5. Мученик
Теперь, когда р. Вольфа-сапожника больше не было в деревне, ксендз вновь начал проповедовать на базарной площади, куда он созывал евреев, требуя выслушивать его. И вновь он начал приводить свои старые «доказательства» того, что евреи обязаны перейти в католицизм. Еврейское население деревни обязано было слушать его разглагольствования, и евреи были вновь охвачены чувством горя и боязни. Их огорчало то, что нет больше среди них р. Вольфа, который мог бы опровергнуть слова ксендза. Они были испуганы, хорошо сознавая, какая им грозит опасность, — ксендз будет постепенно все сильнее и сильнее на них нажимать, попытается силой заставить их креститься.
Положение евреев ухудшилось еще и тем, что ксендз нашел себе помощника. Это был сын местного помещика. Молодой помещик был в некоторой степени человеком образованным и к тому же большим фанатиком. Он полностью поддерживал ксендза в его попытке завлечь евреев в сеть отступничества от своей веры. Он также начал появляться на сборищах на базарной площади, стоял рядом с ксендзом на амвоне и прислушивался к его проповедям. Он и сам обращался к собравшимся с речью.
Молодой помещик пытался также доказать свою преданность вере и свои знания. Он выкладывал перед слушателями все свои теологические познания в попытке убедить евреев, что они должны возможно скорее перейти в христианство. При этом не забывал он прибегать и ко всякого рода угрозам, запугивая евреев тем, что если они будут продолжать упорствовать, они наживут себе немало неприятностей. Это причинило евреям много горя, но они не знали, как и чем помочь себе.
И вновь наступило лето, время перед жатвой! Ксендз с помощью молодого помещика вновь собрал евреев и гоев и читал им одну из своих обычных проповедей, призывая евреев креститься. Молодой помещик выступил на этот раз с новыми «доказательствами», свидетельствующими о необходимости евреям отказаться от своей веры.
— Может ли кто-нибудь опровергнуть приведенные мною доказательства? — обратился молодой помещик к присутствующим.
В течение некоторого времени господствовала мертвая тишина. Кто же осмелится ответить молодому помещику и ксендзу? Но вдруг выдвинулся кто-то со стороны, заявляя: «Я отвечу!» — и смелыми шагами пошел прямо к амвону.
Все посмотрели на смельчака, и кто же это был? К общей радости это был не кто иной, как сам р. Вольф-сапожник. После того, как р. Вольф долго проблуждал по городам и городишкам неузнанным, он, наконец, передумал, и со своей женой решил вернуться в свою прежнюю деревню. Он хорошо сознавал, что евреи опять будут нуждаться в нем. Он верно рассчитал, что когда его больше не будет в деревне, ксендз опять возьмется за старую свою дьявольскую работу. Теперь р. Вольф вновь появился на сцене, готовый вступить в единоборство с ксендзом и его помощником, молодым помещиком.
И опять показал р. Вольф свою силу. На хорошем, беглом польском языке он отшвырнул все соображения ксендза и молодого помещика. Он попросту закрыл им рты. Они вынуждены были признать себя побежденными. Евреев охватила радость, они опять почувствовали себя вне опасности. Р. Вольф с женой на этот раз уже остались в деревне совсем. По-видимому, чувствовал теперь р. Вольф, что нельзя ему больше оставить евреев деревни: без него они будут беспомощны.
В один из вечеров в конце лета сидел р. Вольф в синагоге за священной книгой. Вдруг явились трое вооруженных полицейских и арестовали его, оторвав от открытой перед ним книги. Поднялась суматоха. Жена р. Вольфа горько плакала, умоляя пощадить мужа. На это ей сказали, что приказ об аресте исходит от высших инстанций и что велено доставить р. Вольфа в Лукач к епископу.
Было ясно, чья рука замешана во всем этом. Ксендз и молодой помещик, уязвленные в своих горделивых чувствах победами р. Вольфа, решили отомстить ему за это и одновременно избавиться совсем от него. Они донесли на р. Вольфа епископу, а тот нашел уже основание для ареста.
