О да! Попытка написать академический текст на английском приводит примерно к таким же результатам:
"Общение на непростые темы на другом языке — отличный способ почувствовать себя совершенно другим человеком, прямо сейчас, прямо здесь. То, что я всегда воспринимала по умолчанию: свою способность громко и грамотно, не используя слова-«паразиты», рассказать какую-нибудь живописную историю — просто ампутируется, если я стесняюсь или оказалась вне контекста. То есть всегда.
В середине семинара на тридцать человек я приготовилась рассказать историю про Бальзака, писавшего свои романы в центре гигантских листов, чтобы потом нанизывать детали на полях (и оправдать свои гонорары за знак), сделала красивое вступление, спросила — ну вы же знаете, кто такой Бальзак? — услышала гробовое молчание, запнулась, залилась краской, и пять минут мучительно мямлила.
«Он любил деньги. Он писал в центре бумажки. Ему платили за знак. Он потом добавлял другие слова». «Нанизывал», «эпитеты», «бонвиван», щасблядь!
На меня в упор смотрят китаец, австралиец, у которого из-под пляжной майки видны соски с тарелку; бразильская девушка, которой я уже попыталась объяснить, кто такие «лефтисты»; и японский дизайнер 3D-моделей для музеев."
"Общение на непростые темы на другом языке — отличный способ почувствовать себя совершенно другим человеком, прямо сейчас, прямо здесь. То, что я всегда воспринимала по умолчанию: свою способность громко и грамотно, не используя слова-«паразиты», рассказать какую-нибудь живописную историю — просто ампутируется, если я стесняюсь или оказалась вне контекста. То есть всегда.
В середине семинара на тридцать человек я приготовилась рассказать историю про Бальзака, писавшего свои романы в центре гигантских листов, чтобы потом нанизывать детали на полях (и оправдать свои гонорары за знак), сделала красивое вступление, спросила — ну вы же знаете, кто такой Бальзак? — услышала гробовое молчание, запнулась, залилась краской, и пять минут мучительно мямлила.
«Он любил деньги. Он писал в центре бумажки. Ему платили за знак. Он потом добавлял другие слова». «Нанизывал», «эпитеты», «бонвиван», щасблядь!
На меня в упор смотрят китаец, австралиец, у которого из-под пляжной майки видны соски с тарелку; бразильская девушка, которой я уже попыталась объяснить, кто такие «лефтисты»; и японский дизайнер 3D-моделей для музеев."
Oh yeah! An attempt to write an academic text in English yields roughly the same results:
“Talking on difficult topics in another language is a great way to feel like a completely different person right now, right here. What I always took by default: my ability to speak loudly and correctly, without using the words“ parasites ” a picturesque story is simply amputated if I am shy or out of context, that is, always.
In the middle of a seminar for thirty people, I prepared to tell a story about Balzac, who wrote his novels in the center of giant sheets, then to string details in the fields (and justify his fees for the mark), made a beautiful introduction, asked - well, you know who Balzac is ? - I heard a deathly silence, hesitated, burst into paint, and five minutes mumbled painfully.
“He loved money. He wrote in the center of a piece of paper. He was paid for the sign. He then added other words. " "Stringed", "epithets", "bonvivan", chuckle!
A Chinese man is looking at me point-blank, an Australian who has nipples from a plate under a beach shirt; a Brazilian girl whom I have already tried to explain who the “Leftists” are; and the Japanese 3D model designer for museums. "
“Talking on difficult topics in another language is a great way to feel like a completely different person right now, right here. What I always took by default: my ability to speak loudly and correctly, without using the words“ parasites ” a picturesque story is simply amputated if I am shy or out of context, that is, always.
In the middle of a seminar for thirty people, I prepared to tell a story about Balzac, who wrote his novels in the center of giant sheets, then to string details in the fields (and justify his fees for the mark), made a beautiful introduction, asked - well, you know who Balzac is ? - I heard a deathly silence, hesitated, burst into paint, and five minutes mumbled painfully.
“He loved money. He wrote in the center of a piece of paper. He was paid for the sign. He then added other words. " "Stringed", "epithets", "bonvivan", chuckle!
A Chinese man is looking at me point-blank, an Australian who has nipples from a plate under a beach shirt; a Brazilian girl whom I have already tried to explain who the “Leftists” are; and the Japanese 3D model designer for museums. "
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анна Мученикова
