От Шауля-Айзека Андрущака:
Вчера выложил свое изложение майсы из сборника р.Зевина «Хасидские истории».
Сегодня хотелось бы добавить материалы для самостоятельной работы над предложенной темой: изложение этой истории любавическими ребе.
Естественно, слова ребес старался переводить как можно дословнее. Так и писал, стоя обеими ногами на горле у своей песни.
В 5700-ом году, в субботу, когда читали недельный раздел Эмор, во время первой («вечерней») трапезы, ближе к концу, в контексте разговора о хасидах Мителер (!) Ребе, Ребе Раяц сказал:
«Вообще, у старых хасидов голова была иной, ноги иными, руки иными, все было иначе.
Жили-были два брата. Один, хасид, бедный. Другой, миснагед, богатый.
Когда хасиду понадобилось выдать замуж дочь, он отправился к своему богатому брату. Тот бросился ему на шею, расцеловал и принялся рассказывать о своем великом богатстве и о своей огромной, просторной квартире: отдельная комната для приема пищи, отдельная комната для распития напитков, отдельная комната для сна, отдельная комната для гостей.
На это брат-хасид сказал, что вообще не понимает, как можно жить в окружении такого количества отвлекающих факторов.
Он попросил у своего богатого брата, чтобы тот дал ему пятьдесят рублей на свадьбу дочери. И добавил:
-Если ты готов дать мне эти деньги, то давай сейчас, поскольку я намерен немедленно вернуться домой, Поскольку делать у тебя мне нечего. Я даже есть здесь не могу. Да и не ровня я тебе. Разве что отец и мать у нас общие...Так что: дашь? Если нет, Всевышний пошлет их мне каким-нибудь иным способом.
Богатый брат принялся уговаривать бедного не уезжать так сразу. И тот остался на ночь. Наутро богатый брат опять начал похваляться своим богатством. На что брат-хасид сказал ему:
-Есть животное, которое в будущем станет чистым, которое сидит по самые ноздри в грязи и еще и наслаждается этим.
В этом рассказе рисуется образ хасида прежних времен, рядового хасида, не из числа великих мудрецов.»
В 5702-ом году,19-го кислева, Ребе Раяц вернулся к этой истории (в контексте разговора о том, что мы склонны прощать себе то, что не готовы простить другим) и рассказал ее так:
"Во времена Альтер (!) Ребе жили два брата. Один из них был хасидом Альтер Ребе и бедняком. Другой не был хасидом и был богат. Однажды, когда бедному брату понадобились деньги на свадьбу дочери, он поехал к своему богатому брату, чтобы просить того о помощи.
Богатый брат очень обрадовался гостю, осыпал его знаками внимания и пригласил погостить у себя несколько дней. Он показал брату-хасиду многочисленные комнаты своего дома: в первой комнате он спит, во второй ест, в третьей принимает посетителей, в четвертой посетители ждут приема. Но это хасид заметил, что он вообще не понимает, как человек может жить в доме, где так много отвлекающих факторов. И, в заключение, добавил:
-Слава Б-гу, мне нужны пятьдесят карбованцев, чтобы выдать замуж дочь. Дай мне их и я поеду.
Богатый брат принялся уговаривать его погостить подольше. Не без труда, но ему это удалось.
Но через некоторое время не удержался и снова принялся, тяжело вздыхая, похваляться размерами своего богатства.
Спросил его брат-хасид:
-Если ты так богат, то почему все время вздыхаешь? Я тебе скажу почему: есть такое животное, название которого я не хочу упоминать, которое лежит по самые ноздри в грязи и вздыхает, что только по ноздри, а не полностью в грязи.»
А затем, в 5710-ом году, 8-го адара (в субботу, когда читали недельный раздел «Трума»),, в части беседы, посвященной принципам, на которых должен строиться еврейская семья, эту же историю пересказал уже Ребе:
"На эту тему есть история, которую рассказывал Ребе [Раяц]. Она о разнице между миснагедом и хасидом.