Целый месяц находился р. Вольф в Лукаче под арестом. Он обязан был дважды в неделю являться в дом епископа, чтобы вести диспут с этим высокопоставленным духовником об иудаизме и христианстве. Епископу было очень важно, положительно до смерти необходимо было победить в споре р. Вольфа. Но он не смог добиться этого. Р. Вольф всегда разбивал все его доводы, доказательства и мнения. Убедившись, что он с р. Вольфом ничего не поделает, он донес на него Высшему католическому церковному совету, который находился тогда в Киеве, и р. Вольф был отправлен под вооруженной охраной в Киев.
В Киеве сначала приняли его весьма милостиво. Ему разрешили находиться на частной квартире в условиях полной свободы. Раз в неделю его вызывали на публичный диспут с одним из высокопоставленных церковников. Так прошло пять месяцев. Ни в одном из всех проведенных диспутов никто не смог одолеть р. Вольфа, — он всегда выходил на них победителем.
Священники были глубоко уязвлены этим. Они не находили выхода из создавшегося положения. Тогда они прибегли к давно испытанному способу избавиться от опасного противника — навету. Они попросту возвели на р. Вольфа напраслину. Его ложно обвинили в том, что он якобы хулил и высмеял основателя христианства, церковь и священников.
Р. Вольфа поставили перед церковным судом. Все было подготовлено заранее. Выступили лжесвидетели и «подтвердили», что р. Вольф действительно хулил и высмеял основателя христианства и католическую церковь. Прокурор потребовал для несчастного р. Вольфа высшую меру наказания, и он был приговорен к сожжению живьем.
Казнь была совершена публично в самом центре Киева через несколько дней после вынесения приговора. Дьявольская жестокость священников была столь ужасна, что они заставили раввина и лиц, возглавляющих еврейскую общину, присутствовать при свершении казни.
Трагедия, сильно потрясшая евреев города Киева и других общин, была тем ужаснее, что как раз незадолго до суда р. Вольф узнал, что его жена ждет ребенка. Это был первый его ребенок, и радости его не было границ. Но ему не суждено было видеть своего дитяти. Когда р. Вольф умер мученической смертью прославляя имя Всевышнего, вдова была еще только в первых месяцах беременности.
Киевская еврейская община просила вдову казненного остаться в их городе, и они ее обеспечат всем необходимым. Но она отказалась. Она решила вернуться в Любавичи, где она родилась и где жили ее родители.
Так она и сделала. При первой возможности она оставила Киев и вернулась в Любавичи. Ее отец, бедный портной, был уже стар и сам вынужден был прибегать к благотворительной помощи общины. Поэтому она в доме родителей не нашла себе покоя. Других близких родственников, от которых она могла бы ждать материальной помощи, у нее также не было. Любавичская община, зная уже о великом благочестии и мученической смерти р. Вольфа, была готова брать на себя все расходы по ее содержанию. Но она отказалась и от этого. Она объяснила, что она следует указаниям мужа-мученика о важности и необходимости жить своим трудом и не прибегать к людской благотворительности. Поэтому она выразила желание получить какую-либо работу, которая могла бы обеспечить ее существование в те последние месяцы беременности, в которых она уже находилась.
С этой целью она поступила в услужение к одному из зажиточных обывателей Любавича, в доме которого она и родила сына.
Новорожденный мальчик был назван именем своего отца — Вольфом. Обрезание было отпраздновано очень торжественно.
В течение трех лет растила своего ребенка, вдова казненного р. Вольфа, и все это время она жила своим собственным трудом, отказываясь от чьей-либо материальной помощи себе или ребенку. То ли от тяжелой, полной лишений жизни, то ли по какой другой причине, но вдова р. Вольфа в конце концов заболела, слегла и уже больше с кровати не встала. Трехлетний Вольф остался круглым сиротой.
