"Выпадет шанс - и некто святой Придет спасать - Запись на стене пользователя Камилла Керимова в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Камилла Керимова

"Выпадет шанс - и некто святой
Придет спасать твою душу.
Ты встанешь, схватишь его за грудки
И будешь трясти как грушу,
Ты скажешь: "Мне не надо спасительных слов.
Их своих у меня - как грязи.
Мне не надо ни стен, ни гвоздей, ни холстов,
Слышишь - дай мне канал связи!"

Мы ехали обратно, с полигона столкновения между Конфедерацией и Республикой - в воскресную и еще свободную от пробок Москву, и моя подруга и сокомандница Нева дала мне послушать эту песню. В моей крови плескались 4 литра адреналина, живот подводило от пяти пачек выкуренных сигарет, а язык заплетался от недосыпа; я с трудом разбирала слова - утром у меня отключился слух, и еще не успел восстановиться, но она сунула мне под ухо мобильник и заставила сосредоточиться на тексте. Я не люблю бардовскую песню.
Но четвертый день после суток, у меня в голове "крутятся верньеры" (на самом деле слово неуместно, но когда это волновало поэтов?)

Я не знаю, надолго ли это продлится, но мне кажется я нашла себе специализацию в рамках страйкбола. Да, я люблю стрелять, я люблю убивать людей, я люблю бросаться вперед в самоубийственном, но очень нужном, марш-броске, но, ребята, это что то совсем другое.

Ведь: "Первые звуки, пробные строки,
Сладкие муки тонкой настройки.
Кокон в пространстве - сам себе волк, товарищ и князь,
Каменный пес, персона "нон грата",
Вечный дежурный у аппарата
Ждет, когда небо вспомнит о нем и выйдет на связь..."

Середина дня субботы, мы атакуем Новый Орлеан. Второй радист Корд передает мне рацию с одной из пойманных волн конфедератов, и надевает разгруз - он отправляется в бой. На моем столе воцаряются пять аппаратов и радиостанция. Я слушаю одновременно говорящие каналы, прижав пальцами уши, передвигаю фишки на карте, и перед моими глазами встает картина. Картина того, что происходит в радиусе ближайших километров.
Я вижу, как на Гамильтоне устанавливается мобильный респ, как идут последние, отчаянные бои за Феникс, я вижу, как переходит из рук в руки Атланта и как собирается атака на Орлеан. Я знаю, что делают группы РДГ - не по их частотам, по синим сообщениям. Я догадываюсь, каким маршрутом пойдет группа конфедератов с нашим флагом, я понимаю, что мы не удержим плато Линкольна и делаю все, чтобы не пал Хьюстон. Связь барахлит, и я ухожу с частот радистов на внутренние каналы, просто чтобы понимать, где находятся наши роты. Рядом со мной сидит Икар из НАМАДов, и пишет со скоростью пулеметчика - мы ведем лог всех переговоров, но она не успевает, физически не может успеть, ведь информация идет по всем каналам. Я поминутно хватаюсь за тангенту, чтобы передать изменившиеся данные командованию.
В палатку заходит Авенджер, я докладываю ему что происходит, стараясь не запнуться и сформулировать все четко. На семинарах Бек рекомендовал записывать перед докладом - куда там, тут бы успеть в голове своей прокрутить хоть раз, прежде чем выпаливать дальше. В палатку заскакивает Аббат из моей команды, наш новый фотокорр и делает несколько кадров. Позже я пойму, что он поймал именно то ощущение, которое я испытывала - это не современная война, это какая-то Вторая мировая, замешанная на превозмогании и преодолении.

"Вспомни, как было: дуло сквозь рамы
В мерзлую глушь собачьего храма.
Иней с латуни, пепел с руки - казенный листок.
Вспомни, как вдруг искрящимся жалом
По позвоночнику пробежала
Самая звонкая, самая звездная из частот."

