Сочи, я скучаю по тебе невыносимо.
Признаваться в любви можно бесконечно. Уже год длится внутренний монолог, и все слова «затерлись», а никак не складываются в единое целое. Или это чувство такое, неиссякаемое.
Сочи. Моя вечная страсть сотканная из тысячи мерцающих воспоминаний. И незримо кружатся мгновения вокруг, отпихивая друг друга.
Помнятся люди, точнее, немыслимое их количество. Стоящие в очередях, толпящиеся на остановках, отдыхающие на набережных. Вспоминаются улыбки, гримасы, образы.
Галопом проносятся в голове «снимки» центров регистрации, все разнокалиберные рабочие места, где-то холодные, где-то жаркие, где-то мрачные, но такие привычные.
Затем, чуть медленнее, с расстановкой, «возникает» сам город. С нежностью думаешь о тех помещениях, в которых можно было поесть и поспать. А значит, кафе, столовки и автобусы память будет бережно хранить всегда. Особенно «Каскад», в котором были такие сытные обеды и ужины. Да чего уж там, и завтраки были замечательные.
Финальным аккордом в плеяде воспоминаний идут заповедные места и набережные, без которых Сочи – немыслим. И море, конечно.
Но вот, что для меня загадка: из всех сочинских фотографий мне больше всего дороги те, которые сделаны в один из обеденных перерывов. Мы тогда вышли за адлерский вокзал погулять вдоль берега.
В тот день нежно розовое – клубника с молоком – небо слилось с морем в единое целое. И не угадать бы было горизонта, если бы вдали расплавленным куском сливочного масла не разлилось солнце. И блестящая, лоснящаяся дорога пролегла от шипящего светила прямо к пирсу, где мы стояли.
А над всем этим великолепием единой полоской равнодушно лежали облака, слепившиеся в одну черту, будто кто ластиком начал стирать их и поленился.
Кажется, что невероятно тепло было в этот вечер.
Но теплыми были наши куртки.
И оттого не тускнеют воспоминания, что я бессовестно часто мысленно перебираю их, и сдуваю с них пылинки.
И не хватает ужасно беззаботности, которая была только здесь, в Сочи. Три недели. Целая жизнь. Полнокровная, кипящая, богатая на события. Сладостные дни и темные ночи южного города с бесхитростными и незатейливыми развлечениями – по набережной туда или обратно.
Счастье – легковесное, истинное счастье, которое все время внутри меня, родом оттуда. И как же мне не скучать неистово и безнадежно?
Сочи, не кончайся никогда.
Сочи, я люблю. И любима.
Признаваться в любви можно бесконечно. Уже год длится внутренний монолог, и все слова «затерлись», а никак не складываются в единое целое. Или это чувство такое, неиссякаемое.
Сочи. Моя вечная страсть сотканная из тысячи мерцающих воспоминаний. И незримо кружатся мгновения вокруг, отпихивая друг друга.
Помнятся люди, точнее, немыслимое их количество. Стоящие в очередях, толпящиеся на остановках, отдыхающие на набережных. Вспоминаются улыбки, гримасы, образы.
Галопом проносятся в голове «снимки» центров регистрации, все разнокалиберные рабочие места, где-то холодные, где-то жаркие, где-то мрачные, но такие привычные.
Затем, чуть медленнее, с расстановкой, «возникает» сам город. С нежностью думаешь о тех помещениях, в которых можно было поесть и поспать. А значит, кафе, столовки и автобусы память будет бережно хранить всегда. Особенно «Каскад», в котором были такие сытные обеды и ужины. Да чего уж там, и завтраки были замечательные.
Финальным аккордом в плеяде воспоминаний идут заповедные места и набережные, без которых Сочи – немыслим. И море, конечно.
Но вот, что для меня загадка: из всех сочинских фотографий мне больше всего дороги те, которые сделаны в один из обеденных перерывов. Мы тогда вышли за адлерский вокзал погулять вдоль берега.
В тот день нежно розовое – клубника с молоком – небо слилось с морем в единое целое. И не угадать бы было горизонта, если бы вдали расплавленным куском сливочного масла не разлилось солнце. И блестящая, лоснящаяся дорога пролегла от шипящего светила прямо к пирсу, где мы стояли.
А над всем этим великолепием единой полоской равнодушно лежали облака, слепившиеся в одну черту, будто кто ластиком начал стирать их и поленился.
Кажется, что невероятно тепло было в этот вечер.
Но теплыми были наши куртки.
И оттого не тускнеют воспоминания, что я бессовестно часто мысленно перебираю их, и сдуваю с них пылинки.