Теперь община уже должна была и обязана была выискивать средства, чтобы обеспечить сироту. Но судьба ребенка не вызвала особой тревоги. Очень скоро нашелся благодетель, забравший к себе в дом сиротку на воспитание. Это был Цви-Арье, который, как нам уже известно, унаследовал дом и огород нистара р. Биньямина, обещав ему брать в дом на воспитание сирот и держать дом всегда открытым для всех, нуждающихся в ночлеге.
Случай этот был для Цви-Арье и его жены Леа-Брайны особо подходящим. Ведь сиротка Вольф был не просто беспомощным малюткой, — он был к тому же сыном святого мученика р. Вольфа, который во время своего проживания в Любавичах был так дружен с р. Биньямином.
У Цви-Арье и Леа-Брайне были уже и собственные дети — мальчик и девочка. Это дало им возможность выполнить и другую часть завещания р. Биньямина, — назвать мальчика его именем — Биньямином, а девочку именем его жены — Сарой.
Биньямин и Сара были оба хорошими детьми. Маленький Биньямин отличался хорошими способностями и успехами в учебе, а его сестра Сара отличалась добросердечностью и красотой. Еще ребенком она уже помогала матери по уходу за сиротами, воспитывавшимися в их доме.
Когда сиротка Вольф был принят к ним в дом, маленькая Сарочка играла с ним и дружила, как с родным братиком.
Не прошло много времени, и оказалось, что маленький Вольф проявляет большие способности в учебе, и к тому же он очень прилежен. Поэтому было весьма естественно, что оба мальчика, Вольф и Биньямин, оказались товарищами по учебе. Они оба подходили друг другу во многом. Таким образом, вновь завязалась дружба между новым Биньямином и новым Вольфом.
Источник: http://www.moshiach.ru/books/memories/12181.html
© www.moshiach.ru
Теперь, когда р. Вольфа-сапожника больше не было в деревне, ксендз вновь начал проповедовать на базарной площади, куда он созывал евреев, требуя выслушивать его. И вновь он начал приводить свои старые «доказательства» того, что евреи обязаны перейти в католицизм. Еврейское население деревни обязано было слушать его разглагольствования, и евреи были вновь охвачены чувством горя и боязни. Их огорчало то, что нет больше среди них р. Вольфа, который мог бы опровергнуть слова ксендза. Они были испуганы, хорошо сознавая, какая им грозит опасность, — ксендз будет постепенно все сильнее и сильнее на них нажимать, попытается силой заставить их креститься.
Положение евреев ухудшилось еще и тем, что ксендз нашел себе помощника. Это был сын местного помещика. Молодой помещик был в некоторой степени человеком образованным и к тому же большим фанатиком. Он полностью поддерживал ксендза в его попытке завлечь евреев в сеть отступничества от своей веры. Он также начал появляться на сборищах на базарной площади, стоял рядом с ксендзом на амвоне и прислушивался к его проповедям. Он и сам обращался к собравшимся с речью.
Молодой помещик пытался также доказать свою преданность вере и свои знания. Он выкладывал перед слушателями все свои теологические познания в попытке убедить евреев, что они должны возможно скорее перейти в христианство. При этом не забывал он прибегать и ко всякого рода угрозам, запугивая евреев тем, что если они будут продолжать упорствовать, они наживут себе немало неприятностей. Это причинило евреям много горя, но они не знали, как и чем помочь себе.
И вновь наступило лето, время перед жатвой! Ксендз с помощью молодого помещика вновь собрал евреев и гоев и читал им одну из своих обычных проповедей, призывая евреев креститься. Молодой помещик выступил на этот раз с новыми «доказательствами», свидетельствующими о необходимости евреям отказаться от своей веры.
— Может ли кто-нибудь опровергнуть приведенные мною доказательства? — обратился молодой помещик к присутствующим.
В течение некоторого времени господствовала мертвая тишина. Кто же осмелится ответить молодому помещику и ксендзу? Но вдруг выдвинулся кто-то со стороны, заявляя: «Я отвечу!» — и смелыми шагами пошел прямо к амвону.
