Вся история и особенно видео лайфньюса напомнила классику:
"Неожиданно отец Андрей встал, подошел к Мамуту и замер, теребя пальцами
крест:
- Дмитрий Андреевич, я... прошу у вас руки вашей дочери.
Все притихли. Мамут замер с непрожеванным куском во рту. Арина
побледнела и уперлась глазами в стол.
Мамут судорожно проглотил, кашлянул:
- А... как же...
- Я очень прошу. Очень.
Мамут перевел взгляд оплывших глаз на дочь:
- Ну...
- Нет, - мотнула она головой.
- А... что...
- Я умоляю вас, Дмитрий Андреевич, - отец Андрей легко встал на колени.
- Нет, нет, нет, - мотала головой Арина.
- Но... если вы... а почему же? - щурился Мамут.
- Умоляю! Умоляю вас!
- Ну... откровенно... я... не против...
- Не-е-е-ет!!! - завопила Арина, вскакивая и опрокидывая стул.
Но Румянцевы, как две борзые, молниеносно вцепились в нее.
- Не-е-е-ет! - дернулась она к двери, разрывая платье.
Лев Ильич и отец Андрей обхватили ее, завалили на ковер.
- Веди... веди себя... ну... - засуетился полный Мамут.
- Аринушка... - встала Саблина.
- Павлушка! Павлушка! - закричал Саблин.
- Не-е-е-ет! - вопила Арина.
- Полотенцем, полотенцем! - шипел Румянцев.
Вбежал Павлушка.
- Лети пулей в точилку, там на правой полке самая крайняя...-
забормотал ему Саблин, держа ступни Арины. - Нет, погоди, дурак, я сам...
Саблин выбежал, лакей - следом.
- Арина, ты только... успокойся... и возьми себя в руки...- тяжело
опустился на ковер Мамут. - В твоем возрасте...
- Папенька, помилосердствуй! Папенька, помилосердствуй! Папенька,
помилосердствуй! - быстро-быстро забормотала прижатая к ковру Арина.
- От этого никто еще не умирал, - держала ее голову Румянцева.
- Арина, прошу тебя, - гладил ее щеку отец Андрей.
- Папенька, помилосердствуй! Папенька, помилосердствуй!
Вбежал Саблин с ручной пилой в руке. За ним едва успевал лакей Павлушка
с обрезком толстой доски. Заметив краем глаза пилу, Арина забилась и
завопила так, что пришлось всем держать ее.
- Закройте ей рот чем-нибудь! - приказал Саблин, становясь на колени и
закатывая себе правый рукав фрака.
Мамут запихнул в рот дочери носовой платок и придерживал его двумя
пухлыми пальцами. Правую руку Арины обнажили до плеча, перетянули на
предплечье двумя ремнями и мокрым полотенцем, Лев Ильич прижал ее за кисть к
доске, Саблин примерился по своему желтоватому от табака ногтю:
- Господи, благослови...
Быстрые рывки масляной пилы, глуховатый звук обреченной кости,
рубиновые брызги крови на ковре, вздрагивание Аришиных ног, сдавленных
четырьмя руками.
Саблин отпилил быстро. Жена подставила под обрубки глубокие тарелки.
- Павлушка, - протянул ему пилу Саблин. - Ступай, скажи Митяю, пусть
дрожки заложит и везет. Пулей!
Лакей выбежал.
- Поезжайте к фельдшеру нашему, он сделает перевязку.
- Далеко? - Мамут вытащил платок изо рта потерявшей сознание дочери.
- Полчаса езды. Сашенька! Икону!
Саблина вышла и вернулась с иконой Спасителя.
Отец Андрей перекрестился и опустился на колени. Мамут с астматическим
поклоном протянул ему руку дочери. Тот принял, прижал к груди, приложился к
иконе.
- Ступайте с Богом, - еще раз склонился Мамут.
Отец Андрей встал и вышел с рукой в руках.
- Поезжайте, поезжайте, - торопил Саблин.
Лев Ильич подхватил Арину, вынес. Мамут двинулся следом.
- На посошок, - придержал Саблин Мамута за фалду. - У нас быстро не
закладывают.
Хлестко открыв бутылку шампанского, он наполнил бокалы.
- Мне даже на лоб брызнуло! - Румянцева с улыбкой показала крохотный
кружевной платочек с пятном крови.
- У вас сильная дочь, Дмитрий Андреевич, - поднял бокал Румянцев. -
Такие здоровые, такие... крепкие ноги...
- Жена покойница тоже... это... была...- пробормотал Мамут, уставившись
на забрызганный кровью ковер.
Саблин протянул ему бокал:
- За славный род Мамутов.
Чокнулись, выпили.
- Все-таки... вы сильно переоцениваете Ницше, - неожиданно произнес
Мамут.
