— Это... это генерала-с. Действительно не пускал, и ему к вам не стать. Я, князь, человека этого глубоко уважаю; это... это великий человек-с; вы не верите? Ну, вот увидите, а все-таки... лучше бы, сиятельнейший князь, вам не принимать его у себя-с.
— А почему бы так, позвольте вас спросить? И почему, Лебедев, вы стоите теперь на цыпочках, а подходите ко мне всегда, точно желаете секрет на ухо сообщить?
— Низок, низок, чувствую, — неожиданно отвечал Лебедев, с чувством постукивая себя в грудь, — а генерал для вас не слишком ли будетгостеприимен-с?
— Слишком будет гостеприимен?
— Гостеприимен-с. Во-первых, он уж и жить у меня собирается; это бы пусть-с, да азартен, в родню тотчас лезет. Мы с ним родней уже несколько раз сосчитались, оказалось, что свояки. Вы тоже ему по матери племянником двоюродным оказываетесь, еще вчера мне разъяснял. Если вы племянник, стало быть, и мы с вами, сиятельнейший князь, родня. Это бы ничего-с, маленькая слабость, но сейчас уверял, что всю его жизнь, с самого прапорщичьего чина и до самого одиннадцатого июня прошлого года, у него каждый день меньше двухсот персон за стол не садилось. Дошел наконец до того, что и не вставало, так что и обедали, и ужинали, и чай пили часов до пятнадцати в сутки лет тридцать сряду без малейшего перерыва, едва время было скатерть переменить. Один встает, уходит, другой приходит, а в табельные и царские дни и до трехсот человек доходило. А в день тысячелетия России так семьсот человек начел. Это ведь страсть-с; этакие известия — признак очень дурной-с; этаких гостеприимцев и принимать даже у себя страшно, я и подумал: не слишком ли для нас с вами будет этакой гостеприимен?
— А почему бы так, позвольте вас спросить? И почему, Лебедев, вы стоите теперь на цыпочках, а подходите ко мне всегда, точно желаете секрет на ухо сообщить?
— Низок, низок, чувствую, — неожиданно отвечал Лебедев, с чувством постукивая себя в грудь, — а генерал для вас не слишком ли будетгостеприимен-с?
— Слишком будет гостеприимен?
— Гостеприимен-с. Во-первых, он уж и жить у меня собирается; это бы пусть-с, да азартен, в родню тотчас лезет. Мы с ним родней уже несколько раз сосчитались, оказалось, что свояки. Вы тоже ему по матери племянником двоюродным оказываетесь, еще вчера мне разъяснял. Если вы племянник, стало быть, и мы с вами, сиятельнейший князь, родня. Это бы ничего-с, маленькая слабость, но сейчас уверял, что всю его жизнь, с самого прапорщичьего чина и до самого одиннадцатого июня прошлого года, у него каждый день меньше двухсот персон за стол не садилось. Дошел наконец до того, что и не вставало, так что и обедали, и ужинали, и чай пили часов до пятнадцати в сутки лет тридцать сряду без малейшего перерыва, едва время было скатерть переменить. Один встает, уходит, другой приходит, а в табельные и царские дни и до трехсот человек доходило. А в день тысячелетия России так семьсот человек начел. Это ведь страсть-с; этакие известия — признак очень дурной-с; этаких гостеприимцев и принимать даже у себя страшно, я и подумал: не слишком ли для нас с вами будет этакой гостеприимен?
- This ... this is General-s. Really didn’t let him in, and he won’t be with you. I, prince, deeply respect this man; this ... this is a great man, sir; you do not believe? Well, you see, but still ... it would be better, the most glorious prince, to you not to take it with you, sir.
“Why so, let me ask you something?” And why, Lebedev, do you now stand on tiptoe, but always come to me, just want to tell a secret in your ear?
“Low, low, I feel,” Lebedev answered unexpectedly, tapping his chest with emotion, “but will the general be too hostile for you?”
- Too hospitable?
- Hospitable. Firstly, he is going to live with me; it would be let-s, yes excitement, it immediately climbs into relatives. My relatives and I have already counted several times, it turned out that we were brother-in-law. You, too, turn out to be a cousin’s nephew to his mother, he explained to me yesterday. If you are a nephew, therefore, you and I, the most radiant prince, are relatives. It would be all right, a little weakness, but now he assured me that all his life, from the most enslaving rank to the very eleventh of June last year, every day he had less than two hundred people at the table. Finally I got to the point that I didn’t get up, so we had lunch and dinner, and we drank tea for up to fifteen a day for thirty consecutive years without the slightest interruption, hardly had time to change the tablecloth. One gets up, leaves, another comes, and on time and king’s days up to three hundred people came. And on the day of the millennium of Russia, seven hundred people began this way. This is passion, sir; sort of news - a sign of very bad, sir; it’s scary to even welcome such kind of guests, and I thought: would it be too hospitable for us and you?
“Why so, let me ask you something?” And why, Lebedev, do you now stand on tiptoe, but always come to me, just want to tell a secret in your ear?
“Low, low, I feel,” Lebedev answered unexpectedly, tapping his chest with emotion, “but will the general be too hostile for you?”
- Too hospitable?
- Hospitable. Firstly, he is going to live with me; it would be let-s, yes excitement, it immediately climbs into relatives. My relatives and I have already counted several times, it turned out that we were brother-in-law. You, too, turn out to be a cousin’s nephew to his mother, he explained to me yesterday. If you are a nephew, therefore, you and I, the most radiant prince, are relatives. It would be all right, a little weakness, but now he assured me that all his life, from the most enslaving rank to the very eleventh of June last year, every day he had less than two hundred people at the table. Finally I got to the point that I didn’t get up, so we had lunch and dinner, and we drank tea for up to fifteen a day for thirty consecutive years without the slightest interruption, hardly had time to change the tablecloth. One gets up, leaves, another comes, and on time and king’s days up to three hundred people came. And on the day of the millennium of Russia, seven hundred people began this way. This is passion, sir; sort of news - a sign of very bad, sir; it’s scary to even welcome such kind of guests, and I thought: would it be too hospitable for us and you?
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анна Мученикова
