Мирон Евгеньевич живет в сугубо материальном мире. В этом мире у каждой вещи есть владелец. Чья машинка? Чей сок? С трудом соглашается на «наше», но в этом случает требует огласить весь список владельцев поименно.
Вещи не просто так появляются в этом мире. Их либо покупают, либо получают в подарок. «Эту чашку мне купили родители» — уверенно заявляет Мирон, глядя родителю в глаза. В редких случаях вещи делают. Объемная самодельная вещь (коробочка из бумаги, журнальный стол) называется «поделка», плоская (рисунок) — работа.
Цель существования — владение вещами. Если мы выходим из дома, то надо первым делом решит, что мы хотим купить. Если кто-то пришел домой, то первый вопрос ему — что он купил.
Вещи любят внимание. Если посреди нашего бардака в дальней комнате на полке появится, скажем, гвоздь, то этого никто не заметит. Кроме Мирона Евгеньевича, он придет из садика домой, почувствует, что в пространстве появился новый предмет, найдет его и обязательно спросит, кто это купил (если не подарили), кому это принадлежит и что это такое. Обратите внимание на порядок вопросов, он именно такой.
Взаимодействие с материальным миром — не вынужденная мера, как у его старшего брата, а исключительно проявление нормальных человеческих желаний. «Папа, ты хочешь мыть пол?» Бесполезно объяснять, что слово «хочу» не очень точно передает мое настроение. Но Мирон Евгеньевич не понимает, как можно мыть пол, если ты этого не хочешь. Лучше пойти что-нибудь купить и съесть.
Еда — это вообще отдельная история. Все предметы в мире делятся на съедобные и несъедобные. Съедобные надо есть, даже если это чеснок или лимон. С несъедобными — как-то взаимодействовать, а для этого выяснить подробности (кто купил, кто владелец, что он собирается с этим делать).
Предметы нужны не столько для того, чтобы в них играть или как-то использовать по назначению. Главное — владеть. Для этого — брать с собой на прогулку (доставать из рюкзака не обязательно), таскать в садик, спать с ними.
Чтобы вы не думали, что это воспитание или там какое-то иное родительское влияние. В мире старшенького Всеволода Евгеньевича вещи встречаются случайно и так же случайно пропадают. Если он снял очки, то через три секунды забыл, что вообще ходит в очках. Зато помнит название первого дирижабля, как найти икс в уравнении и чем суперсила Икинга отличается от суперсилы Гарри Поттера.
Вещи в мире Всеволода Евгеньевича нужны для того, чтобы их разбирать. Еще не разобранная вещь не имеет смысла, уже разобранная — потеряла смысл. Вещь существует только в процессе разбора. С созидательной деятельностью сложнее, вещь начинает свое существование в момент замысла («сделаю ворота, которые открываются моторчиком»), расцветает в процессе создания и теряет всякий смысл сразу после воплощения. Оно и логично, нет смысла разбирать вещь, которую ты уже собрал и знаешь, как она работает. А другой пользы от вещей нет.
Где опять очки я не знаю.
Вещи не просто так появляются в этом мире. Их либо покупают, либо получают в подарок. «Эту чашку мне купили родители» — уверенно заявляет Мирон, глядя родителю в глаза. В редких случаях вещи делают. Объемная самодельная вещь (коробочка из бумаги, журнальный стол) называется «поделка», плоская (рисунок) — работа.
Цель существования — владение вещами. Если мы выходим из дома, то надо первым делом решит, что мы хотим купить. Если кто-то пришел домой, то первый вопрос ему — что он купил.
Вещи любят внимание. Если посреди нашего бардака в дальней комнате на полке появится, скажем, гвоздь, то этого никто не заметит. Кроме Мирона Евгеньевича, он придет из садика домой, почувствует, что в пространстве появился новый предмет, найдет его и обязательно спросит, кто это купил (если не подарили), кому это принадлежит и что это такое. Обратите внимание на порядок вопросов, он именно такой.
Взаимодействие с материальным миром — не вынужденная мера, как у его старшего брата, а исключительно проявление нормальных человеческих желаний. «Папа, ты хочешь мыть пол?» Бесполезно объяснять, что слово «хочу» не очень точно передает мое настроение. Но Мирон Евгеньевич не понимает, как можно мыть пол, если ты этого не хочешь. Лучше пойти что-нибудь купить и съесть.
Еда — это вообще отдельная история. Все предметы в мире делятся на съедобные и несъедобные. Съедобные надо есть, даже если это чеснок или лимон. С несъедобными — как-то взаимодействовать, а для этого выяснить подробности (кто купил, кто владелец, что он собирается с этим делать).
Предметы нужны не столько для того, чтобы в них играть или как-то использовать по назначению. Главное — владеть. Для этого — брать с собой на прогулку (доставать из рюкзака не обязательно), таскать в садик, спать с ними.
Чтобы вы не думали, что это воспитание или там какое-то иное родительское влияние. В мире старшенького Всеволода Евгеньевича вещи встречаются случайно и так же случайно пропадают. Если он снял очки, то через три секунды забыл, что вообще ходит в очках. Зато помнит название первого дирижабля, как найти икс в уравнении и чем суперсила Икинга отличается от суперсилы Гарри Поттера.