Саблин нервно зевнул, повел плечами:
- А вы недооцениваете.
- Ницше - идол колеблющихся.
- Чушь. Ницше - великий живитель человечества."
http://zgexpress.blogspot.ru/2015/05/blog-post_17.html?m=1
"Неожиданно отец Андрей встал, подошел к Мамуту и замер, теребя пальцами
крест:
- Дмитрий Андреевич, я... прошу у вас руки вашей дочери.
Все притихли. Мамут замер с непрожеванным куском во рту. Арина
побледнела и уперлась глазами в стол.
Мамут судорожно проглотил, кашлянул:
- А... как же...
- Я очень прошу. Очень.
Мамут перевел взгляд оплывших глаз на дочь:
- Ну...
- Нет, - мотнула она головой.
- А... что...
- Я умоляю вас, Дмитрий Андреевич, - отец Андрей легко встал на колени.
- Нет, нет, нет, - мотала головой Арина.
- Но... если вы... а почему же? - щурился Мамут.
- Умоляю! Умоляю вас!
- Ну... откровенно... я... не против...
- Не-е-е-ет!!! - завопила Арина, вскакивая и опрокидывая стул.
Но Румянцевы, как две борзые, молниеносно вцепились в нее.
- Не-е-е-ет! - дернулась она к двери, разрывая платье.
Лев Ильич и отец Андрей обхватили ее, завалили на ковер.
- Веди... веди себя... ну... - засуетился полный Мамут.
- Аринушка... - встала Саблина.
- Павлушка! Павлушка! - закричал Саблин.
- Не-е-е-ет! - вопила Арина.
- Полотенцем, полотенцем! - шипел Румянцев.
Вбежал Павлушка.
- Лети пулей в точилку, там на правой полке самая крайняя...-
забормотал ему Саблин, держа ступни Арины. - Нет, погоди, дурак, я сам...
Саблин выбежал, лакей - следом.
- Арина, ты только... успокойся... и возьми себя в руки...- тяжело
опустился на ковер Мамут. - В твоем возрасте...
- Папенька, помилосердствуй! Папенька, помилосердствуй! Папенька,
помилосердствуй! - быстро-быстро забормотала прижатая к ковру Арина.
- От этого никто еще не умирал, - держала ее голову Румянцева.
- Арина, прошу тебя, - гладил ее щеку отец Андрей.
- Папенька, помилосердствуй! Папенька, помилосердствуй!
Вбежал Саблин с ручной пилой в руке. За ним едва успевал лакей Павлушка
с обрезком толстой доски. Заметив краем глаза пилу, Арина забилась и
завопила так, что пришлось всем держать ее.
- Закройте ей рот чем-нибудь! - приказал Саблин, становясь на колени и
закатывая себе правый рукав фрака.
Мамут запихнул в рот дочери носовой платок и придерживал его двумя
пухлыми пальцами. Правую руку Арины обнажили до плеча, перетянули на
предплечье двумя ремнями и мокрым полотенцем, Лев Ильич прижал ее за кисть к
доске, Саблин примерился по своему желтоватому от табака ногтю:
- Господи, благослови...
Быстрые рывки масляной пилы, глуховатый звук обреченной кости,
рубиновые брызги крови на ковре, вздрагивание Аришиных ног, сдавленных
четырьмя руками.
Саблин отпилил быстро. Жена подставила под обрубки глубокие тарелки.
- Павлушка, - протянул ему пилу Саблин. - Ступай, скажи Митяю, пусть
дрожки заложит и везет. Пулей!
Лакей выбежал.
- Поезжайте к фельдшеру нашему, он сделает перевязку.
- Далеко? - Мамут вытащил платок изо рта потерявшей сознание дочери.
- Полчаса езды. Сашенька! Икону!
Саблина вышла и вернулась с иконой Спасителя.
Отец Андрей перекрестился и опустился на колени. Мамут с астматическим
поклоном протянул ему руку дочери. Тот принял, прижал к груди, приложился к
иконе.
- Ступайте с Богом, - еще раз склонился Мамут.
Отец Андрей встал и вышел с рукой в руках.
- Поезжайте, поезжайте, - торопил Саблин.
Лев Ильич подхватил Арину, вынес. Мамут двинулся следом.
- На посошок, - придержал Саблин Мамута за фалду. - У нас быстро не
закладывают.
Хлестко открыв бутылку шампанского, он наполнил бокалы.
- Мне даже на лоб брызнуло! - Румянцева с улыбкой показала крохотный
кружевной платочек с пятном крови.
- У вас сильная дочь, Дмитрий Андреевич, - поднял бокал Румянцев. -
Такие здоровые, такие... крепкие ноги...
- Жена покойница тоже... это... была...- пробормотал Мамут, уставившись
на забрызганный кровью ковер.