Ночь. Мы сидим вокруг стола, немилосердно чадит печка, от нее клонит в сон. Я начинаю рассказывать какие-то глупые байки, только чтобы прервать тишину. Знаете ведь, что самое страшное для радиста? Нет, не одновременные шесть каналов - ти-ши-на. Если в рациях тихо, то либо связь упала, либо где-то что-то происходит, но мы не имеем никакого представления о том, что и где. Я болтаю просто чтобы разрушить эту тишину, просто чтобы не уснуть, и понимаю, что язык уже заплетается. Я прижимаю две, самые важные, рации к ушам, и дремлю, упираясь руками в колени. И вдруг правое ухо оглушает - Виски-3, Хендай-1, прием! Я начинаю смеяться - это же шутит Танк, чей позывной на эту игру - Солярис! "Танк, как у вас на Хьюстоне обстановка?" - "Да вот, сидим, думаем прогуляться до Ричмонда." - "Ну, осторожно, не потеряй себя." - "Да я что, флаг стоит, я мерзну..."
Флаг Хьюстона так и не был снят ни на минуту. Как и флаг Чикаго, где стоит моя команда. Кажется, рукой до ребят подать, а я не могу отлучиться. Только Дауэ, ротный радист и мой друг, когда в очередной раз срывается связь, то из-за дождя, то ли еще по каким-то неведомым мне радийным причинам, присылает мне вестовых - и от сокомандников я узнаю, как мы воюем.

"Плохо, коли на связи обрыв.
Тускло на дне колодца.
Но встать и выползти из норы -
Что еще остается?
Там, у поваленного столба,
Скорчиться неказисто.
И если медь запоет в зубах -
То значит небо зовет связиста."

Утро. От голода начинает тошнить. Моя стенографистка, после марш-броска к Солярису с термосами с чаем, уснула, и Бек организует нам еду с бойцами, подменяя их охранением с респа. Оказывается - я позже узнала - наш штаб был отлично так атакуем, линия отчуждения проходила как раз по двери, и удачливый синий мог уничтожить всю верхушку штаба одной очередью. Спасибо за охрану Ролу и его парням.
Начштаба Бек говорит мне лучший комплимент, который я слышала за всю игру. Что там, за долгие месяцы! Я хочу встать, чтобы попросить ребят сделать нам чаю, от утренней росы чертовски холодно, а он останавливает меня. "Я схожу. Ты можешь контролировать информацию лучше всех, тебе надо быть здесь". У меня дергается глаз, ведь я вспоминаю, как мы общались до начала игры. Действительно, побывав с человеком на войне, пусть даже не настоящей, начинаешь совсем по другому к нему относиться.
Я связываюсь с Дауэ, пытаюсь добиться от него, где, черт возьми, ставка командования, связь с которой я неудачным образом потеряла. Удивительно, Дауэ рядом с Лавром.
- Гольф-2 Виски-3, от Виктор-2 Виктор-1, Омега-3... - начинаю я привычную уже радистскую тарабарщину. Слышится какая-то возня с тангентой, и в канале раздается голос командира стороны:
- Ками, это Лаврик, скажи нормально, что такое?
Я смеюсь, потому что за почти прошедшие сутки я забыла КАК надо нормально говорить. Назавтра, вернувшись домой, я буду заканчивать разговоры с заказчиками коротким "Принято", и добавлять уже после выключения телефона "Отбой".

"Время идет - не видать пока
На траверзе нашей эры
Лучше занятья для мужика,
Чем ждать и крутить верньеры.
Ведь нам без связи - ни вверх, ни вниз,
Словно воздушным змеям.
Выше нас не пускает жизнь,
А ниже - мы не умеем. "

