Вот они садятся в пустом кафе за дальний столик,
смотрят друг другу в глаза - и никто не отводит взгляд;
она топит в чае стайку лимонных долек,
поздравляет с карьерным ростом,
он без тени иронии хвалит её наряд;
и они впервые берут и просто,
без уловок и тайных смыслов, по-человечески говорят.
Вот он слышит все, к чему раньше был так безнадежно глух,
понимает не только слово, но и что стоит за ним;
время сделало из несчастного целого счастливых двух,
независимых друг от друга;
как ни странно, но больше всего ценим
тот, с кем выжил после девятого круга.
И ей нравится вовсе не знать, где он и с кем,
не вздыхать из-за боли в правом виске,
или левом боку;
можно просто набрать его номер,
без конвульсий в горле и животе,
не придумывая мучительно перед тем,
что сказать ему, дураку;
как бы так явно не коснуться
самых насущных тем,
чтоб он сам поговорить о них захотел.
Ну, и он спокоен. Даже счастлив, что больше не нужно врать:
нет, он любил и всерьез, но откуда же мог он знать,
что у этой любви будет столь непосильна кладь:
22 смски в день, с десяток мобильных звонков,
по вечерам испытующий взгляд, пробирающий до позвонков,
до дурноты, до раздражения, до основ;
и казалось порой, что она, наверняка,
умудряется видеть даже его ДНК;
по ночам она бродит хозяйкой среди его снов,
по утрам - целует его в живот,
он становится снова ребенком и беззаботно смеется,
отмечая при этом, что от него –
большого, сурового, взрослого – ничего,
ничего в итоге не остается.
Он боится. Боится того,
как она слушает, жадно смотря прямо в рот;
в общем, она им живёт;
в общем, она в нем живёт;
в общем, такая вот жизнь очень жмёт.
Через год – очень долгий год –
они случайно встречаются,
и никто не врёт:
ни про то, что ему скучается,
ни про то, что теперь-то она счастливица;
они видят друг друга насквозь – такое случается,
они заходят в кафе, поскольку дождливится.
И вот они садятся за дальний столик,
время подводит черту, ставит под нею нолик,
мир вокруг замирает, отменяя привычную суету;
оба смеются, и где-то между
самых необязательных фраз,
вдруг вспыхивает надежда,
что мол, ну, нет, не прямо сейчас,
но вот однажды,
вдруг всё действительно станет как прежде,
раз уж сумели поговорить друг с другом начистоту.
Алекс Микеров, 2012
смотрят друг другу в глаза - и никто не отводит взгляд;
она топит в чае стайку лимонных долек,
поздравляет с карьерным ростом,
он без тени иронии хвалит её наряд;
и они впервые берут и просто,
без уловок и тайных смыслов, по-человечески говорят.
Вот он слышит все, к чему раньше был так безнадежно глух,
понимает не только слово, но и что стоит за ним;
время сделало из несчастного целого счастливых двух,
независимых друг от друга;
как ни странно, но больше всего ценим
тот, с кем выжил после девятого круга.
И ей нравится вовсе не знать, где он и с кем,
не вздыхать из-за боли в правом виске,
или левом боку;
можно просто набрать его номер,
без конвульсий в горле и животе,
не придумывая мучительно перед тем,
что сказать ему, дураку;
как бы так явно не коснуться
самых насущных тем,
чтоб он сам поговорить о них захотел.
Ну, и он спокоен. Даже счастлив, что больше не нужно врать:
нет, он любил и всерьез, но откуда же мог он знать,
что у этой любви будет столь непосильна кладь:
22 смски в день, с десяток мобильных звонков,
по вечерам испытующий взгляд, пробирающий до позвонков,
до дурноты, до раздражения, до основ;
и казалось порой, что она, наверняка,
умудряется видеть даже его ДНК;
по ночам она бродит хозяйкой среди его снов,
по утрам - целует его в живот,
он становится снова ребенком и беззаботно смеется,
отмечая при этом, что от него –
большого, сурового, взрослого – ничего,
ничего в итоге не остается.
Он боится. Боится того,
как она слушает, жадно смотря прямо в рот;
в общем, она им живёт;
в общем, она в нем живёт;
в общем, такая вот жизнь очень жмёт.
Через год – очень долгий год –
они случайно встречаются,
и никто не врёт:
ни про то, что ему скучается,
ни про то, что теперь-то она счастливица;
они видят друг друга насквозь – такое случается,
они заходят в кафе, поскольку дождливится.