Саблин протянул ему бокал:
- За славный род Мамутов.
Чокнулись, выпили.
- Все-таки... вы сильно переоцениваете Ницше, - неожиданно произнес
Мамут.
Саблин нервно зевнул, повел плечами:
- А вы недооцениваете.
- Ницше - идол колеблющихся.
- Чушь. Ницше - великий живитель человечества."
http://zgexpress.blogspot.ru/2015/05/blog-post_17.html?m=1
The whole story and especially the video of LifeNew recalled the classics:
"Suddenly, Father Andrei got up, walked over to Mamut and stood still, twisting his fingers
cross:
- Dmitry Andreevich, I ... I ask you to hand your daughter.
Everything is quiet. Mamut froze with an unworn slice in his mouth. Arina
she turned pale and rested her eyes on the table.
Mamut swallowed convulsively, coughed:
- Oh ... how ...
- I beg you. Highly.
Mamut turned his gaze to his daughter:
- Well ...
“No,” she shook her head.
- Ah ... what ...
- I beg you, Dmitry Andreevich, - Father Andrei easily knelt down.
“No, no, no,” Arina shook her head.
- But ... if you ... and why? - Mamut squinted.
- I beg you! I beg you!
- Well ... frankly ... I ... do not mind ...
- Not-eee !!! screamed Arina, jumping up and knocking over a chair.
But the Rumyantsevs, like two greyhounds, gripped her at lightning speed.
- Not-eeee! - she jerked to the door, tearing the dress.
Lev Ilyich and Father Andrew grabbed her, laid it down on the carpet.
- Lead ... behave ... well ... - full Mamut began to fuss.
“Arinushka ...” Sablina got up.
- Pavlushka! Pavlushka! - shouted Sablin.
- Not-eeee! - screamed Arina.
- Towel, towel! - hissed Rumyantsev.
Pavlushka ran in.
- Fly a bullet in the sharpener, there on the right shelf the most extreme ...-
Sablin muttered to him, holding Arina's feet. - No, wait, fool, I myself ...
Sablin ran out, the footman followed.
- Arina, you just ... calm down ... and pull yourself together ...- hard
sank on the carpet Mamut. - In your age...
- Papa, have mercy! Papa, have mercy! Papa,
have mercy! - Arina pressed against the carpet quickly began to mutter.
“No one died of it yet,” Rumyantseva held her head.
“Arina, please,” Father Andrei stroked her cheek.
- Papa, have mercy! Papa, have mercy!
Sablin ran in with a handsaw in his hand. Behind him barely had time
with a trim board of a thick board. Noticing the saw out of the corner of her eye, Arina huddled and
screamed in such a way that everyone had to hold her.
- Close her mouth with something! - ordered Sablin, kneeling and
rolling up his right sleeve coat.
Mamut stuffed a handkerchief into his daughter's mouth and held it in two
plump fingers. The right hand of Arina was naked to the shoulder, dragged on
the forearm with two straps and a wet towel, Lev Ilyich pressed her hand to
Blackboard, Sablin tried on his yellowish nail from tobacco:
- God bless ...
The quick jerks of the oil saw, the muffled sound of a doomed bone,
ruby blood splashes on the carpet, shuddering of Arish's legs, crushed
four hands.
Sablin sawed off quickly. My wife put deep plates under the stumps.
“Pavlushka,” Sablin handed him the saw. - Go, tell Mityaya, let
drochi lay and lucky. Bullet!
Lackey ran out.
- Go to our assistant, he will do the dressing.
- Long away? - Mamut pulled a handkerchief from the mouth of her unconscious daughter.
- Half an hour ride. Sasha! Icon!
Sablina went out and returned with the icon of the Savior.
Father Andrew crossed himself and knelt down. Mamut with asthmatic
bowed his hand to his daughter. He accepted, pressed to his chest, leaned to
icon.
“Go with God,” Mamut bowed once more.
Father Andrei got up and went out with a hand in his hands.
“Go, go,” Sablin hurried.
Lev Ilyich picked up Arina, delivered. Mamut followed.
- On the road, - held Sablin Mamut for the tail. - We don't quickly
lay.
Opening the bottle of champagne, he filled his glasses.
- I even splashed on the forehead! - Rumyantseva with a smile showed a tiny
lace handkerchief with a spot of blood.
“You have a strong daughter, Dmitry Andreevich,” Rumyantsev raised a glass. -
Such healthy, such ... strong legs ...
- The wife of the deceased too ... it ... was ...- muttered Mamut, staring
on a blood-spattered carpet.
Sablin handed him a glass:
- For the glorious family Mamutov.
Clinked drunk.
“Still ... you greatly overestimate Nietzsche,” said suddenly
Mamut.