Все посмотрели на смельчака, и кто же это был? К общей радости это был не кто иной, как сам р. Вольф-сапожник. После того, как р. Вольф долго проблуждал по городам и городишкам неузнанным, он, наконец, передумал, и со своей женой решил вернуться в свою прежнюю деревню. Он хорошо сознавал, что евреи опять будут нуждаться в нем. Он верно рассчитал, что когда его больше не будет в деревне, ксендз опять возьмется за старую свою дьявольскую работу. Теперь р. Вольф вновь появился на сцене, готовый вступить в единоборство с ксендзом и его помощником, молодым помещиком.
И опять показал р. Вольф свою силу. На хорошем, беглом польском языке он отшвырнул все соображения ксендза и молодого помещика. Он попросту закрыл им рты. Они вынуждены были признать себя побежденными. Евреев охватила радость, они опять почувствовали себя вне опасности. Р. Вольф с женой на этот раз уже остались в деревне совсем. По-видимому, чувствовал теперь р. Вольф, что нельзя ему больше оставить евреев деревни: без него они будут беспомощны.
В один из вечеров в конце лета сидел р. Вольф в синагоге за священной книгой. Вдруг явились трое вооруженных полицейских и арестовали его, оторвав от открытой перед ним книги. Поднялась суматоха. Жена р. Вольфа горько плакала, умоляя пощадить мужа. На это ей сказали, что приказ об аресте исходит от высших инстанций и что велено доставить р. Вольфа в Лукач к епископу.
Было ясно, чья рука замешана во всем этом. Ксендз и молодой помещик, уязвленные в своих горделивых чувствах победами р. Вольфа, решили отомстить ему за это и одновременно избавиться совсем от него. Они донесли на р. Вольфа епископу, а тот нашел уже основание для ареста.
Целый месяц находился р. Вольф в Лукаче под арестом. Он обязан был дважды в неделю являться в дом епископа, чтобы вести диспут с этим высокопоставленным духовником об иудаизме и христианстве. Епископу было очень важно, положительно до смерти необходимо было победить в споре р. Вольфа. Но он не смог добиться этого. Р. Вольф всегда разбивал все его доводы, доказательства и мнения. Убедившись, что он с р. Вольфом ничего не поделает, он донес на него Высшему католическому церковному совету, который находился тогда в Киеве, и р. Вольф был отправлен под вооруженной охраной в Киев.
В Киеве сначала приняли его весьма милостиво. Ему разрешили находиться на частной квартире в условиях полной свободы. Раз в неделю его вызывали на публичный диспут с одним из высокопоставленных церковников. Так прошло пять месяцев. Ни в одном из всех проведенных диспутов никто не смог одолеть р. Вольфа, — он всегда выходил на них победителем.
Священники были глубоко уязвлены этим. Они не находили выхода из создавшегося положения. Тогда они прибегли к давно испытанному способу избавиться от опасного противника — навету. Они попросту возвели на р. Вольфа напраслину. Его ложно обвинили в том, что он якобы хулил и высмеял основателя христианства, церковь и священников.
Р. Вольфа поставили перед церковным судом. Все было подготовлено заранее. Выступили лжесвидетели и «подтвердили», что р. Вольф действительно хулил и высмеял основателя христианства и католическую церковь. Прокурор потребовал для несчастного р. Вольфа высшую меру наказания, и он был приговорен к сожжению живьем.
Казнь была совершена публично в самом центре Киева через несколько дней после вынесения приговора. Дьявольская жестокость священников была столь ужасна, что они заставили раввина и лиц, возглавляющих еврейскую общину, присутствовать при свершении казни.
Трагедия, сильно потрясшая евреев города Киева и других общин, была тем ужаснее, что как раз незадолго до суда р. Вольф узнал, что его жена ждет ребенка. Это был первый его ребенок, и радости его не было границ. Но ему не суждено было видеть своего дитяти. Когда р. Вольф умер мученической смертью прославляя имя Всевышнего, вдова была еще только в первых месяцах беременности.