Не знаю который час, сутки слились воедино. Светло, и утро уже явно прошло, но до конца войны еще осталось время. Герои РДГ захватили Питсбург на минуты раньше конфедератов, и как то держатся там. Уже два часа под городом скапливаются войска, с одной стороны синие, с другой - мы высылаем машины одну за другой. Плато Линкольна снова переходит из рук в руки, там застряли две коробочки, и мы никак не можем их оттуда вытянуть, а они смертельно нужны на Бостоне, атакованном РДГ противника. Ромео-1, моя приятельница Катя, передает мне все более отчаянные сообщения: их атакуют, их жмут, их осталось мало. Они просят подкреплений - а я не могу ничего им отправить, и не могу даже сказать: Вы смертники, ребята. Ваша задача оттянуть внимание конфедератов от Питсбурга, не позволить им собрать полный кулак. "Ждите, подкрепление будет. Продержитесь до подхода подкрепления", раз за разом говорю я, понимая, что не продержатся. Вскоре она перестает отвечать - немногим позже я встречу ее на респе.
Вражеские отряды атаковали Атланту и откатились - я успела сообщить вовремя об их плане, и на точку перебросили войска с Гамильтона. Моя карта расцвечивается светлыми фишками Республики, и темными фишками конфедератов.
Бешеный ветер трясет палатку и качает печку. Мы вызываем оргов, мне страшно, что она рухнет - нет, не на меня, на мою бесценную карту. Я фотографирую раскладку, чтобы в случае чего восстановить расположение войск.
Я выхожу ненадолго, но за короткую прогулку мне продувает уши. Снова сажусь за стол - и понимаю, что все, дисквалификация. Я слышу как по рациям передают слова, но не могу разобрать смысла. Стыдно до ужаса - кого-то я заставила повторять трижды одно сообщение, просто потому что не могла его понять. Бек сочувственно кивает - это от усталости. Несколько минут, и я прихожу в себя, кажется никто толком не заметил.

"Дышит в затылок чугунный мир,
Шепчет тебе: "Останься!"
Но ты выходишь, чтоб там - за дверьми -
Ждать своего сеанса.
Чтоб этому миру в глаза швырнув
Пеплом своих пристанищ,
Крикнуть ему: "Я поймал волну!
Теперь хрен ты меня достанешь!"

Час до конца игры. Авенгер дает мне разрешение сделать то, что для меня было самой большой, прямо-таки выпрошенной, наградой. Я беру в руки синюю рацию, по которой уже пару часов не идет передач (конфедераты тоже не лыком шиты, они в какой-то ключевой момент ушли практически все с канала, оставив на нем только переговоры с респом), но которую, я знаю, слышит их командование, и радостно сообщаю в эфир:
"Доброе утро, Конфедерация! С вами говорит Радио Республика! Спасибо за приятные часы, проведенные вместе! Жаль, что вы не ставите музыку кантри".
У меня на мобильном даже скачана подходящая композиция для фона, но от усталости я забываю ее поставить.
Удивление на том конце радиоволны прерывает Бублик с отеческим "И вам привет, Радио Республика". Мне приятно - у меня появился новый позывной, да еще какой.
Авенгер и Бек посмеиваются, я фыркаю - усталость не позволяет уже соображать. Последний респ, практически все бросаются в бой, зовут меня с собою. Я уже хватаю пистолет, напяливаю разгруз, меня отпускает Авенгер, но... На прошлый сутках, когда я сбежала за час до конца, вполне себе по разрешению начальника штаба, он позже качал головой и говорил, что им не хватало меня в эти последние респы. И вообще - пусть бросаются в бой те, кто пришел стрелять. Моя война - на другом поле. Я возвращаюсь за стол, мое кресло никто не занял, пере

"There will be a chance - and someone holy
Will come to save your soul.
You get up, grab him by the chest
And you will shake like a pear
You will say: "I do not need saving words.
I have their own like dirt.
I don’t need walls, nails, or canvases,
Hear - give me a communication channel! "

We drove back from the confrontation ground between the Confederation and the Republic - on Sunday and Moscow, still free from traffic jams, and my friend and teammate Neva let me listen to this song. 4 liters of adrenaline splashed in my blood, my stomach let me down from five packs of smoked cigarettes, and my tongue was plaited from lack of sleep; I could hardly make out the words - in the morning my hearing went out and had not yet had time to recover, but she put a cell phone in my ear and made me focus on the text. I do not like bard song.
But the fourth day after a day, the verniers "spin in my head" (in fact, the word is inappropriate, but when did it concern the poets?)

