твоим назначением выносить их ядовитое насилие!
Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость – их похвала. Они хотят близости твоей кожи и твоей крови.
Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну что ж! Они – льстецы и визгуны, и ничего более.
Также бывают они часто любезны с тобою. Но это всегда было хитростью трусливых. Да, трусы хитры!
Они много думают о тебе своей узкой душою – подозрительным кажешься ты им всегда! Все, о чем много думают, становится подозрительным.
Они наказывают тебя за все твои добродетели. Они вполне прощают тебе только – твои ошибки.
Потому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: "Невиновны они в своем маленьком существовании". Но их узкая душа думает: "Виновно всякое великое существование".
Даже когда ты снисходителен к ним, они все-таки чувствуют, что ты презираешь их; и они возвращают тебе твое благодеяние скрытыми злодеяниями.
Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
То, что мы узнаем в человеке, воспламеняем мы в нем. Остерегайся же маленьких людей!
Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение.
Разве ты не замечал, как часто умолкали они, когда ты подходил к ним, и как сила их покидала их, как дым покидает угасающий огонь?
Да, мой друг, укором совести являешься ты для своих ближних: ибо они недостойны тебя. И они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь.
Твои ближние будут всегда ядовитыми мухами; то, что есть в тебе великого, – должно делать их еще более ядовитыми и еще более похожими на мух.
Беги, мой друг, в свое уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твое назначение быть махалкой от мух. –
Так говорил Заратустра."
"Run, my friend, to your solitude! I see you are stunned by the noise of great people and pricked with little stings.
With dignity, the forest and rocks know how to remain silent with you. Again, become like your beloved tree with spread branches: quietly, listening, it bent over the sea.
Where solitude ends, the bazaar begins; and where the bazaar begins, the noise of great comedians begins, and the buzz of poisonous flies.
In the world, the best things are worth nothing if no one imagines them; great people calls the people of these representatives.
He poorly understands the great people, that is, the creators. But he loves all the representatives and actors of the great.
Around the inventors of new values, the world revolves - it rotates invisibly. But people and fame revolve around comedians - such is the order of the world.
The comedian has a spirit, but a little conscience of the spirit. He always believes in what he makes him believe the most — believe in himself!
Tomorrow he has a new faith, and the day after tomorrow - an even newer one. His feelings are fast as a people, and his moods are changeable.
To overturn - is called from him: to prove. Make crazy - he called: convince. And the blood for him is the best of all bases.
Truth, slipping only into thin ears, he calls a lie and nothing. Truly, he believes only in such gods who make a lot of noise in the world!
The bazaar is full of holiday buffoons - and the people are boasting of their great people! For him, they are the gentlemen of the moment.
But the minute urgently rushes them: that's why they rush you. And they want to hear from you Yes or No. Woe, do you want to sit between two chairs?
Do not envy this unconditional, persistently rushing, you lover of truth! Truth has never hung on the hand of the unconditional.
From these swift ones they managed to safety: only in the bazaar they attack with the question: yes or no?
The life of all the deep springs flows slowly: they have to wait a long time before they find out what has fallen into their depths.
Everything great goes away from the bazaar and glory: inventors of new values have long lived apart from the bazaar and glory.
Run, my friend, to your solitude: I see you bitten by poisonous flies. Run to where the harsh, fresh air blows!
Run to your solitude! You lived too close to small, miserable people. Run from their invisible revenge! They are only revenge towards you.
Do not raise your hands against them! They are countless, and it is not your purpose to be a fly swatter.
Countless are these small, miserable people; and not one already proud building raindrops and tares served to death.
You are not a stone, but you have already become sunken by many drops. You will still be broken and cracked from many drops.
Tired, I see you from poisonous flies, scratched into the blood, I see you in hundreds of places; and your pride does not even want to be indignant.
With all their innocence they would like your blood, their bloodless souls long for blood - and therefore they bite with all innocence.
But you are deep, you suffer too deeply even from minor wounds; and before you healed, the same poisonous worm was already crawling on your arm.
You seem too proud to kill these gourmets. But beware that your appointment to endure their poisonous violence does not become!
They buzz around you with their praise: obsession is their praise. They want the proximity of your skin and your blood.
They flatter you like a god or a devil; they screech before you, as before a god or a devil. Well! They are flatterers and screechers, and nothing more.
They are also often kind to you. But this has always been a cowardly trick. Yes, cowards are tricky!
They think a lot about you with their narrow soul - you always seem suspicious to them! Everything they think a lot about becomes suspicious.
They punish you for all your virtues. They completely forgive you only - your mistakes.
Because you are gentle and fair, you say: "They are innocent in their small existence." But their narrow soul thinks: "Guilty is every great existence."
Even when you are condescending to them, they still feel that you despise them; and they return your good deed to you with hidden atrocities.