И не хватает ужасно беззаботности, которая была только здесь, в Сочи. Три недели. Целая жизнь. Полнокровная, кипящая, богатая на события. Сладостные дни и темные ночи южного города с бесхитростными и незатейливыми развлечениями – по набережной туда или обратно.
Счастье – легковесное, истинное счастье, которое все время внутри меня, родом оттуда. И как же мне не скучать неистово и безнадежно?
Сочи, не кончайся никогда.
Сочи, я люблю. И любима.
Sochi, I miss you unbearably.
Declaration of love can be infinite. For a year now the internal monologue has been going on, and all the words have been "wiped off", and in no way add up to a single whole. Or this feeling is inexhaustible.
Sochi My eternal passion is woven from thousands of flickering memories. And moments invisibly swirl around, pushing each other.
I remember people, or rather, their unthinkable number. Standing in lines, crowding at stops, resting on the embankments. I recall smiles, grimaces, images.
“Pictures” of registration centers, all different-sized jobs, somewhere cold, somewhere hot, somewhere gloomy, but so familiar, are galloping through the head.
Then, a little slower, with the arrangement, the city itself “arises”. With tenderness you think of those rooms where you could eat and sleep. This means that cafes, canteens and buses will always cherish the memory. Especially “Cascade”, in which there were such hearty lunches and dinners. Why, there, and the breakfasts were wonderful.
The final chord in the galaxy of memories goes to reserved places and embankments, without which Sochi is unthinkable. And the sea, of course.
But here’s what’s a mystery to me: of all the Sochi photographs, the ones that are taken during one of the lunch breaks are most dear to me. We then went over the Adler station to walk along the shore.
That day, gently pink - strawberries with milk - the sky merged with the sea into a single whole. And one would not have guessed the horizon if the sun had not spilled in the distance with a molten piece of butter. And a brilliant, glossy road ran from a hissing star right to the pier where we stood.
And above all this splendor a single strip indifferently lay clouds, blinding in one line, as if someone with an eraser began to erase them and was too lazy.
It seemed incredibly warm this evening.
But our jackets were warm.
And because of this, the memories do not fade, that I shamelessly often mentally sort through them and blow off dust particles from them.
And there is a lack of terribly carelessness, which was only here in Sochi. Three weeks. Whole life. Full-blooded, boiling, eventful. Sweet days and dark nights of the southern city with simple and unpretentious entertainments - along the embankment there or back.
Happiness is a lightweight, true happiness that all the time inside me, hails from there. And how can I not get bored passionately and hopelessly?
Sochi, never end.
Sochi, I love. And loved.
Declaration of love can be infinite. For a year now the internal monologue has been going on, and all the words have been "wiped off", and in no way add up to a single whole. Or this feeling is inexhaustible.
Sochi My eternal passion is woven from thousands of flickering memories. And moments invisibly swirl around, pushing each other.
I remember people, or rather, their unthinkable number. Standing in lines, crowding at stops, resting on the embankments. I recall smiles, grimaces, images.
“Pictures” of registration centers, all different-sized jobs, somewhere cold, somewhere hot, somewhere gloomy, but so familiar, are galloping through the head.
Then, a little slower, with the arrangement, the city itself “arises”. With tenderness you think of those rooms where you could eat and sleep. This means that cafes, canteens and buses will always cherish the memory. Especially “Cascade”, in which there were such hearty lunches and dinners. Why, there, and the breakfasts were wonderful.
The final chord in the galaxy of memories goes to reserved places and embankments, without which Sochi is unthinkable. And the sea, of course.
But here’s what’s a mystery to me: of all the Sochi photographs, the ones that are taken during one of the lunch breaks are most dear to me. We then went over the Adler station to walk along the shore.
That day, gently pink - strawberries with milk - the sky merged with the sea into a single whole. And one would not have guessed the horizon if the sun had not spilled in the distance with a molten piece of butter. And a brilliant, glossy road ran from a hissing star right to the pier where we stood.
And above all this splendor a single strip indifferently lay clouds, blinding in one line, as if someone with an eraser began to erase them and was too lazy.
It seemed incredibly warm this evening.
But our jackets were warm.
And because of this, the memories do not fade, that I shamelessly often mentally sort through them and blow off dust particles from them.
And there is a lack of terribly carelessness, which was only here in Sochi. Three weeks. Whole life. Full-blooded, boiling, eventful. Sweet days and dark nights of the southern city with simple and unpretentious entertainments - along the embankment there or back.
Happiness is a lightweight, true happiness that all the time inside me, hails from there. And how can I not get bored passionately and hopelessly?
Sochi, never end.
Sochi, I love. And loved.
У записи 17 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталия Субаева
