"Вернувшись домой, он пробовал читать, но то, что было в книге, показалось ему таким чужим и неуместным, что он бросил ее посредине придаточного предложения. На него нашло то, что он называл "рассеянье воли".
Он сидел не шевелясь перед столом и не мог решить, что ему делать: переменить ли положение тела, встать ли, чтобы пойти вымыть руки, отворить ли окно, за которым пасмурный день уже переходил в сумерки...
Ганин чувствовал, что мутные сумерки, которыми постепенно наливалась комната, заполняют его всего, претворяют самую кровь в туман, что нет у него сил пресечь сумеречное наважденье.
А сил не было потому, что не было у него определенного желанья, и мученье было именно в том, что он тщетно искал желанья. Он не мог принудить себя протянуть руку к лампе, чтобы включить свет. Ему казался немыслимым чудом этот простой переход от намеренья к его осуществленью.
Ничто не украшало его бесцветной тоски, мысли ползли без связи, сердце билось тихо, белье докучливо липло к телу. "
Он сидел не шевелясь перед столом и не мог решить, что ему делать: переменить ли положение тела, встать ли, чтобы пойти вымыть руки, отворить ли окно, за которым пасмурный день уже переходил в сумерки...
Ганин чувствовал, что мутные сумерки, которыми постепенно наливалась комната, заполняют его всего, претворяют самую кровь в туман, что нет у него сил пресечь сумеречное наважденье.
А сил не было потому, что не было у него определенного желанья, и мученье было именно в том, что он тщетно искал желанья. Он не мог принудить себя протянуть руку к лампе, чтобы включить свет. Ему казался немыслимым чудом этот простой переход от намеренья к его осуществленью.
Ничто не украшало его бесцветной тоски, мысли ползли без связи, сердце билось тихо, белье докучливо липло к телу. "
"Returning home, he tried to read, but what was in the book seemed to him so alien and inappropriate that he threw it in the middle of the subordinate clause. He found what he called" dissipation of will. "
He sat without moving in front of the table and could not decide what to do: whether to change his body position, to stand, to go to wash his hands, or open a window, beyond which the cloudy day would already go to dusk ...
Ganin felt that the murky twilight that gradually filled the room filled him with everything, turned the blood into fog, that he had no power to stop the twilight obsession.
And there was no strength because he did not have a certain desire, and the torment was precisely in that he searched in vain for desire. He could not force himself to reach out to the lamp to turn on the light. This simple transition from intention to its realization seemed to him an inconceivable miracle.
Nothing adorned his colorless longing, thoughts crawled without communication, his heart was beating quietly, his clothes were botheringly sticky to his body. "
He sat without moving in front of the table and could not decide what to do: whether to change his body position, to stand, to go to wash his hands, or open a window, beyond which the cloudy day would already go to dusk ...
Ganin felt that the murky twilight that gradually filled the room filled him with everything, turned the blood into fog, that he had no power to stop the twilight obsession.
And there was no strength because he did not have a certain desire, and the torment was precisely in that he searched in vain for desire. He could not force himself to reach out to the lamp to turn on the light. This simple transition from intention to its realization seemed to him an inconceivable miracle.
Nothing adorned his colorless longing, thoughts crawled without communication, his heart was beating quietly, his clothes were botheringly sticky to his body. "
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Павел Лякс