Sablin yawned nervously, shrugged his shoulders:
- And you underestimate.
- Nietzsche is an idol hesitant.
- Bullshit. Nietzsche is the great life-giver of humanity. "
http://zgexpress.blogspot.ru/2015/05/blog-post_17.html?m=1
"Suddenly, Father Andrei got up, walked over to Mamut and stood still, twisting his fingers
cross:
- Dmitry Andreevich, I ... I ask you to hand your daughter.
Everything is quiet. Mamut froze with an unworn slice in his mouth. Arina
she turned pale and rested her eyes on the table.
Mamut swallowed convulsively, coughed:
- Oh ... how ...
- I beg you. Highly.
Mamut turned his gaze to his daughter:
- Well ...
“No,” she shook her head.
- Ah ... what ...
- I beg you, Dmitry Andreevich, - Father Andrei easily knelt down.
“No, no, no,” Arina shook her head.
- But ... if you ... and why? - Mamut squinted.
- I beg you! I beg you!
- Well ... frankly ... I ... do not mind ...
- Not-eee !!! screamed Arina, jumping up and knocking over a chair.
But the Rumyantsevs, like two greyhounds, gripped her at lightning speed.
- Not-eeee! - she jerked to the door, tearing the dress.
Lev Ilyich and Father Andrew grabbed her, laid it down on the carpet.
- Lead ... behave ... well ... - full Mamut began to fuss.
“Arinushka ...” Sablina got up.
- Pavlushka! Pavlushka! - shouted Sablin.
- Not-eeee! - screamed Arina.
- Towel, towel! - hissed Rumyantsev.
Pavlushka ran in.
- Fly a bullet in the sharpener, there on the right shelf the most extreme ...-
Sablin muttered to him, holding Arina's feet. - No, wait, fool, I myself ...
Sablin ran out, the footman followed.
- Arina, you just ... calm down ... and pull yourself together ...- hard
sank on the carpet Mamut. - In your age...
- Papa, have mercy! Papa, have mercy! Papa,
have mercy! - Arina pressed against the carpet quickly began to mutter.
“No one died of it yet,” Rumyantseva held her head.
“Arina, please,” Father Andrei stroked her cheek.
- Papa, have mercy! Papa, have mercy!
Sablin ran in with a handsaw in his hand. Behind him barely had time
with a trim board of a thick board. Noticing the saw out of the corner of her eye, Arina huddled and
screamed in such a way that everyone had to hold her.
- Close her mouth with something! - ordered Sablin, kneeling and
rolling up his right sleeve coat.
Mamut stuffed a handkerchief into his daughter's mouth and held it in two
plump fingers. The right hand of Arina was naked to the shoulder, dragged on
the forearm with two straps and a wet towel, Lev Ilyich pressed her hand to
Blackboard, Sablin tried on his yellowish nail from tobacco:
- God bless ...
The quick jerks of the oil saw, the muffled sound of a doomed bone,
ruby blood splashes on the carpet, shuddering of Arish's legs, crushed
four hands.
Sablin sawed off quickly. My wife put deep plates under the stumps.
“Pavlushka,” Sablin handed him the saw. - Go, tell Mityaya, let
drochi lay and lucky. Bullet!
Lackey ran out.
- Go to our assistant, he will do the dressing.
- Long away? - Mamut pulled a handkerchief from the mouth of her unconscious daughter.
- Half an hour ride. Sasha! Icon!
Sablina went out and returned with the icon of the Savior.
Father Andrew crossed himself and knelt down. Mamut with asthmatic
bowed his hand to his daughter. He accepted, pressed to his chest, leaned to
icon.
“Go with God,” Mamut bowed once more.
Father Andrei got up and went out with a hand in his hands.
“Go, go,” Sablin hurried.
Lev Ilyich picked up Arina, delivered. Mamut followed.
- On the road, - held Sablin Mamut for the tail. - We don't quickly
lay.
Opening the bottle of champagne, he filled his glasses.
- I even splashed on the forehead! - Rumyantseva with a smile showed a tiny
lace handkerchief with a spot of blood.
“You have a strong daughter, Dmitry Andreevich,” Rumyantsev raised a glass. -
Such healthy, such ... strong legs ...
- The wife of the deceased too ... it ... was ...- muttered Mamut, staring
on a blood-spattered carpet.
Sablin handed him a glass:
- For the glorious family Mamutov.
Clinked drunk.
“Still ... you greatly overestimate Nietzsche,” said suddenly
Mamut.
Sablin yawned nervously, shrugged his shoulders:
- And you underestimate.
- Nietzsche is an idol hesitant.
- Bullshit. Nietzsche is the great life-giver of humanity. "
http://zgexpress.blogspot.ru/2015/05/blog-post_17.html?m=1
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Бург