«Жили-были два брата. Один из них, хасид, был бедным. И, разумеется, у него были дочери. А второй, миснагед, был богат. И у него были сыновья. Когда дочери хасида достигли возраста замужества, тот решил обратиться к своему богатому брату, чтобы попросить того о помощи с оплатой свадеб. Когда братья встретились, миснагед провел хасида по своему дому, демонстрируя, насколько тот велик и просторен, и сколько в нем комнат, приговаривая: это мой личный кабинет, а здесь я сплю, а здесь я ем, а здесь я принимаю посетителей и т. д. В конце обхода, спросил миснагед у своего брата-хасида, «Ну? Что ты думаешь о моем доме?». Ответил ему хасид: «Я поражаюсь твоей способности жить в окружении такого количества отвлекающих факторов! Отдельная комната для каждого занятия: тут я сплю, тут я ем, тут я учу Тору и исполняю заповеди...У меня в доме — заключил хасид, - есть только две комнаты. И я не в состоянии отделить пространства, предназначенные для сна и еды от пространств, предназначенных для изучения Торы и исполнения заповедей...»
Еврейский дом — не делится на разные части: одна часть — пространство святости и всего , что с ней связано, а другая — для мирских аспектов существования. Тора должна наполнять (и наполняет!) ВЕСЬ еврейский дом»
(кто не понял: последний абзац — это уже вывод Ребе из майсы, как он ее счел нужным рассказать)
Вчера выложил свое изложение майсы из сборника р.Зевина «Хасидские истории».
Сегодня хотелось бы добавить материалы для самостоятельной работы над предложенной темой: изложение этой истории любавическими ребе.
Естественно, слова ребес старался переводить как можно дословнее. Так и писал, стоя обеими ногами на горле у своей песни.
В 5700-ом году, в субботу, когда читали недельный раздел Эмор, во время первой («вечерней») трапезы, ближе к концу, в контексте разговора о хасидах Мителер (!) Ребе, Ребе Раяц сказал:
«Вообще, у старых хасидов голова была иной, ноги иными, руки иными, все было иначе.
Жили-были два брата. Один, хасид, бедный. Другой, миснагед, богатый.
Когда хасиду понадобилось выдать замуж дочь, он отправился к своему богатому брату. Тот бросился ему на шею, расцеловал и принялся рассказывать о своем великом богатстве и о своей огромной, просторной квартире: отдельная комната для приема пищи, отдельная комната для распития напитков, отдельная комната для сна, отдельная комната для гостей.
На это брат-хасид сказал, что вообще не понимает, как можно жить в окружении такого количества отвлекающих факторов.
Он попросил у своего богатого брата, чтобы тот дал ему пятьдесят рублей на свадьбу дочери. И добавил:
-Если ты готов дать мне эти деньги, то давай сейчас, поскольку я намерен немедленно вернуться домой, Поскольку делать у тебя мне нечего. Я даже есть здесь не могу. Да и не ровня я тебе. Разве что отец и мать у нас общие...Так что: дашь? Если нет, Всевышний пошлет их мне каким-нибудь иным способом.
Богатый брат принялся уговаривать бедного не уезжать так сразу. И тот остался на ночь. Наутро богатый брат опять начал похваляться своим богатством. На что брат-хасид сказал ему:
-Есть животное, которое в будущем станет чистым, которое сидит по самые ноздри в грязи и еще и наслаждается этим.
В этом рассказе рисуется образ хасида прежних времен, рядового хасида, не из числа великих мудрецов.»
В 5702-ом году,19-го кислева, Ребе Раяц вернулся к этой истории (в контексте разговора о том, что мы склонны прощать себе то, что не готовы простить другим) и рассказал ее так:
"Во времена Альтер (!) Ребе жили два брата. Один из них был хасидом Альтер Ребе и бедняком. Другой не был хасидом и был богат. Однажды, когда бедному брату понадобились деньги на свадьбу дочери, он поехал к своему богатому брату, чтобы просить того о помощи.
