О войне и друзьях.
Я помахала рукой уезжавшим друзьям, сбросила дома АК-74 и рюкзак с горкой, и потопала в магазин за банальными хлебом и водой. Мама дома встретила вернувшегося солдата ужином и горячим чаем.
Игра была хороша.
И, бредя домой с пакетом из магазина, который, казалось мне, весил куда больше чем мой тяжеленный рюкзак, я подумала: а нахуя, Кама? Зачем я езжу на эти военизированные мероприятия, зачем ношусь по лесам и песчаным карьерам с автоматом в руках, пригибаясь и падая на засыпанную первым снежком землю, чтобы не получить шарик в лоб, зачем ем тушенку из банки и пускаю флягу по кругу из пяти едва знакомых мужчин? Нахера козе баян, собственно.
Но удивительно то, что именно в этих, псево-военных ситуациях создается неповторимое чувство. Нет, не дружба - дружба рождается и иначе - а скорее... какое бы слово подобрать... а, вот! братство. Именно что братство.
Мама всегда морщится, когда я возвращаюсь с таких выездов - с автоматом на плече, пахнущая сигаретами и дымом, грубоватая и осипшая. Мама говорит - что ж ты как мужик, доча? А дело в том, что я пытаюсь сойти за свою в этом создающемся на войне (слава Богу, игрушечной) братстве. Сестер там, как бы, не предусмотрено)))
Но я отвлеклась. Я ехала на эту игру /кстати, я пишу под впечатлением от Закрытия страйкбольного сезона в Ступино, игре по вьетнамской войне/ с тремя парнями, двоих из которых я видела пару-тройку раз, а с третьим познакомилась у машины. А обратно я возвращалась с тремя близкими друзьями, с которыми могла поржать над чем-то очень личным и подколоть их, не боясь обидеть. Вот такая вот магия - пробегаешь под вражеским огнем с человеком часов шесть, и он тебе уже друг. Точнее не друг, брат. Жутко пафосно звучит, а знаете в чем разница? Друзей мы выбираем по интересам или каким-то общим точкам соприкосновения, а тут уж, с кем пришлось бегать, тот тебе и родной. И если тебя человек под обстрелом перевязывает, то ты уже хочешь-не хочешь как-то по-особенному к нему относишься.
С ролевыми играми такая же фигня: я очень хорошо отношусь к ребятам, бывшим со мной в одном лагере на ХИшке, но это не сравнить с моим отношением к команде "Варяг", которые было создано совместной осадой или безумным ночным маршем мимо орочьих патрулей и летающих назгулов. И точно также мое хорошее отношение к тому же Келеборну превратилось в совершенно другое, родственное какое-то чувство, после дурного набега двух заскучавших эльфийских королей на мордорские земли))
Но я опять отвлеклась. Страйкбол тем и силен, что позволяет нам, не служившим в армии и не имеющим возможности сказать о ком-то "однополчанин", счастливо дожившим до второго, а то и третьего десятка лет без войн на нашей контурной карте, и не имеющим права купаться в фонтане летним днем (а глубокий ритуализм этого действия мне объяснять не надо, я думаю), почувствовать это самое ощущение сплоченности. Мощнейшее ощущение, надо сказать.
Хорошо только, что из мертвятника через 20 минут выходишь. Иначе за это чувство пришлось бы слишком дорого платить.
Я помахала рукой уезжавшим друзьям, сбросила дома АК-74 и рюкзак с горкой, и потопала в магазин за банальными хлебом и водой. Мама дома встретила вернувшегося солдата ужином и горячим чаем.
Игра была хороша.
И, бредя домой с пакетом из магазина, который, казалось мне, весил куда больше чем мой тяжеленный рюкзак, я подумала: а нахуя, Кама? Зачем я езжу на эти военизированные мероприятия, зачем ношусь по лесам и песчаным карьерам с автоматом в руках, пригибаясь и падая на засыпанную первым снежком землю, чтобы не получить шарик в лоб, зачем ем тушенку из банки и пускаю флягу по кругу из пяти едва знакомых мужчин? Нахера козе баян, собственно.