Киевская еврейская община просила вдову казненного остаться в их городе, и они ее обеспечат всем необходимым. Но она отказалась. Она решила вернуться в Любавичи, где она родилась и где жили ее родители.
Так она и сделала. При первой возможности она оставила Киев и вернулась в Любавичи. Ее отец, бедный портной, был уже стар и сам вынужден был прибегать к благотворительной помощи общины. Поэтому она в доме родителей не нашла себе покоя. Других близких родственников, от которых она могла бы ждать материальной помощи, у нее также не было. Любавичская община, зная уже о великом благочестии и мученической смерти р. Вольфа, была готова брать на себя все расходы по ее содержанию. Но она отказалась и от этого. Она объяснила, что она следует указаниям мужа-мученика о важности и необходимости жить своим трудом и не прибегать к людской благотворительности. Поэтому она выразила желание получить какую-либо работу, которая могла бы обеспечить ее существование в те последние месяцы беременности, в которых она уже находилась.
С этой целью она поступила в услужение к одному из зажиточных обывателей Любавича, в доме которого она и родила сына.
Новорожденный мальчик был назван именем своего отца — Вольфом. Обрезание было отпраздновано очень торжественно.
В течение трех лет растила своего ребенка, вдова казненного р. Вольфа, и все это время она жила своим собственным трудом, отказываясь от чьей-либо материальной помощи себе или ребенку. То ли от тяжелой, полной лишений жизни, то ли по какой другой причине, но вдова р. Вольфа в конце концов заболела, слегла и уже больше с кровати не встала. Трехлетний Вольф остался круглым сиротой.
Теперь община уже должна была и обязана была выискивать средства, чтобы обеспечить сироту. Но судьба ребенка не вызвала особой тревоги. Очень скоро нашелся благодетель, забравший к себе в дом сиротку на воспитание. Это был Цви-Арье, который, как нам уже известно, унаследовал дом и огород нистара р. Биньямина, обещав ему брать в дом на воспитание сирот и держать дом всегда открытым для всех, нуждающихся в ночлеге.
Случай этот был для Цви-Арье и его жены Леа-Брайны особо подходящим. Ведь сиротка Вольф был не просто беспомощным малюткой, — он был к тому же сыном святого мученика р. Вольфа, который во время своего проживания в Любавичах был так дружен с р. Биньямином.
У Цви-Арье и Леа-Брайне были уже и собственные дети — мальчик и девочка. Это дало им возможность выполнить и другую часть завещания р. Биньямина, — назвать мальчика его именем — Биньямином, а девочку именем его жены — Сарой.
Биньямин и Сара были оба хорошими детьми. Маленький Биньямин отличался хорошими способностями и успехами в учебе, а его сестра Сара отличалась добросердечностью и красотой. Еще ребенком она уже помогала матери по уходу за сиротами, воспитывавшимися в их доме.
Когда сиротка Вольф был принят к ним в дом, маленькая Сарочка играла с ним и дружила, как с родным братиком.
Не прошло много времени, и оказалось, что маленький Вольф проявляет большие способности в учебе, и к тому же он очень прилежен. Поэтому было весьма естественно, что оба мальчика, Вольф и Биньямин, оказались товарищами по учебе. Они оба подходили друг другу во многом. Таким образом, вновь завязалась дружба между новым Биньямином и новым Вольфом.
Источник: http://www.moshiach.ru/books/memories/12181.html
© www.moshiach.ru
5. The Martyr
Now that p. Wolf-shoemaker was no longer in the village, the priest again began to preach in the market square, where he convened the Jews, demanding to listen to him. And again he began to cite his old "evidence" that Jews were obliged to convert to Catholicism. The Jewish population of the village was obliged to listen to his ranting, and the Jews were again overcome by a feeling of grief and fear. They were saddened by the fact that there were no more r. Wolf, who could refute the words of the priest. They were scared, well aware that they were in danger - the priest will gradually press them harder and harder, try to force them to be baptized.