Богатый брат очень обрадовался гостю, осыпал его знаками внимания и пригласил погостить у себя несколько дней. Он показал брату-хасиду многочисленные комнаты своего дома: в первой комнате он спит, во второй ест, в третьей принимает посетителей, в четвертой посетители ждут приема. Но это хасид заметил, что он вообще не понимает, как человек может жить в доме, где так много отвлекающих факторов. И, в заключение, добавил:
-Слава Б-гу, мне нужны пятьдесят карбованцев, чтобы выдать замуж дочь. Дай мне их и я поеду.
Богатый брат принялся уговаривать его погостить подольше. Не без труда, но ему это удалось.
Но через некоторое время не удержался и снова принялся, тяжело вздыхая, похваляться размерами своего богатства.
Спросил его брат-хасид:
-Если ты так богат, то почему все время вздыхаешь? Я тебе скажу почему: есть такое животное, название которого я не хочу упоминать, которое лежит по самые ноздри в грязи и вздыхает, что только по ноздри, а не полностью в грязи.»
А затем, в 5710-ом году, 8-го адара (в субботу, когда читали недельный раздел «Трума»),, в части беседы, посвященной принципам, на которых должен строиться еврейская семья, эту же историю пересказал уже Ребе:
"На эту тему есть история, которую рассказывал Ребе [Раяц]. Она о разнице между миснагедом и хасидом.
«Жили-были два брата. Один из них, хасид, был бедным. И, разумеется, у него были дочери. А второй, миснагед, был богат. И у него были сыновья. Когда дочери хасида достигли возраста замужества, тот решил обратиться к своему богатому брату, чтобы попросить того о помощи с оплатой свадеб. Когда братья встретились, миснагед провел хасида по своему дому, демонстрируя, насколько тот велик и просторен, и сколько в нем комнат, приговаривая: это мой личный кабинет, а здесь я сплю, а здесь я ем, а здесь я принимаю посетителей и т. д. В конце обхода, спросил миснагед у своего брата-хасида, «Ну? Что ты думаешь о моем доме?». Ответил ему хасид: «Я поражаюсь твоей способности жить в окружении такого количества отвлекающих факторов! Отдельная комната для каждого занятия: тут я сплю, тут я ем, тут я учу Тору и исполняю заповеди...У меня в доме — заключил хасид, - есть только две комнаты. И я не в состоянии отделить пространства, предназначенные для сна и еды от пространств, предназначенных для изучения Торы и исполнения заповедей...»
Еврейский дом — не делится на разные части: одна часть — пространство святости и всего , что с ней связано, а другая — для мирских аспектов существования. Тора должна наполнять (и наполняет!) ВЕСЬ еврейский дом»
(кто не понял: последний абзац — это уже вывод Ребе из майсы, как он ее счел нужным рассказать)
From Shaul-Isaac Andrushchak:
Yesterday I posted my presentation of Maysa from the collection of R. Zevin "Hasidic stories."
Today I would like to add materials for independent work on the proposed topic: the presentation of this story by the Lubavitcher Rebbe.
Naturally, he tried to translate the words rebes as literally as possible. And he wrote, standing with both feet on the throat of his song.
In the 5700th year, on Saturday, when they read the weekly section of Emor, during the first ("evening") meal, closer to the end, in the context of a conversation about the Hasidim Miteler (!) Rebbe, Rebbe Rajac said:
“In general, the old Hasidim had a different head, different legs, different hands, everything was different.
Once upon a time there were two brothers. Alone, hasid, poor. The other, misnad, is rich.
When the Hasid needed to marry his daughter, he went to his rich brother. He rushed to his neck, kissed and began to talk about his great wealth and his huge, spacious apartment: a separate room for eating, a separate room for drinking drinks, a separate room for sleeping, a separate room for guests.
To this, the Hasid brother said that he did not understand how to live surrounded by so many distractions.