Но удивительно то, что именно в этих, псево-военных ситуациях создается неповторимое чувство. Нет, не дружба - дружба рождается и иначе - а скорее... какое бы слово подобрать... а, вот! братство. Именно что братство.
Мама всегда морщится, когда я возвращаюсь с таких выездов - с автоматом на плече, пахнущая сигаретами и дымом, грубоватая и осипшая. Мама говорит - что ж ты как мужик, доча? А дело в том, что я пытаюсь сойти за свою в этом создающемся на войне (слава Богу, игрушечной) братстве. Сестер там, как бы, не предусмотрено)))
Но я отвлеклась. Я ехала на эту игру /кстати, я пишу под впечатлением от Закрытия страйкбольного сезона в Ступино, игре по вьетнамской войне/ с тремя парнями, двоих из которых я видела пару-тройку раз, а с третьим познакомилась у машины. А обратно я возвращалась с тремя близкими друзьями, с которыми могла поржать над чем-то очень личным и подколоть их, не боясь обидеть. Вот такая вот магия - пробегаешь под вражеским огнем с человеком часов шесть, и он тебе уже друг. Точнее не друг, брат. Жутко пафосно звучит, а знаете в чем разница? Друзей мы выбираем по интересам или каким-то общим точкам соприкосновения, а тут уж, с кем пришлось бегать, тот тебе и родной. И если тебя человек под обстрелом перевязывает, то ты уже хочешь-не хочешь как-то по-особенному к нему относишься.
С ролевыми играми такая же фигня: я очень хорошо отношусь к ребятам, бывшим со мной в одном лагере на ХИшке, но это не сравнить с моим отношением к команде "Варяг", которые было создано совместной осадой или безумным ночным маршем мимо орочьих патрулей и летающих назгулов. И точно также мое хорошее отношение к тому же Келеборну превратилось в совершенно другое, родственное какое-то чувство, после дурного набега двух заскучавших эльфийских королей на мордорские земли))
Но я опять отвлеклась. Страйкбол тем и силен, что позволяет нам, не служившим в армии и не имеющим возможности сказать о ком-то "однополчанин", счастливо дожившим до второго, а то и третьего десятка лет без войн на нашей контурной карте, и не имеющим права купаться в фонтане летним днем (а глубокий ритуализм этого действия мне объяснять не надо, я думаю), почувствовать это самое ощущение сплоченности. Мощнейшее ощущение, надо сказать.
Хорошо только, что из мертвятника через 20 минут выходишь. Иначе за это чувство пришлось бы слишком дорого платить.
About war and friends.
I waved my hand to my friends who were leaving, dropped my AK-74 and a backpack with a slide at home, and stomped into the store for commonplace bread and water. Mom at home met the returning soldier with dinner and hot tea.
The game was good.
And, wandering home with a bag from a store that seemed to me weighing much more than my heavy backpack, I thought: why the fuck, Kama? Why am I going to these militarized events, why am I wandering through forests and sand pits with a machine gun in my hands, bending down and falling on the ground covered with the first snow, so as not to get a ball in my forehead, why I’m eating stew from a can and letting out a flask in a circle of five hardly familiar men? Fuck goat button accordion, actually.
But what is surprising is that it is precisely in these, pseudo-military situations that a unique feeling is created. No, not friendship - friendship is born in another way - but rather ... whatever word to choose ... oh, here! Brotherhood. Exactly what a fraternity.