Вещи в мире Всеволода Евгеньевича нужны для того, чтобы их разбирать. Еще не разобранная вещь не имеет смысла, уже разобранная — потеряла смысл. Вещь существует только в процессе разбора. С созидательной деятельностью сложнее, вещь начинает свое существование в момент замысла («сделаю ворота, которые открываются моторчиком»), расцветает в процессе создания и теряет всякий смысл сразу после воплощения. Оно и логично, нет смысла разбирать вещь, которую ты уже собрал и знаешь, как она работает. А другой пользы от вещей нет.
Где опять очки я не знаю.
Miron Evgenievich lives in a purely material world. In this world, every thing has an owner. Whose machine is it? Whose juice is it? She hardly agrees to “ours”, but in this case she demands to announce the entire list of owners by name.
Things do not just appear in this world. They are either bought or received as a gift. “My parents bought this cup for me,” Miron says confidently, looking her parents in the eye. In rare cases, things do. A voluminous home-made thing (a box of paper, a coffee table) is called a “craft”, and a flat one (drawing) is work.
The purpose of existence is possession of things. If we leave the house, we must first decide what we want to buy. If someone came home, then the first question for him is what he bought.
Things love attention. If, in the middle of our mess in the back room on the shelf, say, a nail, then no one will notice. In addition to Miron Evgenievich, he will come home from the kindergarten, feel that a new object has appeared in space, find it and will surely ask who bought it (if not presented), to whom it belongs and what it is. Pay attention to the order of questions, it is just that.
Interaction with the material world is not a necessary measure, like his older brother, but an exclusively manifestation of normal human desires. “Dad, do you want to clean the floor?” It is useless to explain that the word “want” does not accurately convey my mood. But Miron Evgenievich does not understand how to wash the floor, if you do not want it. It’s better to go buy something and eat.
Food is a different story altogether. All objects in the world are divided into edible and inedible. Edible must be eaten, even if it is garlic or lemon. With inedible - somehow interact, and to do this, find out the details (who bought, who is the owner, what he is going to do with it).
Items are needed not so much in order to play them or somehow use for their intended purpose. The main thing is to own. To do this, take it for a walk (it is not necessary to get it from a backpack), carry it to a kindergarten, sleep with them.
So you do not think that this is upbringing or some other parental influence there. In the world of the oldest Vsevolod Evgenievich things happen by chance and just as accidentally disappear. If he took off his glasses, then after three seconds he forgot that he generally wore glasses. But he remembers the name of the first airship, how to find the X in the equation, and how the Iking superpower differs from the Harry Potter superpower.
Things in the world of Vsevolod Evgenievich are needed in order to disassemble them. A thing that has not yet been disassembled does not make sense; already disassembled, it has lost its meaning. A thing exists only in the process of parsing. It is more complicated with creative activity, a thing begins to exist at the moment of design (“I will make the gates that open with a motor”), it blooms in the process of creation and loses all meaning immediately after incarnation. It is logical, it makes no sense to disassemble the thing that you have already collected and know how it works. And there is no other benefit to things.
Where are the glasses again, I don’t know.
Things do not just appear in this world. They are either bought or received as a gift. “My parents bought this cup for me,” Miron says confidently, looking her parents in the eye. In rare cases, things do. A voluminous home-made thing (a box of paper, a coffee table) is called a “craft”, and a flat one (drawing) is work.
The purpose of existence is possession of things. If we leave the house, we must first decide what we want to buy. If someone came home, then the first question for him is what he bought.
Things love attention. If, in the middle of our mess in the back room on the shelf, say, a nail, then no one will notice. In addition to Miron Evgenievich, he will come home from the kindergarten, feel that a new object has appeared in space, find it and will surely ask who bought it (if not presented), to whom it belongs and what it is. Pay attention to the order of questions, it is just that.
Interaction with the material world is not a necessary measure, like his older brother, but an exclusively manifestation of normal human desires. “Dad, do you want to clean the floor?” It is useless to explain that the word “want” does not accurately convey my mood. But Miron Evgenievich does not understand how to wash the floor, if you do not want it. It’s better to go buy something and eat.
Food is a different story altogether. All objects in the world are divided into edible and inedible. Edible must be eaten, even if it is garlic or lemon. With inedible - somehow interact, and to do this, find out the details (who bought, who is the owner, what he is going to do with it).
Items are needed not so much in order to play them or somehow use for their intended purpose. The main thing is to own. To do this, take it for a walk (it is not necessary to get it from a backpack), carry it to a kindergarten, sleep with them.
So you do not think that this is upbringing or some other parental influence there. In the world of the oldest Vsevolod Evgenievich things happen by chance and just as accidentally disappear. If he took off his glasses, then after three seconds he forgot that he generally wore glasses. But he remembers the name of the first airship, how to find the X in the equation, and how the Iking superpower differs from the Harry Potter superpower.
Things in the world of Vsevolod Evgenievich are needed in order to disassemble them. A thing that has not yet been disassembled does not make sense; already disassembled, it has lost its meaning. A thing exists only in the process of parsing. It is more complicated with creative activity, a thing begins to exist at the moment of design (“I will make the gates that open with a motor”), it blooms in the process of creation and loses all meaning immediately after incarnation. It is logical, it makes no sense to disassemble the thing that you have already collected and know how it works. And there is no other benefit to things.
Where are the glasses again, I don’t know.
У записи 30 лайков,
2 репостов,
597 просмотров.
2 репостов,
597 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Романовский