He asked his rich brother to give him fifty rubles for his daughter’s wedding. And added:
-If you are ready to give me this money, then come on now, because I intend to immediately return home, since I have nothing to do with you. I can’t even eat here. And I’m no match for you. Unless our father and mother are common ... So: will you give? If not, the Almighty will send them to me in some other way.
The rich brother began to persuade the poor not to leave so immediately. And he stayed overnight. The next morning, the rich brother again began to boast of his wealth. To which the Hasid brother said to him:
-There is an animal that in the future will become clean, that sits on its very nostrils in the mud and also enjoys it.
In this story, the image of a Hasid of former times, an ordinary Hasid, is not drawn from among the great sages. ”
In the year 5702, on the 19th of Kislev, Rebbe Rajac returned to this story (in the context of the conversation that we tend to forgive ourselves that we are not ready to forgive others) and told it this way:
“In the days of Alter (!), The Rebbe had two brothers. One of them was Hasid Alter Rebbe and the poor. The other was not a Hasid and was rich. Once, when the poor brother needed money for his daughter’s wedding, he went to his rich brother to ask to help.
The rich brother was very happy with the guest, showered him with signs of attention and invited him to stay with him for several days. He showed his Hasid brother the numerous rooms of his house: in the first room he sleeps, in the second he eats, in the third he receives visitors, in the fourth visitors are waiting for a reception. But this Hasid noted that he does not understand at all how a person can live in a house where there are so many distractions. And in conclusion, he added:
-Glory to Gd, I need fifty Carbovans to marry my daughter. Give me them and I will go.
Rich brother began to persuade him to stay longer. Not without difficulty, but he succeeded.
But after some time he could not resist and again began, sighing heavily, boasting the size of his wealth.
His Hasid brother asked:
-If you are so rich, why do you sigh all the time? I’ll tell you why: there is such an animal, the name of which I do not want to mention, which lies on the very nostrils in the mud and sighs, which is only on the nostrils, and not completely in the mud. ”
And then, in the 5710th year, on the 8th Hadar (on Saturday, when they read the weekly section of the Trum), in the part of the conversation devoted to the principles on which the Jewish family should be built, the Rebbe told the same story:
“There is a story on this subject that was told by the Rebbe [Rajat]. It is about the difference between the Misnad and the Hasid.
“Once upon a time there were two brothers. One of them, the Hasid, was poor. And, of course, he had daughters. And the second, misnaged, was rich. And he had sons. When the daughters of the Hasid reached the age of marriage, he decided to turn to his rich brother to ask him for help with paying for weddings. When the brothers met, the Misgnad led a Hasid around his house, demonstrating how large and spacious it is and how many rooms are in it, saying: this is my personal account, but here I sleep, and here I eat, and here I receive visitors, etc. d. At the end of the round, the Misnad asked his Hasid brother, “Well? What do you think of my house? ” The Hasid answered him: “I am amazed at your ability to live surrounded by so many distractions! A separate room for each lesson: here I sleep, here I eat, here I teach the Torah and fulfill the commandments ... In my house, the Hasid concluded, there are only two rooms. And I am not able to separate the spaces intended for sleeping and eating from the spaces intended for studying the Torah and fulfilling the commandments ... "
The Jewish house is not divided into different parts: one part is the space of holiness and everything connected with it, and the other for the mundane aspects of existence. The Torah must fill (and fill!) THE WHOLE Jewish house ”
(who did not understand: the last paragraph is the conclusion of the Rebbe from m
Yesterday I posted my presentation of Maysa from the collection of R. Zevin "Hasidic stories."
Today I would like to add materials for independent work on the proposed topic: the presentation of this story by the Lubavitcher Rebbe.
Naturally, he tried to translate the words rebes as literally as possible. And he wrote, standing with both feet on the throat of his song.
In the 5700th year, on Saturday, when they read the weekly section of Emor, during the first ("evening") meal, closer to the end, in the context of a conversation about the Hasidim Miteler (!) Rebbe, Rebbe Rajac said:
“In general, the old Hasidim had a different head, different legs, different hands, everything was different.