И вот они садятся за дальний столик,
время подводит черту, ставит под нею нолик,
мир вокруг замирает, отменяя привычную суету;
оба смеются, и где-то между
самых необязательных фраз,
вдруг вспыхивает надежда,
что мол, ну, нет, не прямо сейчас,
но вот однажды,
вдруг всё действительно станет как прежде,
раз уж сумели поговорить друг с другом начистоту.
Алекс Микеров, 2012
Here they sit in an empty cafe at the far table,
look into each other's eyes - and no one looks away;
she drowns a flock of lemon slices in tea,
Congratulations on your career growth,
without praise of irony, he praises her outfit;
and they take it for the first time and just
without tricks and secret meanings, they speak humanly.
Now he hears everything that had previously been so hopelessly deaf
understands not only the word, but also what is behind it;
time has made an unhappy whole happy two,
independent from each other;
oddly enough, but most of all we value
the one with whom he survived after the ninth round.
And she likes not to know where he is and with whom,
do not sigh because of pain in the right temple,
or left side;
you can just dial his number,
without convulsions in the throat and stomach,
without coming up painfully before
what to say to him, a fool;
no matter how so obviously not to touch
the most pressing topics
so he wanted to talk about them.
Well, and he is calm. Even happy that you no longer need to lie:
no, he loved and seriously, but how could he know
that this love will have such an overwhelming treasure:
22 sms per day, with a dozen mobile calls,
in the evenings a searching gaze, making its way to the vertebrae,
to lightheadedness, to irritation, to the basics;
and it seemed at times that she, for sure,
manages to see even his DNA;
at night she wanders in the midst of his dreams,
in the morning - kisses him in the stomach,
he becomes a child again and laughs carelessly,
while noting that from him -
big, harsh, adult - nothing
nothing ultimately remains.
He is afraid. Afraid of
as she listens, staring eagerly into her mouth;
in general, she lives with him;
in general, she lives in him;
in general, such a life is really shaking.
In a year - a very long year -
they happen to meet
and no one is lying:
not that he’s bored,
nor about the fact that now she is lucky;
they see each other through and through - it happens
they enter the cafe as it rains.
And so they sit down at the far table,
time draws a line, puts a zero under it,
the world around us freezes, canceling the usual bustle;
both laugh and somewhere in between
the most optional phrases
hope suddenly flares up
that they say, well, no, not right now,
but one day,
suddenly everything really will be as before
since they managed to talk honestly with each other.
Alex Mikerov, 2012
look into each other's eyes - and no one looks away;
she drowns a flock of lemon slices in tea,
Congratulations on your career growth,
without praise of irony, he praises her outfit;
and they take it for the first time and just
without tricks and secret meanings, they speak humanly.
Now he hears everything that had previously been so hopelessly deaf
understands not only the word, but also what is behind it;
time has made an unhappy whole happy two,
independent from each other;
oddly enough, but most of all we value
the one with whom he survived after the ninth round.
And she likes not to know where he is and with whom,
do not sigh because of pain in the right temple,
or left side;
you can just dial his number,
without convulsions in the throat and stomach,
without coming up painfully before
what to say to him, a fool;
no matter how so obviously not to touch
the most pressing topics
so he wanted to talk about them.
Well, and he is calm. Even happy that you no longer need to lie:
no, he loved and seriously, but how could he know
that this love will have such an overwhelming treasure:
22 sms per day, with a dozen mobile calls,
in the evenings a searching gaze, making its way to the vertebrae,
to lightheadedness, to irritation, to the basics;
and it seemed at times that she, for sure,
manages to see even his DNA;
at night she wanders in the midst of his dreams,
in the morning - kisses him in the stomach,
he becomes a child again and laughs carelessly,
while noting that from him -
big, harsh, adult - nothing
nothing ultimately remains.
He is afraid. Afraid of
as she listens, staring eagerly into her mouth;
in general, she lives with him;
in general, she lives in him;
in general, such a life is really shaking.
In a year - a very long year -
they happen to meet
and no one is lying:
not that he’s bored,
nor about the fact that now she is lucky;
they see each other through and through - it happens
they enter the cafe as it rains.
And so they sit down at the far table,
time draws a line, puts a zero under it,
the world around us freezes, canceling the usual bustle;
both laugh and somewhere in between
the most optional phrases
hope suddenly flares up
that they say, well, no, not right now,
but one day,
suddenly everything really will be as before
since they managed to talk honestly with each other.
Alex Mikerov, 2012
У записи 11 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Зуев