The situation of the Jews was also worsened by the fact that the priest found an assistant. This was the son of a local landowner. The young landowner was to some extent an educated man, and also a big fanatic. He fully supported the priest in his attempt to lure the Jews into a network of apostasy from his faith. He also began to appear at gatherings in the market square, stood next to the priest on the pulpit, and listened to his sermons. He himself addressed the audience with a speech.
The young landowner also tried to prove his devotion to faith and his knowledge. He laid out to the audience all his theological knowledge in an attempt to convince the Jews that they should convert to Christianity as soon as possible. However, he did not forget to resort to all kinds of threats, intimidating the Jews that if they continue to persist, they will gain a lot of trouble for themselves. This caused the Jews much grief, but they did not know how and how to help themselves.
And summer has come again, time before the harvest! The priest, with the help of a young landowner, reassembled the Jews and the gentiles and read to them one of his usual sermons, urging the Jews to be baptized. This time the young landowner came up with new "evidence" testifying to the need for the Jews to renounce their faith.
- Can anyone refute the evidence I have given? - the young landowner addressed the audience.
For some time, dead silence reigned. Who dares to answer the young landowner and the priest? But suddenly someone came forward from the side, saying: "I will answer!" - and with bold steps went straight to the pulpit.
Everyone looked at the daredevil, and who was it? To common joy, it was none other than the river itself. Wolf Cobbler. After p. Wolf wandered around unrecognized cities and towns for a long time, he finally changed his mind, and with his wife decided to return to his former village. He was well aware that the Jews would again need him. He correctly calculated that when he was no longer in the village, the priests would take up his old diabolical work again. Now p. Wolf reappeared on stage, ready to engage in combat with the priest and his assistant, a young landowner.
And again showed p. Wolf your strength. In good, fluent Polish, he threw away all the considerations of the priest and the young landowner. He simply closed their mouths. They were forced to plead defeated. The Jews were seized with joy, they again felt themselves out of danger. R. Wolf and his wife this time have already remained in the village altogether. Apparently now felt r. Wolf, that he can no longer leave the Jews of the village: without him they will be helpless.
One evening at the end of the summer sat r. Wolf in the synagogue behind the holy book. Suddenly three armed policemen came and arrested him, tearing the book open in front of him. Clutter rose. Wife r. Wolf wept bitterly, begging to spare her husband. To this she was told that the arrest order came from the higher authorities and that it was ordered to deliver the river. Wolf to Lukacs to the Bishop.
It was clear whose hand was involved in all of this. The priest and the young landowner, wounded in their proud feelings by the victories of r. Wolf, they decided to avenge him for this and at the same time get rid of him completely. They reported to the river. Wolf to the bishop, and he already found the basis for arrest.
The whole month was the river. Wolf in Lukacs under arrest. He had to come to the bishop’s house twice a week to debate with this high-ranking confessor about Judaism and Christianity. The bishop was very important, positively before death, it was necessary to win the dispute of the river Wolf. But he could not achieve this. R. Wolf always broke all his arguments, evidence and opinions. Making sure that he is with p. Wolf could do nothing, he reported to him to the High Catholic Church Council, which was then in Kiev, and p. Wolf was sent under armed guard to Kiev.
In Kiev, at first they received him very graciously. He was allowed to be in a private apartment in complete freedom. Once a week he was summoned to a public debate with one of the senior churchmen. So five months passed. In none of all the disputes held, no one was able to overcome the river. Wolf, - he always came out on them the winner.
The priests were deeply wounded by this. They did not find a way out of this situation. Then they resorted to a long-tried way to get rid of a dangerous opponent
Now that p. Wolf-shoemaker was no longer in the village, the priest again began to preach in the market square, where he convened the Jews, demanding to listen to him. And again he began to cite his old "evidence" that Jews were obliged to convert to Catholicism. The Jewish population of the village was obliged to listen to his ranting, and the Jews were again overcome by a feeling of grief and fear. They were saddened by the fact that there were no more r. Wolf, who could refute the words of the priest. They were scared, well aware that they were in danger - the priest will gradually press them harder and harder, try to force them to be baptized.