I don’t know whether this will last for a long time, but I think I found myself specializing in airsoft. Yes, I like to shoot, I like to kill people, I like to rush forward in a suicidal, but very necessary, march-throw, but guys, this is something completely different.

After all: "The first sounds, trial lines,
Sweet flour fine-tuning.
A cocoon in space - a wolf, a comrade and a prince,
Stone Dog, persona non grata,
Eternal duty at the device
He is waiting for the sky to remember him and get in touch ... "

Midday Saturday, we attack New Orleans. The second radio operator Kord passes me a walkie-talkie from one of the captured waves of the Confederates, and puts on an unload - he goes into battle. Five devices and a radio station reign on my desk. I listen to the talking channels at the same time, pressing my ears with my fingers, moving the chips on the card, and a picture appears in front of my eyes. A picture of what is happening in the radius of the nearest kilometers.
I see how a mobile rep is being established on Hamilton, how the last, desperate battles for the Phoenix are going on, I see how Atlanta is changing hands and how the attack on Orleans is going. I know what the RDG groups do - not by their frequencies, by the blue messages. I guess what route the Confederate group will take with our flag, I understand that we will not hold the Lincoln plateau and do everything to prevent Houston from falling. The connection jams, and I leave the frequencies of the radio operators on the internal channels, just to understand where our companies are. Ikar from NAMADs sits next to me and writes with the speed of a machine gunner - we keep a log of all negotiations, but she doesn’t have time, she physically cannot, because the information goes through all the channels. I grab hold of the tangent every minute to transfer the changed data to the command.
Avenger enters the tent, I report to him what is happening, trying not to stammer and articulate everything clearly. At the seminars, Beck recommended recording before the report - where there, there would be time to scroll in your head at least once before blurting out further. Abbot from my team jumps into the tent, our new photojournalist and takes a few shots. Later I will understand that he caught exactly the feeling that I experienced - this is not a modern war, this is some kind of World War II, implicated in overcoming and overcoming.

"Remember how it was: blew through the frames
Into the frozen wilderness of a dog’s temple.
Hoarfrost from brass, ashes from a hand - a breech leaf.
Remember how suddenly a sparkling sting
I ran along the spine
The loudest, most stellar of frequencies. "

Night. We are sitting around the table, the stove mercilessly choking, it makes us sleepy. I begin to tell some silly stories, just to break the silence. You know, what's the worst thing for a radio operator? No, not simultaneous six channels - ti-shi-na. If the walkie-talkie is quiet, then either the connection has fallen, or somewhere something is happening, but we have no idea what and where. I am chatting just to break this silence, just not to fall asleep, and I understand that the language is already tangled. I press the two most important radios to my ears and doze, resting my hands on my knees. And suddenly the right ear is stunning - Whiskey-3, Hyundai-1, welcome! I'm starting to laugh - this is the joke of Tank, whose call sign for this game is Solaris! "Tank, how's your situation in Houston?" - "Yes, here we are, we are thinking of taking a walk to Richmond." - "Well, be careful not to lose yourself." - "What am I, the flag is standing, I'm freezing ..."
The Houston flag was never taken off for a minute. Like the flag of Chicago, where my team stands. It seems like a hand to the guys at hand, but I can’t go away. Only Dowe, the company radio operator and my friend, when once again the connection breaks down, either because of the rain, or for some other radiant reasons unknown to me, sends me newsmen - and from my teammates I learn how we are at war.

"Bad, if the connection is open.
Dull at the bottom of the well.
But get up and crawl out of the hole -
What else remains?
There, at the fallen pillar,
Cowering ugly.
And if copper sings in his teeth -
That means the sky is calling the signalman. "

Morning. From hunger begins to feel sick. My stenographer, after a march to Solaris with thermoses and tea, fell asleep, and Beck organizes food for us with the fighters, replacing them with guards from the resp. Oka