Once upon a time there were two brothers. Alone, hasid, poor. The other, misnad, is rich.
When the Hasid needed to marry his daughter, he went to his rich brother. He rushed to his neck, kissed and began to talk about his great wealth and his huge, spacious apartment: a separate room for eating, a separate room for drinking drinks, a separate room for sleeping, a separate room for guests.
To this, the Hasid brother said that he did not understand how to live surrounded by so many distractions.
He asked his rich brother to give him fifty rubles for his daughter’s wedding. And added:
-If you are ready to give me this money, then come on now, because I intend to immediately return home, since I have nothing to do with you. I can’t even eat here. And I’m no match for you. Unless our father and mother are common ... So: will you give? If not, the Almighty will send them to me in some other way.
The rich brother began to persuade the poor not to leave so immediately. And he stayed overnight. The next morning, the rich brother again began to boast of his wealth. To which the Hasid brother said to him:
-There is an animal that in the future will become clean, that sits on its very nostrils in the mud and also enjoys it.
In this story, the image of a Hasid of former times, an ordinary Hasid, is not drawn from among the great sages. ”
In the year 5702, on the 19th of Kislev, Rebbe Rajac returned to this story (in the context of the conversation that we tend to forgive ourselves that we are not ready to forgive others) and told it this way:
“In the days of Alter (!), The Rebbe had two brothers. One of them was Hasid Alter Rebbe and the poor. The other was not a Hasid and was rich. Once, when the poor brother needed money for his daughter’s wedding, he went to his rich brother to ask to help.
The rich brother was very happy with the guest, showered him with signs of attention and invited him to stay with him for several days. He showed his Hasid brother the numerous rooms of his house: in the first room he sleeps, in the second he eats, in the third he receives visitors, in the fourth visitors are waiting for a reception. But this Hasid noted that he does not understand at all how a person can live in a house where there are so many distractions. And in conclusion, he added:
-Glory to Gd, I need fifty Carbovans to marry my daughter. Give me them and I will go.
Rich brother began to persuade him to stay longer. Not without difficulty, but he succeeded.
But after some time he could not resist and again began, sighing heavily, boasting the size of his wealth.
His Hasid brother asked:
-If you are so rich, why do you sigh all the time? I’ll tell you why: there is such an animal, the name of which I do not want to mention, which lies on the very nostrils in the mud and sighs, which is only on the nostrils, and not completely in the mud. ”
And then, in the 5710th year, on the 8th Hadar (on Saturday, when they read the weekly section of the Trum), in the part of the conversation devoted to the principles on which the Jewish family should be built, the Rebbe told the same story:
“There is a story on this subject that was told by the Rebbe [Rajat]. It is about the difference between the Misnad and the Hasid.
“Once upon a time there were two brothers. One of them, the Hasid, was poor. And, of course, he had daughters. And the second, misnaged, was rich. And he had sons. When the daughters of the Hasid reached the age of marriage, he decided to turn to his rich brother to ask him for help with paying for weddings. When the brothers met, the Misgnad led a Hasid around his house, demonstrating how large and spacious it is and how many rooms are in it, saying: this is my personal account, but here I sleep, and here I eat, and here I receive visitors, etc. d. At the end of the round, the Misnad asked his Hasid brother, “Well? What do you think of my house? ” The Hasid answered him: “I am amazed at your ability to live surrounded by so many distractions! A separate room for each lesson: here I sleep, here I eat, here I teach the Torah and fulfill the commandments ... In my house, the Hasid concluded, there are only two rooms. And I am not able to separate the spaces intended for sleeping and eating from the spaces intended for studying the Torah and fulfilling the commandments ... "
The Jewish house is not divided into different parts: one part is the space of holiness and everything connected with it, and the other for the mundane aspects of existence. The Torah must fill (and fill!) THE WHOLE Jewish house ”
(who did not understand: the last paragraph is the conclusion of the Rebbe from m
У записи 18 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Хаим Толочинский