The situation of the Jews was also worsened by the fact that the priest found an assistant. This was the son of a local landowner. The young landowner was to some extent an educated man, and also a big fanatic. He fully supported the priest in his attempt to lure the Jews into a network of apostasy from his faith. He also began to appear at gatherings in the market square, stood next to the priest on the pulpit, and listened to his sermons. He himself addressed the audience with a speech.
The young landowner also tried to prove his devotion to faith and his knowledge. He laid out to the audience all his theological knowledge in an attempt to convince the Jews that they should convert to Christianity as soon as possible. However, he did not forget to resort to all kinds of threats, intimidating the Jews that if they continue to persist, they will gain a lot of trouble for themselves. This caused the Jews much grief, but they did not know how and how to help themselves.
And summer has come again, time before the harvest! The priest, with the help of a young landowner, reassembled the Jews and the gentiles and read to them one of his usual sermons, urging the Jews to be baptized. This time the young landowner came up with new "evidence" testifying to the need for the Jews to renounce their faith.
- Can anyone refute the evidence I have given? - the young landowner addressed the audience.
For some time, dead silence reigned. Who dares to answer the young landowner and the priest? But suddenly someone came forward from the side, saying: "I will answer!" - and with bold steps went straight to the pulpit.
Everyone looked at the daredevil, and who was it? To common joy, it was none other than the river itself. Wolf Cobbler. After p. Wolf wandered around unrecognized cities and towns for a long time, he finally changed his mind, and with his wife decided to return to his former village. He was well aware that the Jews would again need him. He correctly calculated that when he was no longer in the village, the priests would take up his old diabolical work again. Now p. Wolf reappeared on stage, ready to engage in combat with the priest and his assistant, a young landowner.
And again showed p. Wolf your strength. In good, fluent Polish, he threw away all the considerations of the priest and the young landowner. He simply closed their mouths. They were forced to plead defeated. The Jews were seized with joy, they again felt themselves out of danger. R. Wolf and his wife this time have already remained in the village altogether. Apparently now felt r. Wolf, that he can no longer leave the Jews of the village: without him they will be helpless.
One evening at the end of the summer sat r. Wolf in the synagogue behind the holy book. Suddenly three armed policemen came and arrested him, tearing the book open in front of him. Clutter rose. Wife r. Wolf wept bitterly, begging to spare her husband. To this she was told that the arrest order came from the higher authorities and that it was ordered to deliver the river. Wolf to Lukacs to the Bishop.
It was clear whose hand was involved in all of this. The priest and the young landowner, wounded in their proud feelings by the victories of r. Wolf, they decided to avenge him for this and at the same time get rid of him completely. They reported to the river. Wolf to the bishop, and he already found the basis for arrest.
The whole month was the river. Wolf in Lukacs under arrest. He had to come to the bishop’s house twice a week to debate with this high-ranking confessor about Judaism and Christianity. The bishop was very important, positively before death, it was necessary to win the dispute of the river Wolf. But he could not achieve this. R. Wolf always broke all his arguments, evidence and opinions. Making sure that he is with p. Wolf could do nothing, he reported to him to the High Catholic Church Council, which was then in Kiev, and p. Wolf was sent under armed guard to Kiev.
In Kiev, at first they received him very graciously. He was allowed to be in a private apartment in complete freedom. Once a week he was summoned to a public debate with one of the senior churchmen. So five months passed. In none of all the disputes held, no one was able to overcome the river. Wolf, - he always came out on them the winner.
The priests were deeply wounded by this. They did not find a way out of this situation. Then they resorted to a long-tried way to get rid of a dangerous opponent
У записи 1 лайков,
0 репостов,
215 просмотров.
0 репостов,
215 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Хаим Толочинский