Mom always frowns when I return from such exits - with a gun on my shoulder, smelling of cigarettes and smoke, rude and hoarse. Mom says - why are you like a man, daughter? But the fact is that I am trying to pass for my own in this fraternity created in the war (thank God, toy). Sisters there, as it were, is not provided)))
But I was distracted. I went to this game / by the way, I write under the impression of the closure of the airsoft season in Stupino, the game of the Vietnam War / with three guys, two of whom I saw a couple of times, and met the third at the car. And I came back with three close friends with whom I could neighing over something very personal and pin them up, not being afraid to offend. This is such magic - you run under enemy fire with a man for six hours, and he is already your friend. More precisely, not a friend, brother. It sounds terribly pathos, but do you know what the difference is? We choose friends according to their interests or some common points of contact, and here, with whom you had to run, you are dear. And if a person bandages you under fire, then you already want to, do not want to treat him in a special way.
With role-playing games the same garbage: I am very nice to the guys who were with me in the same camp on Hishka, but this can not be compared with my attitude to the Varyag team, which was created by a joint siege or crazy night march past orc patrols and flying Nazgul. And just like that, my good attitude towards the same Celeborn turned into a completely different kindred feeling, after the evil raid of two bored elven kings on Mordor lands))
But again I was distracted. Airsoft is strong in that it allows us, who did not serve in the army and are not able to say about someone “fellow soldiers,” who happily lived to the second or even third decade without wars on our outline map, and who did not have the right to swim in a fountain on a summer day (and I don’t need to explain the deep ritualism of this action, I think), to feel this very feeling of solidarity. The most powerful feeling, I must say.
It’s only good that you leave the carrion in 20 minutes. Otherwise, you would have to pay too much for this feeling.
I waved my hand to my friends who were leaving, dropped my AK-74 and a backpack with a slide at home, and stomped into the store for commonplace bread and water. Mom at home met the returning soldier with dinner and hot tea.
The game was good.
And, wandering home with a bag from a store that seemed to me weighing much more than my heavy backpack, I thought: why the fuck, Kama? Why am I going to these militarized events, why am I wandering through forests and sand pits with a machine gun in my hands, bending down and falling on the ground covered with the first snow, so as not to get a ball in my forehead, why I’m eating stew from a can and letting out a flask in a circle of five hardly familiar men? Fuck goat button accordion, actually.
But what is surprising is that it is precisely in these, pseudo-military situations that a unique feeling is created. No, not friendship - friendship is born in another way - but rather ... whatever word to choose ... oh, here! Brotherhood. Exactly what a fraternity.
Mom always frowns when I return from such exits - with a gun on my shoulder, smelling of cigarettes and smoke, rude and hoarse. Mom says - why are you like a man, daughter? But the fact is that I am trying to pass for my own in this fraternity created in the war (thank God, toy). Sisters there, as it were, is not provided)))
But I was distracted. I went to this game / by the way, I write under the impression of the closure of the airsoft season in Stupino, the game of the Vietnam War / with three guys, two of whom I saw a couple of times, and met the third at the car. And I came back with three close friends with whom I could neighing over something very personal and pin them up, not being afraid to offend. This is such magic - you run under enemy fire with a man for six hours, and he is already your friend. More precisely, not a friend, brother. It sounds terribly pathos, but do you know what the difference is? We choose friends according to their interests or some common points of contact, and here, with whom you had to run, you are dear. And if a person bandages you under fire, then you already want to, do not want to treat him in a special way.
With role-playing games the same garbage: I am very nice to the guys who were with me in the same camp on Hishka, but this can not be compared with my attitude to the Varyag team, which was created by a joint siege or crazy night march past orc patrols and flying Nazgul. And just like that, my good attitude towards the same Celeborn turned into a completely different kindred feeling, after the evil raid of two bored elven kings on Mordor lands))
But again I was distracted. Airsoft is strong in that it allows us, who did not serve in the army and are not able to say about someone “fellow soldiers,” who happily lived to the second or even third decade without wars on our outline map, and who did not have the right to swim in a fountain on a summer day (and I don’t need to explain the deep ritualism of this action, I think), to feel this very feeling of solidarity. The most powerful feeling, I must say.
It’s only good that you leave the carrion in 20 minutes. Otherwise, you would have to pay too much for this feeling.
У записи 11 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Камилла Керимова
