"Все божественное в Модильяни только искрилось сквозь какой-то мрак...У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами, - он был совсем не похож ни на кого на свете. Голос его как-то навсегда остался в памяти". Амедео Модильяни. И он стал подвластен чарам "своей Египтянки", этой печальной отшельницы с фрондёрской челкой, умеющей видеть и читать чужие сны. "В синеватом Париже тумане, и наверное опять Модильяни незаметно бродит за мной. У него печальное свойство даже в сон мой вносить расстройство и быть многих бедствий виной". Трагическое наваждение в его жизни, очень короткой, ее - очень длинной.
"Everything divine in Modigliani only sparkled through some kind of darkness ... He had the head of Antinous and his eyes with golden sparks - he was completely different from anyone in the world. His voice somehow remained forever in my memory." Amedeo Modigliani. And he became subject to the charms of "his Egyptian woman," this sad recluse with a fronder bang, able to see and read other people's dreams. "In a foggy blue Paris, and probably again Modigliani quietly wanders after me. He has a sad tendency even to make my sleep upset and to be guilty of many calamities." The tragic obsession in his life is very short, her is very long.
У записи 3 лайков,
0 репостов,
179 просмотров.
0 репостов,
179 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маргарита Соколова
