Девятый и десятый дни начисто съели усталость от завершения поездки, переезд и сдвиг часовых поясов. Все куда-то размазалось, сбив хронометраж. Вот в Рейкьявике пасмурно и мелкий дождь, а ваш покорный залипает в местные граффити, сторожевые корабли в порту и огромного резинового кашалота в местном китовом музее. Дальше все это как-то само собой перетекает в распитие бреннивина под стеклянным куполом Perlan - бывшей котельной, а ныне в одном флаконе музея, обзорной площадки над городом и отличного ресторана. Внезапный русский водитель автобуса, соглашающийся принять оплату в евро вместо крон, а затем мы уже в отеле, провожаем в последний путь нашего друга Юру, который опять молчаливо поддерживал нас всю дорогу. Это драматичный момент, и потому сразу после объявляются поминки по Юре в гостиничном баре. Глядишь на пару страшных лесбиянок за стойкой, и так и хочется сказать – эх, пацаны, как же цинично нам врал кинематограф нашего детства. По мере распития пива и сидра промахи в пуле становятся все более нелепыми, душа просит реванша, но дротики для дартса нам уже не дают, ссылаясь на позднее время. Господи, сожги эту отдельно взятую Гоморру.
Неторопливый самолет, вкуснейший кебаб в мутной турецкой лавке в Хельсинки, барражирующие над столиками крупные дерзкие чайки, Аллегро, няшка-спаниель у российского пограничного контроля, такси, ночной мост Бетанкура. Home sweet home.
Неторопливый самолет, вкуснейший кебаб в мутной турецкой лавке в Хельсинки, барражирующие над столиками крупные дерзкие чайки, Аллегро, няшка-спаниель у российского пограничного контроля, такси, ночной мост Бетанкура. Home sweet home.
The ninth and tenth days were completely eaten by fatigue from the end of the trip, moving and time zone shift. Everything was blurred somewhere, knocking down timekeeping. Here in Reykjavik it is overcast and light rain, and yours truly sticks to local graffiti, guard ships in the port and a huge rubber sperm whale in the local whale museum. Then it all somehow flows by itself into drinking brennivin under the glass dome of Perlan - the former boiler room, and now in one bottle of the museum, a viewing platform over the city and an excellent restaurant. A sudden Russian bus driver, who agrees to accept payment in euros instead of kroons, and then we are at the hotel, we see our friend Yury, who again silently supported us all the way. This is a dramatic moment, and therefore immediately after the commemoration of the Jura in the hotel bar. You look at a couple of terrible lesbians behind the bar, and I just want to say - oh, guys, how cynically our cinema of our childhood lied to us. As beer and cider are drunk, misses in the pool become more and more ridiculous, the soul asks for revenge, but darts are no longer given to us, referring to a later time. Lord, burn this single Gomorrah.
An unhurried airplane, a delicious kebab in a muddy Turkish shop in Helsinki, large, impudent gulls milling over tables, Allegro, a spaniel at the Russian border control, a taxi, a Betancour night bridge. Home sweet home.
An unhurried airplane, a delicious kebab in a muddy Turkish shop in Helsinki, large, impudent gulls milling over tables, Allegro, a spaniel at the Russian border control, a taxi, a Betancour night bridge. Home sweet home.
У записи 7 лайков,
0 репостов,
241 просмотров.
0 репостов,
241 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Всеволод Клингенберг
