Для многих моих друзей не секрет, что я пишу книгу. Уже давно. Ужас как давно! Не секрет и то, что это своего рода экологическое фэнтези для подростков и взрослых, хранящих в сердце яркость переживаний юности.
Иногда история рвется на бумагу, но чаще бежит от неё куда подальше. Во многом дело в ядреной смеси перфекционизма, лени и свойственной мне хронофобии, отчего времени ни на что не хватает. Но, несмотря на вышеперечисленных монстров, а также благодаря некоторым людям, чья поддержка феноменальна, книга пишется. И сейчас тот момент, когда душа просит показать миру капельку текста, своего рода зарисовку из второй главы.
---------------------------------------------------------------------------
В комнатушке Алевтины ютились миры и еженощно разгорался и низвергался космос, теряя звёзды в лапах Сухарика. Глобус и карты, развешанные в особо потрепанных местах на стенах и на потолке – скрыть зацементированные трещины, - расширяли комнату до вселенских масштабов. А в анти-евро-окошко любило заглядывать хлебосольное солнце, чтобы накормить фосфорные фигурки планет, которые, покачиваясь на сквозняке, по вечерам творили над засыпающей девочкой звездное небо…
Но сон приходил только с уходом Сухарика. Полосатый прохвост унимался лишь тогда, когда все до единого пузатые космические тела валялись на полу. Для этого он забирался на форточку, шкаф, книжные полки – и с диким мявком бросался к цели. А после нырял с первого этажа в ночь – сражаться и любить. Аля, конечно, пробовала не вешать космос вообще, но кот такого не терпел – берегитесь, шторы, прощай, тапочки.
Иногда на Сухарика накатывала меланхолия, он тёрся порванным ухом об ноги и скрёбся в ванную комнату. Это был путь к хозяйской кровати, ужасный, ненавистный, но, увы, единственный. Кота мыли шампунем от блох, а он тихо рычал, сжав когти в кулаки, чтобы не дай кошачий Бог не сорваться. Зато наградой – два-три дня урчания под Алиным одеялом, снисходительно по такому случаю не убираемым. На большее Сухарика не хватало. Двор манил.
Иногда история рвется на бумагу, но чаще бежит от неё куда подальше. Во многом дело в ядреной смеси перфекционизма, лени и свойственной мне хронофобии, отчего времени ни на что не хватает. Но, несмотря на вышеперечисленных монстров, а также благодаря некоторым людям, чья поддержка феноменальна, книга пишется. И сейчас тот момент, когда душа просит показать миру капельку текста, своего рода зарисовку из второй главы.
---------------------------------------------------------------------------
В комнатушке Алевтины ютились миры и еженощно разгорался и низвергался космос, теряя звёзды в лапах Сухарика. Глобус и карты, развешанные в особо потрепанных местах на стенах и на потолке – скрыть зацементированные трещины, - расширяли комнату до вселенских масштабов. А в анти-евро-окошко любило заглядывать хлебосольное солнце, чтобы накормить фосфорные фигурки планет, которые, покачиваясь на сквозняке, по вечерам творили над засыпающей девочкой звездное небо…
Но сон приходил только с уходом Сухарика. Полосатый прохвост унимался лишь тогда, когда все до единого пузатые космические тела валялись на полу. Для этого он забирался на форточку, шкаф, книжные полки – и с диким мявком бросался к цели. А после нырял с первого этажа в ночь – сражаться и любить. Аля, конечно, пробовала не вешать космос вообще, но кот такого не терпел – берегитесь, шторы, прощай, тапочки.
Иногда на Сухарика накатывала меланхолия, он тёрся порванным ухом об ноги и скрёбся в ванную комнату. Это был путь к хозяйской кровати, ужасный, ненавистный, но, увы, единственный. Кота мыли шампунем от блох, а он тихо рычал, сжав когти в кулаки, чтобы не дай кошачий Бог не сорваться. Зато наградой – два-три дня урчания под Алиным одеялом, снисходительно по такому случаю не убираемым. На большее Сухарика не хватало. Двор манил.
For many of my friends it is no secret that I am writing a book. A long time ago. Horror for how long! It is no secret that this is a kind of environmental fantasy for adolescents and adults, who keep in their hearts the brightness of the experiences of youth.
Sometimes a story is torn on paper, but more often it runs away from it. Much of the matter is in the vigorous mixture of perfectionism, laziness and my characteristic chronophobia, which is why there is not enough time for anything. But, despite the above monsters, and also thanks to some people whose support is phenomenal, the book is being written. And now the moment when the soul asks to show the world a drop of text, a kind of sketch from the second chapter.
-------------------------------------------------- -------------------------
In the little room of Alevtina, worlds huddled and cosmos flared up and down nightly, losing stars in the arms of Sukharik. A globe and maps hung in especially shabby places on the walls and ceiling - to hide cemented cracks - expanded the room to universal proportions. And in the anti-euro-window she liked to peek at the hospitable sun to feed the phosphorus figures of the planets, which swaying in the draft in the evenings created a starry sky over the falling asleep girl ...
But the dream came only with the departure of Rusk. The striped scoundrel was abated only when all the pot-bellied cosmic bodies were lying on the floor. To do this, he climbed onto the window, cabinet, bookshelves - and with a wild little rush, he rushed to the target. And after diving from the first floor into the night - to fight and love. Alia, of course, tried not to hang space at all, but the cat didn’t tolerate this - beware, curtains, goodbye, slippers.
Sometimes melancholy rolled over Sukharik, he rubbed his torn ear on his legs and scrubbed into the bathroom. It was the way to the master's bed, terrible, hated, but, alas, the only one. The cat was washed with flea shampoo, and he growled quietly, clenching its claws into fists, so that the feline God would not break. But the reward is two or three days of rumbling under Alina’s blanket, indulgent for such an occasion not removed. For more Rusk was not enough. The yard beckoned.
Sometimes a story is torn on paper, but more often it runs away from it. Much of the matter is in the vigorous mixture of perfectionism, laziness and my characteristic chronophobia, which is why there is not enough time for anything. But, despite the above monsters, and also thanks to some people whose support is phenomenal, the book is being written. And now the moment when the soul asks to show the world a drop of text, a kind of sketch from the second chapter.
-------------------------------------------------- -------------------------
In the little room of Alevtina, worlds huddled and cosmos flared up and down nightly, losing stars in the arms of Sukharik. A globe and maps hung in especially shabby places on the walls and ceiling - to hide cemented cracks - expanded the room to universal proportions. And in the anti-euro-window she liked to peek at the hospitable sun to feed the phosphorus figures of the planets, which swaying in the draft in the evenings created a starry sky over the falling asleep girl ...
But the dream came only with the departure of Rusk. The striped scoundrel was abated only when all the pot-bellied cosmic bodies were lying on the floor. To do this, he climbed onto the window, cabinet, bookshelves - and with a wild little rush, he rushed to the target. And after diving from the first floor into the night - to fight and love. Alia, of course, tried not to hang space at all, but the cat didn’t tolerate this - beware, curtains, goodbye, slippers.
Sometimes melancholy rolled over Sukharik, he rubbed his torn ear on his legs and scrubbed into the bathroom. It was the way to the master's bed, terrible, hated, but, alas, the only one. The cat was washed with flea shampoo, and he growled quietly, clenching its claws into fists, so that the feline God would not break. But the reward is two or three days of rumbling under Alina’s blanket, indulgent for such an occasion not removed. For more Rusk was not enough. The yard beckoned.
У записи 16 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Кропотова