Your pride without words always contradicts their taste; they rejoice aloud when you are humble enough to be conceited.
What we learn in man, we ignite in him. Beware of the little people!
Before you they feel small, and their baseness smolders and flares up against you in invisible revenge.
Didn’t you notice how often they were silent when you approached them, and how their strength left them, how the smoke leaves an extinguishing fire?
Yes, my friend, you are a reproach of conscience for your neighbors: for they are unworthy of you. And they hate you and would willingly suck your blood.
Your neighbors will always be poisonous flies; what is great in you should make them even more poisonous and even more like flies.
Run, my friend, to your solitude, where the stern, fresh air blows! It's not your purpose to be a fly swatter. -
So said Zarathustra. "
With dignity, the forest and rocks know how to remain silent with you. Again, become like your beloved tree with spread branches: quietly, listening, it bent over the sea.
Where solitude ends, the bazaar begins; and where the bazaar begins, the noise of great comedians begins, and the buzz of poisonous flies.
In the world, the best things are worth nothing if no one imagines them; great people calls the people of these representatives.
He poorly understands the great people, that is, the creators. But he loves all the representatives and actors of the great.
Around the inventors of new values, the world revolves - it rotates invisibly. But people and fame revolve around comedians - such is the order of the world.
The comedian has a spirit, but a little conscience of the spirit. He always believes in what he makes him believe the most — believe in himself!
Tomorrow he has a new faith, and the day after tomorrow - an even newer one. His feelings are fast as a people, and his moods are changeable.
To overturn - is called from him: to prove. Make crazy - he called: convince. And the blood for him is the best of all bases.
Truth, slipping only into thin ears, he calls a lie and nothing. Truly, he believes only in such gods who make a lot of noise in the world!
The bazaar is full of holiday buffoons - and the people are boasting of their great people! For him, they are the gentlemen of the moment.
But the minute urgently rushes them: that's why they rush you. And they want to hear from you Yes or No. Woe, do you want to sit between two chairs?
Do not envy this unconditional, persistently rushing, you lover of truth! Truth has never hung on the hand of the unconditional.
From these swift ones they managed to safety: only in the bazaar they attack with the question: yes or no?
The life of all the deep springs flows slowly: they have to wait a long time before they find out what has fallen into their depths.
Everything great goes away from the bazaar and glory: inventors of new values have long lived apart from the bazaar and glory.
Run, my friend, to your solitude: I see you bitten by poisonous flies. Run to where the harsh, fresh air blows!
Run to your solitude! You lived too close to small, miserable people. Run from their invisible revenge! They are only revenge towards you.
Do not raise your hands against them! They are countless, and it is not your purpose to be a fly swatter.
Countless are these small, miserable people; and not one already proud building raindrops and tares served to death.
You are not a stone, but you have already become sunken by many drops. You will still be broken and cracked from many drops.
Tired, I see you from poisonous flies, scratched into the blood, I see you in hundreds of places; and your pride does not even want to be indignant.
With all their innocence they would like your blood, their bloodless souls long for blood - and therefore they bite with all innocence.
But you are deep, you suffer too deeply even from minor wounds; and before you healed, the same poisonous worm was already crawling on your arm.
You seem too proud to kill these gourmets. But beware that your appointment to endure their poisonous violence does not become!
They buzz around you with their praise: obsession is their praise. They want the proximity of your skin and your blood.
They flatter you like a god or a devil; they screech before you, as before a god or a devil. Well! They are flatterers and screechers, and nothing more.
They are also often kind to you. But this has always been a cowardly trick. Yes, cowards are tricky!
They think a lot about you with their narrow soul - you always seem suspicious to them! Everything they think a lot about becomes suspicious.
They punish you for all your virtues. They completely forgive you only - your mistakes.
Because you are gentle and fair, you say: "They are innocent in their small existence." But their narrow soul thinks: "Guilty is every great existence."
Even when you are condescending to them, they still feel that you despise them; and they return your good deed to you with hidden atrocities.
Your pride without words always contradicts their taste; they rejoice aloud when you are humble enough to be conceited.
What we learn in man, we ignite in him. Beware of the little people!
Before you they feel small, and their baseness smolders and flares up against you in invisible revenge.
Didn’t you notice how often they were silent when you approached them, and how their strength left them, how the smoke leaves an extinguishing fire?
Yes, my friend, you are a reproach of conscience for your neighbors: for they are unworthy of you. And they hate you and would willingly suck your blood.
Your neighbors will always be poisonous flies; what is great in you should make them even more poisonous and even more like flies.
Run, my friend, to your solitude, where the stern, fresh air blows! It's not your purpose to be a fly swatter. -
So said Zarathustra. "
У записи 27 лайков,
3 репостов.
3 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Влад Печорин
