Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Ещё никогда начало отпуска не было таким волнительным для меня.
Нет ничего досаднее, чем в день отлёта обнаружить у своего ребёнка температуру 38, учитывая, что сегодня я лечу с ней одна.
Полдня всевозможных манипуляций, полчемодана лекарств, но вот мы уже в Пулково. Рейс задерживается, а значит наша пересадка в Загребе под большим вопросом. Мы вылетаем в Хорватию.
Первое обращение капитана корабля и ни одного понятного слова. Странно, ведь в прошлый раз Хорватская речь показалась такой родной.
Мой сосед - путешествующий Американец 74 лет. Они с женой уже полгода в пути. Рассказывали мне, как они побывали в России. Кстати, среди прочих иностранных туристов, эти очень много посмотрели. На один только Питер они выделили неделю, это много для иностранцев.
Беседуем о том, о сем. Зашла речь про получение виз.
Американцам получить русскую визу ничуть не легче, чем нам их. Ну мы такие взаимно понедоумевали с чего бы это, и зачем вообще нужна вся эта бюрократия.
Приземляемся в Загребе. Полсамолета, ессесно, хлопает от души. Ловлю на лице Американца скептическую гримасу. Объясняю, что это не "набожность", как он подумал, а благодарность пилоту и что мы вообще очень "thankful nation".
Во время второго полёта из Загреба в Сплит понимаю уже бОльшую часть речи стюардесс и пилота. Слух настраивается на нужную волну.
Хозяин аппартаментов встречает нас в аэропорту и через 30 минут Лера уже лежит в кровати.
Температуры нет.
Я сижу на террасе и пью свою вечернюю чашку чая. Эта привычка со мной уже шесть лет. Лера засыпает, и я пью чай в тишине. Без телевизора, без телефона, без разговоров.
Только я и мой чай.
Завтра будет завтра.
Нет ничего досаднее, чем в день отлёта обнаружить у своего ребёнка температуру 38, учитывая, что сегодня я лечу с ней одна.
Полдня всевозможных манипуляций, полчемодана лекарств, но вот мы уже в Пулково. Рейс задерживается, а значит наша пересадка в Загребе под большим вопросом. Мы вылетаем в Хорватию.
Первое обращение капитана корабля и ни одного понятного слова. Странно, ведь в прошлый раз Хорватская речь показалась такой родной.
Мой сосед - путешествующий Американец 74 лет. Они с женой уже полгода в пути. Рассказывали мне, как они побывали в России. Кстати, среди прочих иностранных туристов, эти очень много посмотрели. На один только Питер они выделили неделю, это много для иностранцев.
Беседуем о том, о сем. Зашла речь про получение виз.
Американцам получить русскую визу ничуть не легче, чем нам их. Ну мы такие взаимно понедоумевали с чего бы это, и зачем вообще нужна вся эта бюрократия.
Приземляемся в Загребе. Полсамолета, ессесно, хлопает от души. Ловлю на лице Американца скептическую гримасу. Объясняю, что это не "набожность", как он подумал, а благодарность пилоту и что мы вообще очень "thankful nation".
Во время второго полёта из Загреба в Сплит понимаю уже бОльшую часть речи стюардесс и пилота. Слух настраивается на нужную волну.
Хозяин аппартаментов встречает нас в аэропорту и через 30 минут Лера уже лежит в кровати.
Температуры нет.
Я сижу на террасе и пью свою вечернюю чашку чая. Эта привычка со мной уже шесть лет. Лера засыпает, и я пью чай в тишине. Без телевизора, без телефона, без разговоров.
Только я и мой чай.
Завтра будет завтра.
Never before has Stirlitz been so close to failure. Never before has the holiday been so exciting for me.
There is nothing more annoying than to find the temperature of 38 in your child on the day of departure, considering that today I am treating with her alone.
Half a day of all sorts of manipulations, half a case of drugs, but here we are in Pulkovo. The flight is delayed, which means our transfer in Zagreb is a big question. We are flying to Croatia.
The first appeal of the captain of the ship and not a single clear word. Strange, because last time the Croatian speech seemed so native.
My neighbor is a traveling American, 74 years old. He and his wife have been traveling for half a year. They told me how they visited Russia. By the way, among other foreign tourists, these looked a lot. For Peter alone, they allocated a week, which is a lot for foreigners.
Talk about this and that. We are talking about getting visas.
It is no easier for Americans to get a Russian visa than it is for us. Well, we are such a mutual reason why this, and why all this bureaucracy is needed at all.
Landing in Zagreb. Half of the plane, of course, slaps from the heart. I catch a skeptical grimace on the face of an American. I explain that this is not “piety”, as he thought, but thanks to the pilot and that we are very “thankful” in general.
During the second flight from Zagreb to Split, I already understand most of the speech of flight attendants and pilot. Hearing is adjusted to the desired wave.
The owner of the apartment meets us at the airport and after 30 minutes Lera is already in bed.
No temperature.
I sit on the terrace and drink my evening cup of tea. This habit has been with me for six years. Lera falls asleep and I drink tea in silence. Without a TV, without a phone, without talking.
Just me and my tea.
Tomorrow will be tomorrow.
There is nothing more annoying than to find the temperature of 38 in your child on the day of departure, considering that today I am treating with her alone.
Half a day of all sorts of manipulations, half a case of drugs, but here we are in Pulkovo. The flight is delayed, which means our transfer in Zagreb is a big question. We are flying to Croatia.
The first appeal of the captain of the ship and not a single clear word. Strange, because last time the Croatian speech seemed so native.
My neighbor is a traveling American, 74 years old. He and his wife have been traveling for half a year. They told me how they visited Russia. By the way, among other foreign tourists, these looked a lot. For Peter alone, they allocated a week, which is a lot for foreigners.
Talk about this and that. We are talking about getting visas.
It is no easier for Americans to get a Russian visa than it is for us. Well, we are such a mutual reason why this, and why all this bureaucracy is needed at all.
Landing in Zagreb. Half of the plane, of course, slaps from the heart. I catch a skeptical grimace on the face of an American. I explain that this is not “piety”, as he thought, but thanks to the pilot and that we are very “thankful” in general.
During the second flight from Zagreb to Split, I already understand most of the speech of flight attendants and pilot. Hearing is adjusted to the desired wave.
The owner of the apartment meets us at the airport and after 30 minutes Lera is already in bed.
No temperature.
I sit on the terrace and drink my evening cup of tea. This habit has been with me for six years. Lera falls asleep and I drink tea in silence. Without a TV, without a phone, without talking.
Just me and my tea.
Tomorrow will be tomorrow.
У записи 28 лайков,
0 репостов,
880 просмотров.
0 репостов,
880 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Мешалкина
